Вечность принадлежит королям

Памятник в Брюсселе «Шутка над полицейским». Фото Дэвида Эдгара

Памятники. Они живут рядом с нами своей, гранитной или бронзовой жизнью, но и в нашей участвуют. Свидания у чьих ног назначают? Пикеты (разрешенные и не очень) вокруг чьих постаментов устраивают? Рядом с чем стараются запечатлеть себя торопливые туристы?

Памятники есть в каждой стране, практически в каждом городе и даже на перекрестках некоторых дорог. Они очень разные, и персонажи, события, которым они посвящены, тоже разные. Греющие сердца, оставляющие равнодушными или возмущающие неоднозначным прошлым. Памятники королям и благородным разбойникам, хорошим писателям  и хитроумным политикам; памятники литературным героям и животным, прославившим то место, где они стоят; памятники, похожие на прототип и абстрактные до полной прелести…

Я как коренной москвич лучше всего, разумеется, знаю столичные памятники. Хотя их за последние годы стало столько, что даже не всегда вспомнишь, где он стоит и кого изображает! А началось все два века назад с сооружения на Красной площади памятника гражданину Минину и князю Пожарскому. Первому московскому монументу в этом году стукнуло аккурат 200 лет, но все об этом как-то подзабыли… 

Век XIX был для Москвы на памятники скуп. Они наперечет. Александр Сергеевич встал в 1880 году на свое место в конце Тверского бульвара, да бюстик Ломоносову появился перед Аудиторным корпусом университета на Моховой. Что еще? И не припомню сразу. Почти на рубеже прошлого и позапрошлого веков был открыт монументальный памятник Александру II в Кремле и установлена в Московской думе фигура Екатерины II, заказанная городским головой Алексеевым. Один из этих двух памятников большевики снесли «до основания», как старый мир, другой было затерялся на многие годы, но потом был найден…

Наступивший ХХ век дело с памятниками поставил практически на поток. И Москва, и Питер, и многие другие российские города обзаводились собственными бронзовыми монументами, не говоря уже о загранице – она, как всегда, и в этом деле лидировала. Надо сказать, многие монументы, водруженные на пьедестал за последние полтораста лет, весьма похожи друг на друга, и различить их можно в основном по надписи «кто есть кто». Помню, как в Стокгольме, прогуливаясь по центру города от одного памятника к другому, мы могли с точностью предсказать, что если сейчас мы у скульптуры Карла X, то следующим по ходу маршрута будет Карл XI, а там уже и до Карла XII, столь знакомого нам по учебникам истории, рукой подать!

Королей, королев, принцев и боевых генералов среди бронзовой семьи много. Это и понятно: во-первых, вечность принадлежит королям (как выразился один литературный герой), а во-вторых, за такие памятники скульпторам всегда прилично платили – как тут не поработать?

Вепрь во Флоренции пользуется большой популярностью в народе.       Фото Depositphotos/PhotoXPress.ru

Но и везло в дальнейшей, посмертной жизни таким монументам не всегда. В одной только России, сменившей в 1917 году политическую ориентацию, были снесены, отправлены в переплавку или на свалку десятки памятников «тиранам» и их «сатрапам». На смену им новая власть спешила установить памятники близким по воззрениям или просто тем, кто считался не таким «идеологически опасным». Но созданные наспех голодными, а потому торопящимися творить мастерами и подмастерьями, сделанные из слабого к погодным переменам материала, эти монументы оказались на наших улицах жителями временными. И слава богу, а то некоторые из них были так страшны, что даже лошади шарахались в испуге в сторону, как, например, было с памятником Марату в Москве…  

Впрочем, борьбой с бронзовым прошлым отличилась не только Россия. В Ирландии, например, после получения независимости решили снести памятник королеве Виктории. Но ирландцы оказались людьми практичными и выставили эту скульптуру на продажу. После долгих раздумий королеву купила Австралия, и сейчас памятник украшает одну из площадей Сиднея (кстати, в этом городе аж две Виктории!). Хотя не всегда путешествующие памятники перебираются с континента на континент. Многим из них было суждено «побродить» по родному городу. Но если бронзовый король из сказки про мальчика Нильса делал это добровольно, довольствуясь одним ночным часом, то за некоторые монументы проблему передвижений решала власть. Таких «бродячих памятников» в одной Москве немало. Дважды менял прописку гениальный андреевский Гоголь, обретя в конце концов покой во дворе усадьбы на Никитском бульваре. Переехали в свое время памятники: Пушкину (на место снесенного Страстного монастыря), уже упомянутые Минин и Пожарский (от ГУМа к Покровскому собору), Достоевский (с Цветного бульвара во двор больницы, где он появился на свет), первопечатник Федоров… О целом выводке советских монументов, перенесенных с личных пьедесталов на общее для всех пространство Музеона на Крымском Валу, и вспоминать не стоит – их легион! 

Сегодня памятников в России вполне достаточно. Далеко не все из них хороши, но им, сотворенным из «прочного материала», суждено простоять долго. Если, конечно, вновь не переменятся коренным образом времена и старые постаменты не понадобятся для новых кумиров. Какая судьба ждет бесчисленные фигуры «с кепкой» и без оной, указывающие притянутой рукой дорогу в светлое будущее, не берусь предсказать. Хотелось бы, конечно, чтобы их стало, мягко выражаясь, поменьше… 

К некоторым шедеврам, установленным в конце ХХ века и вызвавшим в свое время бурное неприятие продвинутой части населения, мы уже как-то привыкли, притерпелись. Даже пресловутый Петр Алексеевич, что высится на стрелке Москвы-реки и Водоотводного канала, стал не так назойливо заметен… А в общем, было когда-то правильное (но редко осуществлявшееся) решение: устанавливать памятник не ранее чем спустя 20 лет после убытия прототипа в мир иной. Хотя торопливость в этом деле иногда понятна: до того ли будет потомкам, вспомнят ли, кем был этот деятель, спустя 20 лет?

Какой же из памятников становится «своим» в городе? Дело не всегда в исторической значимости персонажа. Чаще – в таланте скульптора и его сиюминутной удаче, сумевшей угадать душу героя. Таков, к примеру, андреевский Гоголь, а из творений последних лет, пожалуй, рукавишниковский Чехов, присевший на лавочку во дворе Медицинского центра МГУ на Воробьевых горах. Иногда так называемая парковая скульптура, изображающая «просто человека», оказывается более живой, чем самый помпезный монумент эпохи!

Впрочем, есть же памятники и вовсе без политической окраски! Почему бы питерскому Чижику-Пыжику или барону Мюнхгаузену, сидящему на половинке лошади в украинском городе Хмельницкий, а то и знаменитой урюпинской Козе не пережить и сменяющих друг друга правителей, и меняющиеся настроения обывателей?