Сафари на мусорке ядерного полигона

Это был вовсе не медвежонок, а взрослый медведь, притом огромный. Фото Reuters

Много лет назад партию геологов и горных инженеров забросили весной на Новую землю для устройства ядерного полигона. Лагерь разместили на берегу залива Маточкин Шар в центре просторного плато, которое со стороны острова амфитеатром окружала гряда невысоких скалистых гор.

Местность была пустынна: три палатки геологов, и на удалении – небольшой палаточный городок воинской части. Заснеженная земля девственно чиста, прибрежные скалы свободны от снега; залив еще покрыт льдом, правда, местами у самой линии прибоя в больших полыньях плескалась кристально чистая вода. Над головой кружили редкие чайки, иногда можно было увидеть на льду нерпу. И уж если очень сильно повезет, во время движения по маршрутам вдоль главного хребта – мельком белого медведя, но лишь издали. Приблизиться к себе он не позволял, убегал.

Шло время, палаточные городки военных и геологов множились и разрастались, и ровно между ними возникла мусорная свалка. К началу лета, когда над Новой Землей уже вовсю властвовал полярный день, снег на плато растаял, и превратилось оно в пустыню, покрытую россыпями мелкого сероватого гранитного щебня. Мусорная куча все росла и уже начинала беспокоить.

Сначала ее облюбовали чайки и прочие пернатые обитатели острова. Они непрестанно кружили над помойкой, воинской частью и палатками геологов. Изредка их прогонял сильный ветер, что время от времени налетал со стороны моря, но ненадолго. Поскольку темного времени суток не было как такового, птицы кричали без остановки. К этому можно было бы еще привыкнуть, в этом было еще полбеды. Настоящей бедой стало птичье гуано. Палатки оказались сплошь покрыты им. Прежде чем выйти наружу, приходилось выглядывать и осматривать воздушное пространство над головой, потому как была постоянная опасность подвергнуться сверху гуано-обстрелу. Передвижение между палатками стало возможно лишь перебежками. И ничего нельзя было оставить под открытым небом – не отмоешь потом. Машины – и те бросали вдали от лагеря, а необходимое оборудование хранили только под навесами.

Становилось теплее, свалка еще больше разрослась и начала источать зловоние. И вот, в один погожий воскресный день на помойку забрела белая медведица с медвежонком. И стала приходить ежедневно. Геологи пожаловались военным, пришли двое с автоматами и обстреляли зверей, ранив медведицу. Но они с малым сумели убежать.

Через неделю на помойку вернулся один медвежонок. Геологи решили его изловить. Достали из запасника рыболовную сеть, два мужика растянули ее, остальные рассыпались в подобие цепи, окружая помойку. Медвежонок в это время, подобно свинье, зарылся головой в кучу мусора и никакого движения вокруг себя не замечал. Для облавы все было готово. Мишка, будто почувствовав неладное, прекратил копаться в мусоре, сел на пятую точку и презрительно посмотрел на людишек, его окружавших. Двое с сетью решительно пошли на него, но тут она, нижней частью волочившаяся по земле, за что-то зацепилась, пришлось ее бросить. Зверь зарычал, встал на четыре лапы и закружил по помойке. Люди отхлынули назад. Зверь осмелел и бросился на тех, кто был ближе, но угодил лапами в валяющуюся на земле сеть и запутался в ней.

– А, попался, кучерявый! – раздался громовой голос одного из геологов по имени Боря. Что было совсем лишним. До этого медвежонок вел себя не очень агрессивно, лениво перебирал запутавшимися в сети лапами и обреченно мотал головой из стороны в сторону. Несколько человек, зайдя ему за спину, быстро приближались к своей жертве. Казалось, что дело уже в шляпе. Но громкий Борин крик как будто бы ободрил медвежонка: тот встрепенулся, заревел и встал на задние лапы. При этом рыболовная сеть с треском разорвалась и клочками полетела в разные стороны. А когда он встал во весь свой рост, у всех присутствующих натурально глаза полезли из орбит. Как они ошибались! Это был вовсе не медвежонок, а взрослый медведь, огромный притом.

– Вот те на… – протянул кто-то из незадачливых охотников. Вслед за этим в мозгу каждого из присутствующих, как мощный электрический разряд, вспыхнула мысль: «Бежать отсюда куда глаза глядят! Пока медведь будет есть остальных, я успею где-нибудь скрыться!» Но никто так с места и не сдвинулся, то ли от парализующего страха, то ли устыдившись первого малодушного порыва. К тому же те, кто надвигался на медведя со стороны высокой части помойки (и бежали по склону вниз), остановиться не смогли, волной скатившись на него и сбив с ног, то есть с задних лап.

Остальным ничего не оставалось, как поддержать наступательный порыв своих товарищей. И толпа с громкими криками бросилась на медведя со всех сторон. Завязалась неравная борьба. Неравная – потому что, несмотря на явное численное людское преимущество, сила все же была на стороне медведя! Геологи действовали энергично и достаточно слаженно для плохо организованной толпы, но зверь все же одерживал верх. Люди пытались ухватить его за все, что выступало. На каждую из лап животного навалилось не менее пяти человек. Кто-то искал гениталии медведя, памятуя о безусловной болевой точке для любой особи мужского пола, но не нашел, кто-то пытался держать медведя за уши… Шум борьбы покрывали возгласы типа:

– Ломай ему хвост!

– Да где у него хвост?

– Ищи!

– Нет у него хвоста!

– За уши держи!

– Сам держи!

Боря даже умудрился сесть на медведя верхом, но ненадолго: тот сбросил его с себя, как докучливую муху. В конце концов несколько человек оказались под медведем, остальные толпой навалились на него сверху. И тут зверь, похоже, решил для себя, что пора прекращать это безобразие. Он встряхнулся, как обычно это делают звери, выходя из воды, – и люди, подобно водяным каплям, разлетелись в стороны. А медведь еще немного потоптался по тем, кто оказался на земле, точнее на мусоре, и, порыкивая, припустил прочь. Так и рысил не останавливаясь и лишь иногда поворачивал голову в строну людей, показывая всем своим видом, что еще вернется и разберется с каждым по отдельности. Он уже окончательно скрылся из вида, а люди все еще стояли молча, тяжело дыша и не двигаясь с места.

Вдруг помойку огласил истошный человеческий вопль. Это кричал геолог по имени Женя. Он метался по помойке, задрав вверх левую руку и сжимая ее правой в районе запястья. Прошло некоторое время, пока все наконец смогли понять, что же происходит.

– Палец! Кто откусил мой палец? Отдайте мне его! – ревел он.

Все как-то автоматически указали ему рукой вслед убежавшему медведю. Женя, сделав над собой неимоверное усилие, остановился наконец.

– Палец, выплюньте его, га-а-ады! Военные врачи пришьют его, пока еще не поздно, – жалобно завыл он.

– Да медведь тебе его оттяпал, ты че, – послышалось со всех сторон.

– Какой медведь, я к нему близко не подходил!

Наступило неловкое молчание. Каждый стал трогать свои губы – проверять, нет ли на них Женькиной крови. А лицо и рот у многих были в крови – кто губы себе разбил, кто нос, все судорожно стали стирать ее с лица. Женя не унимался:

– Отдайте палец, мне его военные врачи пришьют, успеют. Пока еще не поздно, отдайте мне его... – уже скулил он.

Вдруг недобрый огонь блеснул в его глазах, и бедняга громким, но спокойным голосом заявил:

– Пока не вернете мне палец, отсюда никто не уйдет! И помните: за кражу пальца дадут срок! А поскольку палец человеческий, если кто из вас его съел, то его будут судить за каннибализм, за это «вышка» светит!

Прошло не меньше получаса, прежде чем люди смогли толком прийти в себя. Руку пострадавшему перебинтовали. Решили приступить к поиску пальца, да разве в этой помойной куче найдешь что? Каждый размышлял так: скорее всего виновник – медведь, но даже если кто-то из своих откусил и выплюнул втихаря, разве ж он сознается? Поэтому поиск велся с прохладцей. А Женя, осознав, что всем на его беду наплевать, подходил к каждому, заглядывал пристально в глаза и умоляюще просил: «Выплюнь мой палец! Пожалуйста!»