Осторожно: максимализм!

Самое тихое место в мире – безэховая камера с фоном шума минус 21 децибелл. Фото Джейкоба Киркегарда

Безупречное, беспримесное, совершенное может убивать.

Мы привычно стремимся к как можно более чистой воде, считая ее великой ценностью. Но если довести это стремление до абсолюта, оно убьет нас. Если человек выпьет два стакана идеально, на 99,99999% чистой воды, которой в природе, впрочем, не встречается, он умрет, поскольку эта вода со страшной силой начнет высасывать из него всякие металлы, соли, необходимые для жизни вещества. Но даже дистиллированная вода, к нашему счастью, содержит примеси. Природа оберегает нас от убийственного идеала.

Многие из нас стремятся к покою. Что ж, в Орфилдской лаборатории, Миннесота, США, создали самое тихое место в мире – безэховую камеру. Фоновый шум в этой камере – минус 21 децибел. Для сравнения: 0 децибелов – это порог слышимости человеческого уха. Все, что ниже, мы не воспринимаем. А минус 24 децибела – это звук ударяющихся друг о друга молекул воздуха.

В этой комнате, где идеально тихо, ни звука, любая мелочь вырастает до Эвереста. Глоток звучит как выстрел, кашель – как гром. Человек начинает слышать свое тело, включая движение крови по сосудам, работу внутренних органов, стук сердца, колебания легких – и даже вращение глазных яблок.

Рекорд сидения в этой комнате – час, и то в благотворительных целях, по-корчагински, через силу. В среднем же через пять минут пребывания в этой комнате люди бешено просятся наружу, поскольку чувствуют, что от всего этого они сходят с ума.

Как и в случае с водой, таких идеально тихих мест в естественных условиях не встречается. Природа оберегает нас не только от смерти, но и от безумия.

Впрочем, идеальное и бескомпромиссное может губить людей не только физически, но и морально.

Фридрих Ницше в своих книгах много лет страстно проповедовал идеал «сильного человека», который не отвлекается на такие «пустяки», как сострадание и помощь слабым. «Падающего – толкни!» – уверенно писал Ницше. Мол, природа гармонична потому, что сама очищается от слабых особей. Она прекрасна потому, что выживает в ней только сильнейший. Так что и людям, по словам Ницше, нужно забыть об этой «христианской выдумке – сострадании», которое мешает строить идеальное общество сильных людей.

И что же? В конце концов он сошел с ума от сострадания, когда на его глазах извозчик «слишком жестоко» хлестал лошадь. Не была ли его теория попыткой преодолеть собственную чувствительность, понимаемую им как слабость? И не был ли этот культ силы попыткой преодолеть собственное телесное нездоровье? Известно же, что всю жизнь Ницше страдал от чудовищных, невыносимых приступов головной боли. Очевидно, что первым, кто пошел бы под нож в случае воплощения в жизнь этой теории, был бы ее автор.

Как видим, жажда такого идеала губительна не только для многих миллионов людей, но и для самого создателя этого идеала.

Ницше не был антисемитом, более того, был ярым противником немецкого шовинизма. Потому не все соглашаются с тем, что его философия послужила основой для немецкого нацизма. Но культ идеального общества сильных людей, резкая критика сострадания к слабым, конечно, с нацизмом перекликаются. Да и сам Гитлер своими предшественниками считал Ницше в философии и Вагнера в музыке. (Кстати, последний действительно был предтечей нацизма и кровожадным антисемитом.)

Так, немцы в 1933–1945 годах, жаждая идеальной чистоты нации и безграничного могущества их империи, пришли в итоге к тотальному разгрому, чудовищному позору и вписали в историю человечества самую ужасную страницу.

Люди склонны придумывать для себя идеалы, которые зачастую становятся для них губительными. Фото Pixabay

Но переведем дух и поговорим о более мирных примерах.

В известном стихотворении Иосифа Бродского «Осенний крик ястреба» эта птица поднимается на такую высоту, что видит оттуда сразу несколько штатов и вообще небывалые красоты. Но за все надо платить: разреженность воздуха губит ястреба, сердце не выдерживает, и он камнем падает на землю. Что это, если не развернутая метафора одиночества поэта или мыслителя, воспарившего в такие высоты духа, что оттуда открывается очень многое, но его никто не понимает и он гибнет от своего одиночества?

«Искусство – выход в чрезмерное», – писал Флобер, но это чрезмерное может и убивать. Самый поразительный пример – Юкио Мисима. Пожалуй, самый яркий, глубокий и драматичный японский писатель XX века. А также культурист, кинорежиссер, поэт, критик, эссеист, драматург, актер, летчик, дирижер симфонического оркестра… Проще сказать, каких талантов у него было… и каких извращений.

– Зачем вы пишете? – спросили его.

– Чтобы не убивать, – честно ответил он.

Этот человек – бесконечное поле битвы эроса – жажды созидания и танатоса – жажды разрушения. Двух начал, заложенных в каждом человеке. Известное определение искусства как раскаленной лавы в стальном сосуде подходит ему, как никому другому.

Страстно тоскуя по утраченным идеалам рыцарской, самурайской Японии, он со своими сторонниками поднял мятеж, который потерпел крах. Он был готов к этому и по плану совершил ритуальное самоубийство сеппуку. Ему было 45 лет, и он был в прекрасной физической форме. Его фото вошло в энциклопедию культуризма. Но он говорил: «На том свете слишком много старых и немощных и слишком мало молодых и сильных. Я хочу это исправить».

Юкио Мисима – еще один пример человека, которого сгубила жажда несбыточного идеала.

Мартин Иден, герой одноименного романа Джека Лондона, руководствуясь максималистским принципом «Что же вы не любили меня грязненьким? Чистеньким меня всякий полюбит», приходит к депрессии и кончает жизнь самоубийством, хотя вполне мог бы наслаждаться заслуженным успехом, богатством и любовью.

Математический гений Григорий Перельман, безукоризненно доказавший гипотезу Пуанкаре, ушел из науки и прервал контакты с коллегами после того, как ряд китайских математиков попытались украсть его достижения. С детства усвоив от своего наставника, что «математика – это этика», Перельман был крайне разочарован поведением коллег. И дал миру еще один пример того, к чему приводят чрезмерный идеализм и максимализм.

Сходная судьба была и у знаменитого писателя Джерома Дэвида Сэлинджера. Разочаровавшись в человечестве, которое, видите ли, «не умеет быть честным», всю вторую половину своей долгой жизни он провел затворником и отшельником. Что это, если не юношеский максимализм уже взрослого, зрелого человека?.. В опросе на эту тему 100% людей признались, что лгут хотя бы время от времени… проявив тем самым недюжинную смелость и честность.

Чрезмерный максимализм, идеализм, перфекционизм похожи на невроз. Это завышенные ожидания от себя, от мира, от людей, которые просто не могут оправдаться. Максимализм может давать выдающиеся результаты в науке, культуре, творчестве, но он не может сделать человека счастливым и гармоничным. Предъявлять людям непомерные требования – лучший способ возненавидеть человечество.

У меня у самого было два эпизода с покорением гор в Египте и Турции, когда после долгого и трудного восхождения до вершины, о которой я мечтал, оставались считаные метры, но я понимал, что метры эти смертельно опасны, – и останавливался. Будь я максималистом – меня бы уже не было.