Алиса Шишкина
Многие дома на островах похожи на землянки хоббитов. Фото автора
Фарерские острова находятся на полпути от Норвегии до Исландии и традиционно имеют славу места сурового, но очень красивого. Здесь не растут деревья, горные озера срываются водопадами в океан, тюлени превращаются в людей, тупики задумчиво смотрят вдаль с «птичьих» скал, а тоннели напоминают пещеры горного короля. Даже сами названия – Торсхавн (в переводе – «гавань самого Тора», ни много ни мало), Сорвагсватн, Лайрвуйк, Саксун – сразу дают понять, что на севере все серьезно.
Действительно, главный здесь не человек. Все подчиняется океану, скалам и ветру. Ветер вообще можно считать вторым именем островов, он повсюду – сбивает с ног, пронизывает до костей, его можно слышать по свисту, рокоту, порывам, ударам о лодки и постройки, можно видеть по гонимым им волнам на траве, по низко и быстро плывущим облакам, по водопадам, потоки которых он забрасывает вверх, распыляя чистейшую водную пыль на камни и мох. Кроме мхов, травы и лишайника без дополнительных усилий тут ничего не растет: не позволяет климат. Кустарники и даже посадки деревьев можно увидеть только в городах и близ деревень, они удобрены и подвязаны, и без человека их просто снесет ветром. Зато теплые течения создают идеальные условия для рыб и планктона, которые в летние месяцы привлекают на острова несметные полчища тупиков. Диковинные птицы, в свою очередь, приманивают туристов и экологов. Откормившись и размножившись, птицы покидают архипелаг на большую часть года, оставляя после себя густо политые белым пигментом скалы как напоминание о том, на островах тоже бывает жизнь. Туристы ведут себя куда скромнее – на островах не увидеть даже выброшенного окурка.
Гольфстрим делает местный климат относительно пригодным и для проживания людей. Зимой температура держится в районе 0 и +4, а летом – 15– 17 градусов. Учитывая, однако, что зимы здесь долгие, темные, острова постоянно накрывают густые туманы и ледяная изморось, способность фарерцев выживать как физически, так и психологически вызывает удивление и уважение. Невольно задумываешься о том, что омега-3, содержащаяся в рыбе, действительно так важна для организма, как о ней говорит западная медицина.
Промежуточное звено между человеком и мхом по приспособляемости к климату занимают овцы. Фарерские острова даже переводятся как «овечьи». Они здесь особой породы, что проявляется в длине шерсти и пониженном стадном чувстве, поэтому овцы облепляют горы, забираясь поодиночке даже на самые необитаемые скалистые берега. Трава, густым слоем покрывающая камни на всех островах, выглядит как идеальный английский газон благодаря их усилиям по стрижке и удобрению почвы. Чувство страха, как горным козам, им неведомо, поэтому поиски полянок повкуснее часто заканчиваются падением в океан. Шансов в этом случае нет ни у овцы, ни у хозяина, рассчитывавшего на шерсть и мясо. Достать же с гор тех овец, которые уцелели, – целое событие. Собираются всей деревней, ловят их и на веревках поднимают наверх.
Иногда можно увидеть овцу и в самом неожиданном для нее месте – на крыше дома. Из-за сильных ветров и холода традиционной формой строений здесь были невысокие дома из мореного дерева с травой на крыше, которая защищала от непогоды. С распространением металла и современных стройматериалов в таких конструкциях нет нужды, но, отдавая дань традиции, многие дома на Фарерах и сейчас делают похожими на землянки хоббитов.
|
|
Женщине-тюленю из легенды поставили памятник. Фото автора
|
Формально Фарерские острова являются частью Королевства Дания и могут самостоятельно решать только внутренние вопросы. В частности, на них не распространяются ограничения Европейского союза на вылов рыбы. Эта пусть и ограниченная, но автономия регулярно становится причиной обвинений руководства архипелага со стороны международных защитников прав животных. Дело в том, что на Фарерах с древности сохранилась традиция ежегодного массового забоя черных дельфинов, которую местные жители считают важной частью своей истории и культуры. Аргументы о нецелесообразности и жестокости подобных действий парируются в духе «вот своих дельфинов заведете, тогда узнаете». И повлиять на них никто не может.
Политический спектр на Фарерских островах вполне узнаваемый – левые, правые, центристы. Борются за полную независимость, в свое время проигнорировали возможность присоединиться к ЕС. Модные веяния, однако, не обошли стороной и их. В этом году, например, заявила о своей готовности избираться в парламент Партия марихуаны. Ее активисты выступают за легализацию и декриминализацию безобидного растения, в первую очередь в медицинских целях, но и в целом они признают право каждого фарерца выращивать и потреблять каннабис (собираются ли они продукт импортировать или вкладываться в теплицы, пока непонятно). Партия уже собрала нужное количество подписей и готова к политической борьбе. Единственное, что смущает в их программе, – состоит она из одного пункта. Впрочем, много ли пунктов надо, когда ты на острове и у тебя есть неограниченное количество марихуаны.
У фарерцев есть легенда о женщине-тюлене. Считается, что люди, погибшие в море, становятся тюленями, и один раз в год они могут выйти на берег и принять свое прежнее обличье, чтобы предаться вакханалии и до рассвета плясать в пещере. Один парнишка решил проверить, правда ли это, и спрятался в заветный день на берегу. Оборотни и правда вышли на берег, стянули с себя тюленьи шкуры и стали веселиться. Среди них была девушка, которая ему приглянулась, и наш герой стащил шкуру, отрезав тем самым ей путь назад в море и (к чему все, собственно, и шло) принудив к сожительству. Женщина-оборотень жила в заточении, рожала детей, но в один прекрасный день все-таки нашла свою шкуру и радостно сбежала от нелюбимого в море, где ее все это время ждал дюгонь. Прошли годы, и моряки на охоте убили дюгоня и двух тюленят, которые, как назло, оказались новыми детьми той злополучной женщины. Она нагрянула в деревню, на этот раз уже в образе тролля, и прокляла всех, сказав, что не успокоится, пока все побережье не будет устлано трупами мужчин-рыбаков. Они там и правда гибнут регулярно по сей день, женщине-тюленю даже поставили памятник, но, похоже, ей все еще мало. Суровые нравы, суровые предания.
Вообще складывается впечатление, что по духу Фареры – это Скандинавия, которую мы знаем по сагам и сказаниям, не та, к которой мы привыкли в последние годы. Здесь люди продолжают жить в борьбе со стихией, море для них, как и столетия назад, главный ресурс выживания и дохода. И хотя лодки заменили современные суда, а атрибуты цивилизации проникли в каждый дом, именно здесь ощущаешь то, что называют «нордическим характером», пусть и далеко не всегда в поэтическом смысле слова.
Торсхавн–Москва
комментарии(0)