Ортодоксы в большом городе

Бритье головы невесты, с одной стороны, похоже на инициацию, но куда больше – на стрижку заключенного в тюрьму.

В еврейском сегменте соцсетей идет активный обмен впечатлениями от просмотра мини-сериала «Неортодоксальная». Накал страстей так высок, что кинопроект заметили уже и «посторонние», прежде всего, конечно, религиоведы, и даже совсем далекие от ультраортодоксального иудаизма зрители.

Мини-сериал основан на мемуарах Деборы Фельдман «Неортодоксальная. Одиозный отказ от хасидских корней», где описана история отказа от невыносимой жизни среди набожных хасидов. Фильм начинается сценой поспешного бегства молодой женщины по имени Эсти из квартала ультраортодоксальных иудеев, причем в священный для иудеев субботний день. Главную роль исполнила популярная израильская актриса Шира Хаас. Эсти бежит, на ходу бросая «Шаббат шалом!» многочисленным подругам, уезжает из Нью-Йорка в Берлин, в новую жизнь, «зарезервированную» для нее когда-то матерью. Та стала жертвой диктата религиозных сородичей своего мужа: хотя супруг оказался пьяницей, у нее все-таки отобрали дочь, и сама она в итоге стала лесбиянкой.

Повествование о бегстве Эсти перемежается экскурсами в прошлое, изображая трагедию маленького человека в непонятной, неприятной, чуждой и безжалостной среде. Зрителю показывают традиции ортодоксальных иудеев, жестко регламентирующих буквально каждое мгновение жизни.

Проблема верных традициям отцов и отщепенцев-детей время от времени привлекает внимание писателей, художников, сценаристов и режиссеров. Здесь и миллениал-мусульманин Рами из одноименного сериала, искушаемый западным миром; и «открывающая глаза» Зулейха, чей привычный мир замужней татарской женщины рушится в одночасье; и еврейка Эсти, сбежавшая из нью-йоркского гетто в свободный Берлин. Еврейскому миру свойственна особенная саморефлексия – чего стоит хотя бы сериал «Штисель» о жизни израильских ультраортодоксов.

Эсти узнает мир и приобщается к его «искушениям». Сняв парик, она погружается в воды озера, на берегах которого нацисты когда-то приняли «окончательное решение», а обитатели Восточной Германии с риском для жизни бежали на свободу. В этих сценах обыгрывается ритуальное омовение в проточной воде, которое называют словом «миква»: немецкое озеро становится символической «антимиквой». Фильм содержит и другие намеки. Например, ярко-красная помада под названием «Прозрение», которой Эсти красит губы в туалете ночного клуба.

И хотя ее не тошнит от свинины и вообще адаптация проходит быстро, легко и без внутренней ломки, несомненно, что она была просто удачлива – в жизни женщинам куда сложнее освободиться от патриархальной среды. Героине «Неортодоксальной» могло и не повезти, ведь вернуть сбежавшую жену вместе с мужем отправляют «карателя» Мойше. «Всегда есть какой-нибудь Мойше, который сделает все, чтобы заставить тебя поверить, что ты не выживешь вне общины», – говорит Эсти мать – и действительно, это хорошо узнаваемый тип наглого, циничного и ушлого парня, ловко «обделывающего дела». У таких всегда есть «другая Тора, для путешествующих». Мойше приводит родственника Янкеле в бандитский притон, где ему заботливо подкладывают русскую проститутку. Маменькин сынок Янкеле сначала в ужасе отталкивает девушку, затем запоздало пытается узнать, что же нравится в любви и сексе самим женщинам, ведь об этом он совсем ничего не знает….

Вернуть блудную жену мужу и общине должен «каратель» Мойше.  Кадры из телесериала

Разнообразные искушения «этими непрерывными женщинами» молодого мусульманина Рами – основная интрига одноименного сериала. Юношу постоянно фрустрируют комплексы веры и традиций предков, из-за которых он отказывается от секса со свободными девушками, но в итоге спит с замужней женщиной. Одним из поводов для критики «Зулейхи» стала сцена секса в бывшей мечети. Логичная кульминация темы у главной героини «Неортодоксальной» – секс со случайным знакомым после угарной вечеринки в ночном клубе.

Конечно, не все закрытые религиозные группы, включая хасидов, как в жизни, так и в кино, – лишь сборище махровых ретроградов, отгородивших свой жестокий черно-белый мирок от мира внешнего частоколом средневековых заповедей. В том же «Штиселе», где актриса Шира Хаас сыграла роль второго плана, жизнь израильских хасидов представлена в мелодраматично-расслабленных тонах жаркого израильского солнца. Неудивительно, что фильм очень популярен в хасидской среде. Неуклюжие потуги главного героя стать хорошим детским ребе-учителем, его неуместная влюбленность во вдову и предсказуемая реакция на это его отца, даже грубейшее окручивание наивного Акивы – все происходит как бы играючи, не вызывая отторжения и агрессии, но лишь улыбку умиления. «Ортодоксия с человеческим лицом» – как контраст для «Неортодоксальной».