Тотем и табу корейских сериалов

Победитель смертельных игр повержен золотым тельцом, как и крест, на котором написано «Уверуй в Иисуса!» Кадр из сериала «Игра в кальмара». 2021

После «Игры в кальмара» даже самому далекому от развлекательной киноиндустрии человеку не надо объяснять феномен дорам – корейских сериалов разных жанров. К ним присматриваются даже религиоведы, потому что сакральные мотивы вплетают сегодня едва ли не в каждое шоу.

Популярные азиатские, в том числе корейские, фильмы и сериалы фэнтезийно-мистического жанра нередко сочетают сюжеты традиционной азиатской мифологии, буддийские представления о перерождении и… типично христианские идеи о смертных грехах и Страшном суде. Некоторые из кинолент – своего рода интерактивная энциклопедия, путеводитель в визуальном формате по верованиям жителей Азии.

Неудивительно, что и в «Игре в кальмара» появляется религиозный мотив. Скажем, среди участников игры есть пастор, который все время обращается к Господу, и ему кажется, что Бог разрешает ему выживать за счет убийства других игроков. Одна из героинь, в уста которой вложен скепсис по поводу спасительной роли христианства, – дочь пастора, убившего свою жену. Но наибольшим символическим смыслом наполнен момент, когда в последней серии главного протагониста с завязанными глазами и золотой пластиковой картой во рту выбрасывают из автомобиля к ногам христианского проповедника. Герой лежит на мокром асфальте, а рядом – поверженный крест…

Между тем есть киношоу, эксплуатирующие темы традиционных корейских верований, и это обращение к национальной архаике тоже имеет свой смысл. На одном из таких сериалов хотелось бы остановиться особо. «Сказание о Кумихо» – своего рода азиатский «ответ» американской вампирской саге «Сумерки». В современном мире кумихо, бессмертные «лисы с девятью хвостами», а также драконы Имуги, ведьмы, горный дух Лунный Медведь и Невеста-Улитка – персонажи древних мифов и легенд – живут среди людей, играют на бирже, держат рестораны, берут ипотеку и не представляют себе жизни без черного кофе и ванильного мороженого. Но это лишь те, кому удалось приспособиться к нашему миру.

Зато духи рангом помельче – хранители деревьев, гор и островов – покидают свои привычные обиталища, а потом и сам этот мир, когда люди перестают их почитать, а затем и вовсе забывают. Наперсник протагониста Лиса Ли Ёна трудится ветеринаром, а вот дух-тотем Лисьего Перевала, оставшись не у дел, пьяный слоняется по подземным переходам и опускается до бомжа. Впрочем, небесную канцелярию все это не особо беспокоит, ведь человеку по-прежнему недоступен секрет бессмертия, и в современном офисе бога загробного мира Ямараджи, его сестры и прочих родственников и сотрудников течет рутинная работа.

Ли Ён – очередное киновоплощение одного из популярных персонажей восточноазиатской мифологии кумихо, или девятихвостого лиса. Традиционно лисы не отличались человеколюбием и были обычно женского пола. Ради достижения бессмертия и пресловутых девяти хвостов они питались душами или в других версиях печенью людей.

Но герой «Сказания» куда гуманней своих мифологических предков: например, предлагает реформировать ад «вплоть до самого верха», упразднив устаревшую средневековую иерархию и наказания, вроде «детского» ада или Горы Мечей, которую сам самоотверженно прошел ради любимой.

Любовная история длиной в несколько столетий и есть основная сюжетная линия, ведь и бессмертным духам не чужды «простые человеческие» чувства и слабости – любовь и ненависть, зависть и великодушие, мстительность и сострадание. Вот и герой фильма не первую сотню лет ждет перерождения первой и единственной, как это бывает у мифических лисов, любви – а невольной напарницей ему становится продюсер экстремального шоу, охочая до экзотических сюжетов. Она же и оказывается той самой переродившейся любимой, которую в прошлой жизни ему пришлось убить ради спасения сотен других жизней.

Вроде похожи на «айдолов» корейской эстрады, а на деле – опасные мифические существа.  Кадр из сериала «Сказание о Кумихо». 2020

Частые отсылки к стандартным сюжетным ходам из триллеров искусно переплетены с буддийскими концепциями. Например, в девятой серии, которая называется «Дух тьмы», все герои попадают в иллюзорные реальности: оба брата-лиса, Ён и Ран, в миры, созданные своими худшими страхами, а Джиа – туда, где ее погибшие родители все еще живы. И только любовь и забота о других помогают всем найти выход из иллюзии и вернуться, преодолевая неимоверные препятствия, в тот вариант событий, который они желают больше всего.

Сериал показывает историю разнообразных перерождений, начавшихся в далеком прошлом и продолжившихся сейчас. Так, Рана находит и навязчиво преследует мальчик, бывший когда-то его любимым псом. Самоубийство чревато фатальными последствиями и в корейской танатологии. Один из персонажей напоминает Ёну: «Если ты убьешь себя, ты никогда не сможешь переродиться». Физалис, или «дикая вишня», служит хранилищем человеческих душ, вернее, самих живых людей, мистически «закапсулированных» в его плодах. Им пользуются хищные «нелюди» для поддержания сил и здоровья, продления своего существования в человеческом теле.

Забавно выглядит поиск способов борьбы с главным антагонистом героя, водным драконом Имуги, снова пытающимся завершить свой путь – стать полноценным, то есть небесным, драконом. А ведь дракон в традиционной мифологии Дальнего Востока – символ самого небесного Логоса.

В перерывах между физическими и мистическими стычками противники, присев отдохнуть, мирно философствуют, обсуждая планы на будущее. Ли Ён как со сводным братом Раном, так и с заклятым врагом Имуги не теряет самообладания и скептического, а то и саркастичного взгляда на происходящее. Герой предлагает дракону невозможную сделку – объединиться и убить собственную бабушку, хранительницу Реки Сандзу, место которой лис и предлагает Имуги. Эта река играет, видимо, крайне важную роль если не в традиционной корейской мифологии, то в сюжете сериала. Даже бессмертный лис, прыгнувший в нее, не сможет вернуться, переродиться, увидеть возлюбленную. Но, кажется, он готов пожертвовать даже своей любовью ради всего человечества.

Создатели азиатских фэнтези не покладая рук адаптируют традиционную мифологию, ее сюжеты и персонажей к современной реальности. Сама эта мифология нередко представляет собой причудливый сплав народных верований, буддийского учения и христианских представлений. Но все годится для индустрии развлечений.