Андрей Юрков
Многие ученые и инженеры в советские времена занимались тем, что им действительно было интересно. Кадр из фильма «Иван Васильевич меняет профессию». 1973
Во времена социализма в научных кругах существовали элементы богемности. В самом деле, деньги ученым какие-то платили, спрашивали за эти деньги не строго. Вот люди и занимались тем, что им интересно. Вот картинки из жизни научных сотрудников времени застоя.
Жил-был крыс. Это был белый лабораторный крыс чистых генетических линий, специально для проведения экспериментов. Крыс проживал в виварии на биофаке университета, и звали его м.н.с. (мэнээс – младший научный сотрудник). Среди собратьев он выделялся большими размерами и длиной белой шерстью. И подсознательно сотрудники биофака его берегли, пускали на эксперименты менее красивых и шерстистых. И случилось же такое – крыс в виварии дожил до полутора лет и для проведения на нем биологических экспериментов оказался не годен.
Но мэнээс жил в клетке и ел казенный харч бесполезно. Сотрудники вивария спросили у заведующего кафедрой. Заведующий кафедрой ответил, как римский сенатор, – убить. Сотрудники вивария и кафедры немного загрустили. Все же хоть мэнээс был кусачим, но он был красив. Большой лохматый белый крыс с красными глазками и шерстью около сантиметра. За представительность кое-кто даже звал его не только мэнээсом, но и по имени заведующего кафедрой, того самого, что приговорил его к смерти.
Юная женщина, сотрудница кафедры, поделилась переживаниями со своим молодым человеком.
– Так неси его нам! – ответил молодой человек.
Так мэнээс избежал казни – в специальной клетке он переехал в другой университет – технологического профиля. Из корпуса старого прибора ему сделали клетку. И поселился мэнээс в подвальной лабораторной комнате с арочным потолком.
Как взволновалась новая кафедра мэнээса! Его называли «Пуся», «У-тю-тю», «У-сю-сю» и другими ласкательными именами. Девушки кафедры составили график дежурств – кто подкармливает мэнээса. Меню мэнээса стало намного более разнообразным – ему стали приносить яблочки, апельсинки, орешки, сырку.
Слухи о новом младшем научном сотруднике кафедры дошли и до заведующего кафедрой. Мужик он был строгий, но решил ничего не делать. Ну, живет мэнээс – и живет. Ведь работать сотрудникам не мешает.
Так мэнээс и жил. Поглядеть на мэнээса (и подкормить) приходили сотрудники других кафедр. Особенно полюбили мэнээса сантехники университета. Они даже гордились, что нигде в других университетах нет такого потрясающего длинношерстного крыса.
Лукавый враг человечества всегда рядом – и кое-кто начал называть мэнээса по имени заведующего кафедрой, на которую он переселился (хоть он-то к смерти мэнээса не приговаривал).
По крысиным понятиям, мэнээс прожил очень долгую жизнь. Когда он умер, его тело положили в огнеупорный тигель и поставили тигель в печь. Пепел мэнээса развеяли по внутреннему двору университета.
И тут на этой кафедре появилась новая эстетическая идея. Дело в том, что ректор технологического университета поддерживал связи с миром искусства. Он решил сделать более эстетичным входной холл университета. Появились художники, которые стали вживую рисовать полотна (размером до 3х5 м), на которых были запечатлены ученые разных возрастов в красивых белых халатах, увлеченно всматривавшиеся в колбы и пробирки, в которых вживую творилась наука.
Для работы художникам выделили в подвальном помещении большую комнату. Художники работали долго, они придирчиво выбирали, кого лучше изобразить. В итоге восхищенно, широко раскрыв глаза, смотрели на колбы юные девушки; что-то непонятное варил в колбе какой-то представитель Африканского континента; бородачи в белых халатах напряженно вглядывались в пламя разрядов.
|
|
Среди подвижников науки встречаются не только люди. Фото PEXELS |
Работа была закончена, часть полотен осталась стоять в той самой комнате, которую временно отдали художникам, а потом вернули ремонтным службам университета.
И вот вскоре после смерти и кремации мэнээса профессору кафедры потребовалось отремонтировать заднюю стенку книжного шкафа. Парня из комнаты, в которой когда-то жил мэнээс, попросили сходить к ремонтникам и подобрать хороший оргалитовый лист, чтобы прибить в качестве задней стенки шкафа в кабинете у профессора. Он и пошел. И взял, не особо разглядывая, первый лист из большой стопки панелей, которые стояли у стены. Обычная оргалитовая панель 150х150 см, вполне пойдет для задней стенки шкафа.
Он взял обеими руками лист и пошел по подвальному коридору. Как он потом вспоминал, ему казалось странным, что на него смотрят удивленно и восхищенно. Он вошел в свою подвальную комнату (ту самую, где когда-то жил мэнээс) как раз тогда, когда научные сотрудники собрались пить чай.
– Ну, я подобрал! – бодро сказал он.
У собравшихся коллег чуть кружки из рук не попадали. Было 20 секунд восхищенной, пронзительной тишины.
– Вот это да! – наконец восхищенно вымолвил один из коллег. А тот парень, что принес тот самый оргалитовый лист, наконец-то обошел его и смог поглядеть, что было на другой части листа, которую он вначале не видел.
А на другой части оргалитового листа была изображена чудесная, как бы взлетающая в небо девушка, ню (то есть вообще без всего). При взлете она взмахивала руками, ее волосы вились, и выражение лица было восторженно-восхищенное.
Картина была не в стиле сюрреализма, нет, что-то типа реализма с элементами абстракции. Во весь лист 150х150 сантиметров. То есть восхититься было чему.
Далее посыпались вопросы:
– Откуда? Как?
Ответа на вопросы не было. Возвращать шедевр, понятное дело, никто из научных сотрудников не собирался. Парень сбегал к ремонтникам еще за одним оргалитовым листом и отремонтировал профессору шкаф.
А картиной стали гордиться, стали ее демонстрировать. И опять в ту самую комнату потянулись экскурсии. По университету поползли слухи. Сантехники снова начали гордиться. Слухи дошли до того самого заведующего кафедрой, в подчинении которого (хоть и без его ведома) какое-то время находился крыс-мэнээс.
Надо было что-то предпринять. Заведующий кафедрой зашел в эту подвальную комнату и картину конфисковал. И пошел с ней по коридору и потом наверх. Сперва он принес картину в свой кабинет, поставил на стол и даже полюбовался. Но так оставлять было нельзя. И он отнес картину в студенческую лабораторию. И там оставил. Нет нужды объяснять, какой взрыв энтузиазма эта картина вызвала в студенческой лаборатории. Так что заведующий кафедрой только рад был, когда научные сотрудники из подвала ночью похитили шедевр из студенческой лаборатории и вернули к себе в подвальное помещение.
Писали художники шедевр с натуры или это были фантазии? Да и кто написал шедевр? Про то, кто мог быть натурой, говорить не будем. Ведь у нас много красивых восторженных женщин.
