Мария Давыдова
Увидеть китайский фонарик – хорошая примета. Фото Александра Анашкина
«Копейка»
Почему-то целый день из головы нейдет. Была я уже на довольно-таки низком старте в ожидании сына Петра и ездила регулярно – тогда еще на машине-«копейке» – в женскую консультацию. Почему-то с обоими сыновьями мой организм перестраивался так, что довольно скоро оставался один живот, а все остальное шло исключительно в придачу. Увидев меня, все сразу начинали думать, что я прямо вот-вот, может даже немедленно, рожу – да еще не просто рожу, а рожу двойню или даже тройню. Доктора же при виде моего живота после диагноза «двойня» тут же ставили мне диагноз «многоводие» и отправляли на УЗИ – это исследование я поэтому делала бесконечное количество раз (что, к слову сказать, не помешало им проглядеть все на свете).
Это была присказка, а теперь будет сказка. Ездила я в консультацию так: аккуратно распределяла живот вдоль руля, ремень, который в «копейке» фиксируется с помощью замка и не тянется, куда-то там пристегивала, не помню уже куда, и ехала – медленно и плавно. Когда ремень окончательно перестал сходиться, перед самым появлением Пети на свет, тогда я и ездить сама перестала: пару раз меня возила подруга на своей «Волге» – тоже та еще была машинка. Все ямки и люки были мною выучены назубок. Их я преодолевала особенно медленно. Сигналить было бесполезно: запущенная во мне программа работала только на то, чтобы доставить живот к месту назначения и обратно. Остальные опции отключены. Так я однажды благополучно приехала к врачу, припарковалась, доковыляла до поликлиники... А когда вышла, обнаружила, что одно колесо сильно спустило. Огляделась по сторонам – как назло, никого путного: кругом бродят беременные, их мужья и родственники. Полезла, кряхтя, за насосом, подсоединила, выполнив сложный акробатический этюд «через живот», подкачала. И тут вспомнила, что каждый раз, возвращаясь домой, еду мимо сервиса. В памяти даже всплыла кривенькая самодельная надпись «Шиномонтаж». Втиснулась за руль. Поехала. Приезжаю: действительно, имеется шиномонтаж. Втиснула машину согласно разметке на асфальте. Стою, вернее, сижу – жду. Подходит парень:
– Что случилось?
– Да, вот, колесо спустило, поймала, наверное, что-то.
– А-а-а... Ну, ничего, сейчас поглядим.
– Ну, спасибо, хорошо.
Дальше он нагибается за домкратом, выпрямляется, стоит и смотрит выжидательно. Я сижу. Тоже смотрю. Парень (недовольно):
– Ну, и...
Я сижу. Парень (через губу):
– Так, я не понял! Что, прямо с тобой будем машину поднимать?! Выйти не хочешь?
Смотрит неприязненно: приехала цаца эдакая – сама на «копейке», а понтов на «мерседес» класса люкс. Сидит, барыня такая. Тут до меня доходит, что выход неизбежен. Я ему через полуопущенное (ручечкой верть-верть, никакого электропривода) окошко говорю:
– Подождите, пожалуйста, сейчас я буду очень медленно и плавно выходить!
Пока парень собирал челюсть и пытался что-то вымолвить, я успела открыть водительскую дверь, и начался медленный и плавный вынос левой ноги. Когда нога утвердилась на почве, вслед за ней начал движение живот. Это было даже еще не движение, а продвижение. Зачаток будущего движения. Вижу, глаза у человека сделались круглые и одновременно понимающие. И тут он как завопит:
– Не надо! Не выходи ни в коем разе, мы и так все сделаем. Сиди, где сидишь!
– Тогда погодите, я буду ногу назад запихивать.
Тут он наклоняется, берет меня за ботинок и галантно так:
– Разрешите, я вам помогу!
Дальше плохо помню: от хохота мне стало казаться, что я и впрямь вот-вот рожу. Ребята все высыпали из сервиса наружу и смотрят открыв рот на этот цирк. Дальше нас с Петей в формате «два в одном» подняли домкратом – мы некоторое время гордо повисели в таком состоянии, пока чинили колесо и приставляли его на место – а потом очень бережно и плавно опустили. Самым удивительным был финал: парень никак не хотел брать причитающиеся ему за работу деньги. Думал, наверное: «На «копейке», да еще родит вот-вот, чего я, как этот – пусть бесплатно, лишь бы ехала отсюда». Еле-еле взял. А колесо хорошо сделал, на совесть.
И целый день из головы нейдет эта старая история. Думаю: вот ведь жизнь какая была, а! Веселая! Не то что. К чему бы это такое? А?
Дополнительный портал
Когда-то одна невоспитанная (зачеркнуто) современная барышня сказала мне, что кошелек у меня очень несовременный, сиречь немодный. А между тем могла бы сказать так: «винтажный». Загадочно и совсем необидно. Хоть и значит примерно то же: старый у тебя, мать, кошель, такие уже не носят. Посмотрела я на этот самый кошель и призналась в своем полном к нему равнодушии: вот еще, буду я тратить деньги и энергию (что это?) на какой-то там модный кошелек. Искать. Покупать. Так сойдет. Вот и остался со мной все тот же немодный кошелек, только со временем еще более потертый – так даже винтажнее. Сколько у него отделений, я и сама толком не знаю: иногда вдруг какие-то дополнительные порталы открываются, а иной раз и закрываются – пойди-ка найди нужную бумажку в нужный момент.
Это была преамбула, а теперь будет амбула, которого и слова-то такого нет. Слова нет, а амбула есть: пошла я вчера гулять и очень хорошо гуляла. И вдруг, посреди полного благополучия, чувствую, что далее гулять не могу: нога натерлась, причем как-то внезапно и сразу, а не постепенно, как ей, ноге, полагается. Вспоминаю я тут с печалью, что, когда дети были маленькие, был у меня обычай носить с собой бактерицидные пластыри, зеленочный карандаш и влажные салфетки – обязательно. Был обычай, да кончился. И дети давно выросли. Перестали падать с велосипедов, самокатов, кустов, бордюров, роликовых коньков и прочих приспособлений, украшающих жизнь любой матери. Дети стали другие, да. Но кошелек-то остался прежний.
Укрепленная какой-то смутной надеждой, прошу у своей спутницы позволения присесть на ближайшую лавочку, извлекаю своего потертого друга со всеми его порталами и начинаю шарить наугад по наиболее редко посещаемым отделениям. И – вуаля: вот он, древний пластырь времен детства моих детей, лежит у меня на ладони: в страшенной, пожухлой оболочке, весь какой-то мятый и перекособоченный, но внутри совершенно как новенький. И заклеила я свою бедную ногу, и пошли мы дальше бороздить просторы МГУ. А потом и до метро дошли. По дороге наперебой вспоминали, как были молодыми мамашами и носили с собой: пластыри, йод, зеленку, бутылочки с водой, сухой паек на случай внезапного голода вдали от дома, сухие штаны на случай внезапного падения, запасные куртки на случай внезапного похолодания. Другое. Не знаю, в какую емкость это все укладывалось у моей спутницы, которая как есть добродетельная многодетная мать множества деточек, но у меня в те времена за спиной обыкновенно болтался приличных размеров рюкзак. От славной традиции со временем остался один потертый кошелек – и как же он, голубчик, меня вчера выручил!
А вдруг такой портал действует не только в отношении бактерицидных пластырей?! Пойду-ка додумаю эту мысль...
НЛО
Пошла гулять и поразилась, как мало сегодня людей в нашем вечернем сквере: обычно в десять вечера жизнь еще вовсю кипит, а тут, можно сказать, что никого и нет. Даже собачников вдвое меньше обычного, а ведь они люди подневольные: хочешь не хочешь, побежишь да вскочишь. Не хочу даже думать, почему так. Вообще ни о чем не хочу думать.
А между тем погода как на заказ, на редкость мягкая, дорожки утоптанные, а сугробы – вообще не сугробы, а сплошной оптический обман. Фонари у нас уютные, желтые, как леденцы, снег под ними невесомый, совсем не липкий, и лег он такими мягкими барханами. В кругах теплого света вышел будто бы пустынный пейзаж. Можно под каждым фонарем прищуриться и представить, что ты в пустыне Гоби. А потом раз – и снова в заснеженной Москве. Через несколько шагов снова песчаные барханы. А за кругом света снова город. Потом я встретила красивую снежную черепаху, да к тому же, видно, волшебную – не захотела черепаха фотографироваться и посадила мне телефон при почти полной батарее. Не успела я расстроиться, как в ночном небе мимо неспешно пролетел китайский фонарик. И я, конечно же, решила сперва, что это НЛО – все китайские фонарики сперва кажутся НЛО. Почему я так думаю, что все? Когда-то мы летом жили в Ферапонтово у Оли-продавщицы и ходили по вечерам на озеро запускать с мостков эти самые китайские фонарики. Не знаю, помнят ли дети, как светящийся фонарик медленно летел над спящим озером, но я хорошо помню, потому что это было по-настоящему волшебно. А Оля-продавщица как-то пришла на работу, то есть в магазин, и ей там соседка рассказывает:
– А ты знаешь, что у нас в селе появились НЛО? Я их каждую ночь вижу над озером, честное слово! Это к чему бы? Дак не к хорошему, думаю.
Оля сперва тоже задумалась, а потом рассмеялась:
– Да это ведь не НЛО никакие, это «мои» фонарики ходят пускать с детишками перед сном. Так что поживем еще!
Вот и я: сперва не разобралась, а потом думаю: инопланетян не заказывали, а китайский фонарик увидать – к хорошему, так что поживем еще.
