Мстёра как точка силы, или Новый год в русской провинции

В тишине наших лесов, наших бескрайних полей и домов с наличниками хранятся в поленницах наши скрепы и наши смыслы.

Глупо и наивно ожидать, что место с вековой историей раскроет все свои секреты кочевнику, заглянувшему сюда всего на пару дней. «Не для тебя моя роза цвела!» Здесь наши московские привычки никого не удивят и даже скорее вызовут недоумение.

Одно из ключевых понятий местной ментальности выражается в слове «маленько». И это не столько мера веса или размера: «Будешь заливное?» – «Да, положи маленько!» Это и категория объема работы: «Поработал маленько». Маленько – это еще и ритм, ритм особого существования в пространствах, в которых родились, прожили свою жизнь и легли в эту землю несколько поколений предков.

Приезжаешь сюда, захватив с собой стремительные столичные проспекты и тягучую толкотню метро. В Москве «маленько» не смогло бы прижиться: это негромкое понятие, а у нас деликатность и внутренний такт не в чести. Во Мстёре в магазине – прекрасный ассортимент продуктов и можно расплатиться картой, а у крылечка – парковка санок и сугробы в метр – «Снежку маленько насыпало».

Путь наш ведет по извилистой дороге сквозь лес: «Ого, это чаща?» А в ответ мягко: «Олег, чаща – это когда даже лисица сквозь нее не пролезет. Приезжай весной, покажу тебе чащу. А сейчас там делать нечего. Можем просто не вернуться».

В этот раз я отчетливо понял, что Новый год – это праздник звуков. Звуков, которые мы почти забыли в гуле наших мегаполисов. Мы люди-пчелки, бесконечно роимся вокруг своих ключевых точек. Дом – работа. Метро – «Ашан». Кредиты – скидки. Здесь же на кушетку нанесен уютный пестрый кот, и он мурлычет так, словно получает министерскую зарплату за это мурчание, создающее непередаваемое ощущение спокойствия и уюта.

Идея для стартапа – комнатка с кушеткой, на которой подушки и стеганый плед, а рядом ласковый котик и звук ходиков: тик-так, тик-так. А еще иногда внутри каменной печки что-то потрескивает. В таком помещении к вам приходит удивительная внутренняя гармония, и диафрагма наполняется теплом и светом. Именно это – наша Сансара.

У крылечка поселкового магазина – парковка санок: «Снежку маленько насыпало».

Для обретения себя не нужно подниматься на Эверест и прислушиваться к шепоту тибетских монахов. Достаточно уехать совсем недалеко от Москвы – всего-то два часа на поезде – во Владимирскую область и посмотреть вокруг себя.

Но весь фокус в том, что в подобных местах мы смотрим скорее не вокруг, а внутрь себя. Ибо здесь нет Сети и никто не дергает бесконечными и в большинстве своем пустыми и ненужными сообщениями. Никто не тараторит с экрана телевизора, и каждый звук становится важным, и каждый шаг – по пояс в снегу – сложным. Лишь сердца стук. Лишь ветра скрип.

Мы слишком редко бываем наедине с самими собой. Дробим наш день на сотню мини-событий. Даже, наверное, моргаем быстрее, чем нужно. А где-то рядом мурлычет, свернувшись в мохнатый клубок, министерский кот с суперсилой дарить окружающим бесконечный уют…

Новый год по пояс в снегу – это ДНК нашей страны. И сколько бы мы ни пробовали надевать новогодний колпак на пляже в Таиланде, все это временное. Все это какое-то ненастоящее, что ли. Новый год – это холодильник 1 января, в котором есть ВСЕ. Это запах оливье, мишура на елке и конфетти на крыльце дома, оставшееся с новогодней ночи, когда мы все вместе запускали салюты и перекрикивали соседей, наполняя легкие морозным воздухом.

И я отчаянно стараюсь сохранить в памяти это ощущение искрящегося снега, геометрию величавых сосен, обернутых в ледяное кружево. Запомнить утреннюю перекличку собак, хриплым лаем обменивающихся своими собачьими делами, каждая – строго из своей будки.

Да, я знаю свою слабую сторону – влюбляться в место, в которое попадаю впервые. Опьяняться им и упиваться восторгом, не замечая сложностей и проблем. Все это так, но Мстёра неизменно дарит вот это ощущение правильности.

...а на кушетку нанесен уютный пестрый кот, и мурлычет он так, словно получает министерскую зарплату за это мурчание.    Фото автора

Есть еще один термин: «свойское». Это значит – не покупное. Со своего огорода, сада. Пойманное в реке, подстреленное в лесу. В местных застольях нет камамбера, потому что плесень – это значит, что продукт пропал.

«Это район Сосенки, я помню эти деревья еще совсем малюськами, а сейчас вон какие вымахали. Ну вот, значит, полвека им. Как и мне». Какие санкции могут помешать людям, которые живут на земле своих предков, наблюдая, как растут деревья?!

Эти люди вросли в эту землю и чувствуют себя частью ее, частью своей огромной страны. И просто не понимают, как может быть иначе. В этом спокойном мироощущении покоится огромная сила и огромный запас прочности. Когда не нужно никому ничего доказывать. Не нужно суетиться и куда-то спешить.

Ритм ходиков – тик-так, тик-так. «Вот так, вот так», – шепчут старые часы с кукушкой, подсказывая и моему сердцу правильный ритм. Это метроном нашей жизни – не быстрее и не медленнее. Он живет сейчас во мне, и я надеюсь, что смогу сохранить его как можно дольше. Насколько меня хватит? Не знаю. Посмотрим.

То, что Мстёра стала для меня важной точкой силы, очевидно: это мой Эверест и мой Тибет. Она выкристаллизовывает что-то, шепотом подсказывая свои ответы.

Нужно лишь прислушаться маленько.