Офис – это место, где разрываются сердца

Когда рабочий дресс-код – белые рубашки и строгие костюмы. Фото с сайта www.freepik.com

Одно время я снимала квартиру напротив банка. Окна моей кухни оказались аккурат напротив офисного аквариума, внутри которого стояли ровными рядами столы с компьютерами. На столах высились стопки документов, похожие на небоскребы.

Каждый понедельник, единственный наш театральный выходной, часов в одиннадцать утра, отыграв накануне вечерний спектакль, я в халате выползала на кухню и, стоя с чашкой кофе в руке у окна, наблюдала через уличное пространство, как внутри стеклянного муравейника мерно течет неведомая мне офисная жизнь.

Сотрудники банка в схожих одеждах сидели, уткнувшись лицами в свои одинаковые мониторы, потом вскакивали, чтобы куда-то отнести папку, видимо с очень важными документами, и взамен нее принести другую, и снова проваливались в экран компьютера. Со стороны это напоминало какой-то особый вид бильярда, когда кто-то невидимым кием бьет по одному шару, и от столкновения с ним приходят в движение другие, потом все останавливается, пока не последует новый удар кием.

Каждый раз, когда наблюдала за этим процессом, я думала о том, насколько мой образ жизни не похож на происходящее в доме напротив. И хотя я очень люблю свою профессию и принимаю связанные с ней особенности расписания, например ненормированный рабочий день, один выходной в неделю и то не всегда, и он редко совпадает с выходными близких, потому что когда у всех воскресенье, у тебя вечерний спектакль. Почти как в том анекдоте, когда у всех суббота, а у тебя четверг, только наоборот, – так вот при всей любви к своему делу мне всегда представлялось, что было бы интересно попробовать пожить жизнью офисного человека.

А что, думала я, в такой жизни тоже есть свои плюсы. Например, можно ходить вечером в театр. Не в смысле работы, а как зритель. И еще знать свои выходные на несколько месяцев вперед. И носить элегантные платья и каблуки. При работе в театре от них нет никакого прока, потому что, придя на службу, ты все равно сразу переодеваешься либо в репетиционную, либо в сценическую одежду. А еще офисным можно выбирать время отпуска. В театре он без альтернатив тогда, когда театральный сезон закрыт – в августе.

Видимо, одно из таких моих размышлений было услышано Господом, и меня забросило в офис. Скажу сразу, ненадолго. Меня хватило на три месяца; последние две недели я дорабатывала, стиснув зубы и считая дни.

Офисные аквариумы или стеклянные муравейники – картина скорее пугающая, чем радующая глаз. Фото Reuters

Итак, это была страховая компания. Моей работой было с девяти утра до шести вечера сидеть на телефоне, принимать входящие звонки и консультировать клиентов при наступлении страхового случая: какие документы нужны, куда их отправить, какое вынесено по ним решение. Я прошла недельное обучение, мне вручили толстую пачку со скриптами и усадили за стол с компьютером. Компания занимала несколько этажей огромной стеклянной башни, и со стороны мое рабочее место выглядело точно как пейзаж за окном моей кухни. Платья и каблуки очень пригодились, офисный дресс-код обязывал. Каждый день ровно в девять утра я должна была включить кнопку онлайн, и почти сразу мне на компьютер поступал первый звонок.

В толстой инструкции, которую мне выдали, было прописано не только как отвечать на вопросы страхователей, но даже какими фразами здороваться и прощаться. Недели за две я усвоила этот талмуд, и началась моя офисная жизнь.

Я принимала звонки, отвечала на вопросы, проверяла входящую документацию. Чувствовала себя очень серьезным человеком. И где-то к концу первого месяца освоилась настолько, что даже начала записывать разные нелепые ситуации. Например, однажды позвонила девушка, которая долго возмущалась, что страховка на 500 дней закончилась у нее через полтора года. «Ведь 500 дней – это пять лет!» – возмущенно утверждала она. Я сначала опешила, потом пришлось открыть ей глаза и рассказать, что в году несколько больше, чем 100 дней. Еще был звонок от женщины, которая спросила, можно ли застраховать ее умершего мужа. «От каких именно рисков вы хотите его застраховать?» – изумленно спросила я. В этот момент рядом находился компьютерщик, чинивший технику по соседству. Он услышал наш разговор и мгновенно подсказал: «Предложи застраховать от эксгумации!»

В инструкциях для работников страховых компаний прописано не только как отвечать на вопросы страхователей, но и какими фразами здороваться и прощаться.  Фото Романа Пименова/PhotoXPress.ru

Потому что ты не можешь сожалеть о решении, принятом руководством страховой компании. Ты только предоставляешь информацию. Страх людей, потерявших работу из-за инвалидности и получивших отказ, так как эта инвалидность не той группы… Отчаяние матери, у которой сын разбился в автомобиле и которому отказали в посмертной страховке потому, что хоть он и не был за рулем, но у него в крови нашли алкоголь, и теперь ее с внучкой выселят из квартиры, потому что ее пенсии не хватит на оплату ипотеки…

Таких случаев было за три месяца немало, и я почувствовала, что моя кожа недостаточно толста, а нервная система не способна абстрагироваться. Я понимала, что решения руководства никак от меня не зависят, но люди на другом конце провода этого не понимали и умоляли меня что-то сделать, пересмотреть документы еще раз. Обращались ко мне со всем своим отчаянием, словно я могу на что-то повлиять. А я даже не могла сказать: «Я понимаю, как вам больно, как это несправедливо». За любое проявление личных эмоций прилетал штраф. И я ушла.

В очередное утро понедельника я стояла на кухне с чашкой кофе и смотрела в окно. За окном падал первый снег. В банке напротив жизнь шла своим привычным ходом. Одинаковые служащие сидели за одинаковыми компьютерами и время от времени бегали куда-то с папками бумаг.

Я удовлетворила свое любопытство. Теперь я знаю, что такое офисная жизнь. Чтобы работать там, нужен особый талант. Это был интересный опыт, который мне очень пригодится, когда через несколько лет я буду оформлять ипотеку и мне станут навязывать страховку. Я буду знать, что имею право от нее отказаться.

Я вернулась к своей привычной жизни с ненормированным рабочим днем, единственному выходному и живым эмоциям, за которые не штрафуют. Недавно кто-то из зрителей сочувственно сказал, что у нас в театре кукол очень тяжелая работа и наверняка много профессиональных заболеваний. Я ответила, что профессиональные заболевания кукольников – артрозы и все, что связано с позвоночником, есть такое, но по мне так артроз лучше, чем геморрой (и про себя подумала: «И чем психоз»).

…Итак, я смотрела в окно, наблюдала за стеклянным муравейником напротив и понимала: как хорошо, что это не моя жизнь. И как хорошо, что они там в офисе занимаются серьезными вещами, а у меня понедельник, выходной и я на кухне в халате.