Геннадий Гутман
Фрэнк Синатра (слева), капитан шоу-бизнеса и Джин Келли. Кадр из фильма «Поднять якоря». 1945
Первый артист ХХ века, лучший певец-мужчина всех времен и народов, капитан шоу-бизнеса… Какими только титулами и званиями не награждали пресса и зрители этого человека. Фрэнк Синатра был не только целой эпохой американской поп-культуры, вписавший свое имя золотыми буквами в историю века. Он олицетворял стиль американской жизни на протяжении трех десятилетий. Ему подражали. Его боготворили. Это мало кому удается. Ему удалось.
Время и место
З0 декабря 1942 года на музыкальном небосводе Америки взошла не просто очередная новая звезда, а звезда такой силы и мощи, что впору было объявлять ее сверхновой. Что, впрочем, все музыкальные критики и сделали… Где-то далеко в Европе шла ожесточенная война. Где-то на Тихом океане несли службу американские парни. Зал, в котором большинство составляли женщины, замер, когда певец негромким, завораживающим душу и бередящим сердце голосом запел о нежности и любви. О том, как тоскует возлюбленная по любимому мужчине. О том, как ей хочется побыстрее увидеть его вновь, прижать к груди, обогреть, приласкать. Простые, бесхитростные, порой сентиментальные слова трогали за живое. Все совпало – время, слова, голос. Настроение зала и всей страны. С непередаваемым чувством он пел о том, что волновало каждую женщину, пришедшую в этот вечер на концерт. Он пел о том, что волновало всю Америку… Фрэнк Синатра стал знаменитым в одночасье – на следующее утро все крупные ведущие газеты вынесли на первые полосы его имя, опубликовав восторженные отзывы о солисте. Новой взошедшей звезде было 27 лет.
Слава, любовь и женщины
Наутро, как говорится, он проснулся знаменитым. Дом в Калифорнии был завален цветами с записками от влюбленных поклонниц. Повсюду валялись утренние газеты. Во всех – фотографии и огромные заголовки: «Новая звезда», «Сын итальянского эмигранта». «Простой американский парень, выросший в бедном квартале…» Он был доволен, он не просто победил в борьбе за выживание, он взошел на Олимп славы – стал всеамериканской знаменитостью.
Слава кружила голову, южный темперамент постоянно требовал выхода, талант – разрядки. Он разошелся со своей женой Нэнси Барбато, подарившей ему двух дочерей и сына. Начал пить, дебоширить, скандалить, менять любовниц. Остановился, когда встретил красавицу Аву Гарднер, всегда игравшую и в кино, и в жизни роковую женщину.
Два года в благопристойной Америке, нарушая все писаные и неписаные законы, они жили вне брака, а затем два года – в браке. «Двойка» была для Гарднер каким-то мистическим числом. На первой годовщине свадьбы, отмечавшейся в Африке, где актриса снималась в картине по рассказу Хемингуэя «Снега Килиманджаро», она язвительно шутила: «Два раза я была замужем, но никогда так долго». Шутка оказалась пророческой. В 1953 году они расстались. Разрыв оказался для него весьма мучителен, но, несмотря на это, он на всю жизнь остался благодарным Аве, сумевшей вытащить его из творческого кризиса. Он не только вновь вышел на сцену, но и напомнил о себе в кино, снявшись в картине Фреда Циннемана «Отсюда в вечность». С присущим ему драматическим талантом он блестяще сыграл роль униженного, но не сломленного духом американского солдата, заброшенного судьбой во время войны на Гавайи. Фильм имел феноменальный успех, его просмотрели миллионы зрителей во всем мире, Синатру наградили «Оскаром».
Душевную рану, нанесенную Авой Гарднер, залечила актриса Лорен Бейкол. Он даже сделал ей предложение, но до венца дела не довел. И опять пустился во все тяжкие, пока на его пути не встретилась 20-летняя свежая и чувственная Миа Ферроу, первая исполнительница роли Джейн в фильме «Тарзан». Однако и этот брак продлился недолго. И только в 1975 году укротить его удалось бывшей супруге известного комика, однофамилице известного немецкого экономиста, очаровательной Барбаре Маркс, которая была значительно моложе его.
От Рузвельта до Кеннеди
На всем протяжении творческого пути его безудержно тянуло к сильным мира сего. К тем, кто имел не только славу и богатство, но и власть. Власть имели политики, и он всю жизнь хотел находиться рядом с ними. Впервые ощущение непосредственной близости к власти Синатра испытал осенью 1944 года, когда его, первого певца Америки, пригласили в Белый дом на чашку чая к первому политику Америки президенту Франклину Делано Рузвельту. Но самой политикой он не на шутку увлекся в 50-е годы, после того памятного ужина, который устроила студия «ХХ век – Фокс» в честь советского лидера Никиты Хрущева, церемониймейстером которого он был. 400 звезд первой величины присутствовали на приеме. Но только он один из всех приглашенных половину вечера провел рядом с Ниной Хрущевой. Шутил, улыбался и был чертовски обаятелен и мил и произвел впечатление не только на жену заокеанского гостя, но и на сенаторов и конгрессменов. Политика и политики стали притягивать к себе, как наркотик. Он стал заводить знакомства в высших коридорах власти, охотно дружил с демократами и принял участие в кампании по избранию Джона Ф. Кеннеди президентом. В его окружении заслуги певца оценили по достоинству и поручили организовать церемонию инаугурации. После вступления президента в должность певец пригласил его к себе в гости. Кеннеди не приехал – ему положили на стол документы, неопровержимо свидетельствовавшие о связи Синатры с организованной преступностью. Оказалось, он принимал у себя дома босса чикагской мафии Сэма Джанкану по кличке Момо. Певец обиделся и порвал с демократами.
«Моему дорогому другу»
Разговоры о связях с мафией сопровождали его на протяжении всей жизни. Еще в 50-е годы журнал «Тайм» писал, что Синатра «внешне похож на общепринятый стандарт гангстера образца 1929 года. У него яркие, неистовые глаза, в его движениях угадываешь пружинящую сталь; он говорит сквозь зубы. Он одевается с супермодным блеском… носит богатые темные рубашки и галстуки с белым рисунком… Он терпеть не может фотографироваться или появляться на людях без шляпы, скрывающей линию волос». Многие продолжали считать его чуть ли не «крестным отцом» одного из кланов и постоянно напоминали певцу, что его отец родом из Сицилии. Слухи о принадлежности кумира к мафии развеяло ФБР, опубликовав через полгода после смерти великого артиста досье, которое велось на него на протяжении нескольких десятилетий. Но порочащие Синатру отношения с мафиози все же существовали. Нелады с законом начались в конце 30-х, когда некая дама подала шерифу штата Нью-Джерси заявление, обвинив певца в том, что он соблазнил ее. В самом соблазнении, разумеется, ничего противозаконного не было – вина любвеобильного Фрэнка заключалась в том, что он скрыл от очередной возлюбленной, что женат. По законам штата супружеская неверность рассматривалась как серьезное правонарушение, за которое можно привлечь к ответственности. Но шериф хода заявлению «потерпевшей» не дал, и он выскользнул целым не только из ее объятий, но и из объятий американской Фемиды. Однако из поля зрения ФБР его не выпускало, и вскоре стало известно о близких отношениях певца с одним из «авторитетов» криминального мира Карло Гамбино. О его частых посещениях компании известных братьев – рэкетиров Рокко. О том, что он был почетным гостем на свадьбе дочери гангстера Сэма Джанкана. В досье хранились и материалы о поездке артиста на Кубу, где он втайне встречался с Лаки Лучиано – при обыске в его в доме полиция обнаружила золотой портсигар с выгравированной надписью: «Моему дорогому другу Лаки от друга Фрэнка Синатры». Но за дружбу, даже с гангстерами, в Америке не судят, а больше формально придраться было не к чему. Его не стали привлекать к ответственности, но досье не закрыли. И никак не препятствовали концертной деятельности.
Главное – вовремя уйти
Несмотря на то что изменилось время и сменилось несколько поколений, он остался любимцем публики. Его голос по-прежнему продолжал волновать слушателей. Звезда продолжала гореть с той же силой, что и четверть века назад. Но он сумел остановиться и в 1971-м сказал себе, что пора: он достиг всего, чего можно было достичь в жизни и искусстве, и надо красиво уйти со сцены.
Несколько лет он жил для себя, развлекался, играл с вице-президентом США Спиро Агню в гольф, но жизнь без сцены была похожа на существование, и в 1976 году он вновь вышел на подмостки. Публика не забыла кумира, она неистовствовала на концертах, когда он пел свой знаменитый шлягер «Нью-Йорк, Нью-Йорк». Он продолжал записывать все новые и новые диски, которые расходились по всему миру в миллионах экземпляров. Его по-прежнему влекла к себе политика, но теперь он поддерживал республиканцев. Сначала Ричарда Никсона, а затем своего давнего друга Рональда Рейгана. Его вновь стали принимать в Белом доме. Рейган, ставший в 1981 году президентом, пригласил Синатру на свою инаугурацию, а в 1983 году первая леди Америки Нэнси просила устроить целый концерт в честь визита королевы Елизаветы II. Через год он вновь участвовал в предвыборной кампании Рейгана и получил из его рук высшую награду страны – президентскую медаль Свободы. Прежде чем полностью удалиться от дел, он записал диск «Дуэты». Самые известные шлягеры он исполнил вместе с Шарлем Азнавуром, Барбарой Стрейзанд и другими звездами первой величины. За этот диск его удостоили премии «Грэмми».
Когда ему исполнилось 80, он поселился в доме на Беверли-Хилз и ограничил круг своего общения только самыми близкими родственниками и друзьями. Первый инфаркт свалил могиканина американского шоу-бизнеса осенью 1996 года. Он выкарабкался. Но второй инфаркт, последовавший через некоторое время, сердце не выдержало. Он не дожил до наступления нового – XXI века – всего два года. Вместе с Фрэнком Синатрой ушла эпоха.