0
5431
Газета Главная тема Интернет-версия

17.08.2017 00:01:05

Всяк портной на свой покрой

Тэги: литературная жизнь, ссср, толстые журналы, цензура, перестройка, пастернак, солженицын, анатолий рыбаков, арсений тарковский


литературная жизнь, ссср, толстые журналы, цензура, перестройка, пастернак, солженицын, анатолий рыбаков, арсений тарковский Все прошло, но все осталось: и литераторы, прогуливающиеся по холлу ЦДЛ...

«Чтение – наркотик. Литература наркотична по определению. И журналы – наркотик», – интимничает в своей новой книге Наталья Иванова, литературный критик, доктор филологических наук, автор сотен узнаваемых по напору и драйву статей и рецензий, а также нескольких книг о Трифонове, Искандере, Пастернаке, современной литературе и пр.

«Такова литературная жизнь» – книга, если так можно выразиться, амбидекстерная. Здесь вам и яркие персональные воспоминания (один эпизод с подсевшим к автору на лавку Алексеем Крученых чего стоит!), и мемуарные эссе, и ретроспективный анализ последних литературных десятилетий, и – в качестве приложения – хроника эволюции толстожурнального поля, а также целая россыпь рецензий.

29-9-16.jpg
Наталья Иванова. Такова литературная жизнь: Роман-комментарий с ненаучными приложениями.

– М.: Б.Г.С.-Пресс, 2017. – 544 с.

Наталья Иванова пишет об очень серьезных вещах так, как она одна из немногих умеет, – по-детективному увлекательно. О сдвигах в идеологических и эстетических трендах словесности, о создании и разрушении институций, о всходах и спадах свободы, о социальном и мировоззренческом писательском кучковании, о психологии власти и литературной политике, а попутно – о тиражах и экономике, друзьях и мужьях, премиях и спонсорах, библиотеках и домах творчества, столицах и провинции, России и загранице, ну и, конечно, – о книгах, любимых книгах.

Вообще, тенденция публикации литературных мемуаров сгущается. Не так давно вышел фейсбучный роман «Вот жизнь моя» главного редактора «Знамени» Сергея Чупринина (и угодил в лучшие книги года по нашей версии), вот-вот появятся на свет мемуары главного редактора «Вопросов литературы» и литсекретаря «Русского Букера» Игоря Шайтанова (см. интервью с ним на полосе 10 в этом номере), оба, кстати – в череде героев книги «Такова…». Видать, в литературном воздухе витает ощущение перевернутой страницы, конца какого-то этапа – не то погребальный колокол по толстым журналам (разговор о смерти их скучен и ведется из года в год, а с повесток не сходит, вот и «Октябрь» в мае этого года вынужден был съехать из исторической редакции). Не то прощание с бумажной книгой, тоже, в общем-то, не такое уж и очевидное (Александр Архангельский тем не менее в знак опережения поезда вывесил свой последний роман на сайте еще до выхода книги из типографии). Не то – знак очередной тектонической перемены в литературном и – шире – общественном климате. И действительно, в последние года три особенно явственно очередное настроенческое травести: литдиссиденты 80-х успели переобуться в охранителей, литоппозиционеры нулевых встроились во власть, упоминаемый в книге Русский ПЕН-клуб прошедшей зимой окончательно распоролся по идейной трещине, ряд частных литпремий по причине финансового кризиса закрылись, а новые появились и приютились под госкрылышком и т.д. и т.п.

...и королевская осанка автора – Натальи Ивановой...
...и королевская осанка автора – Натальи Ивановой...

Наталья Иванова и сама не раз об этом в книге говорит. Вот, к примеру, цитата из предисловия к приложению первому, «Хроно»: «Сегодня, когда в обществе столь широко распространились ностальгические настроения (причем в разных его кругах и разных формах, но, как сказали бы формалисты, в «жанровом содержании» эти настроения присутствуют и в сталинистских маевках, и в телерекламе популярного радиоканала, и в модных интерьерах, использующих элементы стиля вампир (опечатка или bon mot? – «НГ-EL»), и в юбилейных воспоминаниях, стимулируемых космическим полетом фестивалем молодежи в Москве и т.д. и т.п.), полезно будет вернуться в недавнее прошлое. С помощью газет, журналов и собственной памяти. Эдакой коллективно-индивидуальной машине времени. Сравнить – значит понять. В том числе и время, в котором стоим».

Вот автор и возвращает нас сначала в 1986 год со всеми его подковерными сражениями в высоких кабинетах, трибунными речами, подкрадывающейся эйфорией, гласностью и первыми смелыми публикациями, а потом, год за годом, доходит до 1999-го – последнего лихого, еще полного валюты и иллюзий о демократии. Этот год представлен в виде словаря по алфавиту – Автор («Понятие авторства за эти годы сначала разморозилось, сместилось, потом поплыло. Во-первых, автор (пи-и-сатель?) перестал быть Властителем дум, Пророком, Учителем и тыр-пыр, восемь дыр»), Адрес («то есть прописка литературы стала иной»), Бандит и т.д.

...и парадно-официальные литсобытия...
...и парадно-официальные литсобытия...

Однако же любимая моя часть – первая, не столько автобиографическая, сколько романная, с перекатываниями времени из 70-х в 90-е, из нулевых в 80-е, и наоборот. Весело узнавать знакомых и полузнакомых персонажей (писателей, издателей, редакторов), удивляться разительным отличиям теперешнего и тогдашнего литературного быта, расклада, иерархий (а ведь прошло всего-то несколько декад). 

Но этот нелинейный роман-комментарий будет интересен не только нам, жителям большой литературной деревни, но и всем-всем, кто и вправду любит чтение, – так называемым интеллигентам, которых тоже, казалось бы, похоронили (и феномена-то такого по заверениям экспертов больше нет). Однако же люди, влюбленные в культуру, остались. Им будет очень интересно узнать, с кого, к примеру, отлита бронзовая девочка с книжкой на станции метро «Площадь революции». Как принято было расправляться с графоманами и какие жмурки и салки игрались с цензурой. Куда бегали выпить кофе студентки МГУ, как проходили закрытые кинопоказы. Как менялись личины и характеры литбонз. 

...и могила Волошина в Коктебеле. 	Фото Анатолия Степаненко
...и могила Волошина в Коктебеле. Фото Анатолия Степаненко

Всяк портной, как говорится, на свой покрой. Кстати, о портных. Один из наиболее впечатливших меня пассажей – про Эдуарда Лимонова: «Он понятен был другим своим талантом – замечательно шил (по каким-то очень хорошим лекалам) брюки. Сшила у него и я – модные, черные – и проходила в них несколько сезонов. Потом я уже сидела в отделе поэзии «Знамени», и Лимонов в вышиванке, летом, ко мне приходил». 

Подумать только, Лимонов Наталье Борисовне сшил штаны! Да сейчас такое и представить невозможно (кстати, со штанами, вернее, джинсами, снятыми и забытыми на камне в горах, недалеко от Коктебеля, в книге связан еще один эпизод)…

Вот этот шаг, от невозможного к возможному, литература преодолела семимильно. И прямо сейчас, в эту минуту, заносит ногу для следующего рывка. Но куда? Вперед или назад? Нащупывать ответ гораздо легче вместе с книгой «Такова литературная жизнь». Почитайте и, может быть, что-то отыщете.


Комментарии для элемента не найдены.

Читайте также


«Бюджетные деньги тратятся впустую» – продюсер Владимир Киселев о Шамане, молодежной политике и IT-корпорациях

«Бюджетные деньги тратятся впустую» – продюсер Владимир Киселев о Шамане, молодежной политике и IT-корпорациях

0
2440
Бизнес ищет свет в конце «углеродного тоннеля»

Бизнес ищет свет в конце «углеродного тоннеля»

Владимир Полканов

С чем российские компании едут на очередную конференцию ООН по климату

0
3090
«Джаз на Байкале»: музыкальный праздник в Иркутске прошел при поддержке Эн+

«Джаз на Байкале»: музыкальный праздник в Иркутске прошел при поддержке Эн+

Василий Матвеев

0
2303
Регионы торопятся со своими муниципальными реформами

Регионы торопятся со своими муниципальными реформами

Дарья Гармоненко

Иван Родин

Единая система публичной власти подчинит местное самоуправление губернаторам

0
4073

Другие новости