Муртка или выртка?

Лингвист, фантаст, публицист, журналист Лев Успенский большую часть жизни посвятил словам. Фото © РИА Новости

Начало 2020 года оказалось богатым на литературные юбилеи. 2 января – 100-летие фантаста Айзека Азимова (1920–1992). 4 января – 235 лет старшему из братьев Гримм, филологу и сказочнику Якобу (1785–1863). В тот же день – 145 лет автору романов про Чингисхана и Батыя Василию Яну (Янчевецкому) (1875–1954). 5 и 7 января соответственно – 100-летие и 95-летие писателей-натуралистов Николая Сладкова (1920–1996) и Джералда Даррелла (1925–1995). 9 января – 130-летие Карела Чапека (1890–1938). 15-го – 225 лет Александру Грибоедову (1795–1829) и 95 лет Евгению Носову (1925–2002). 19 января – 120-летие Михаила Исаковского (1900–1973) и 145-летие детской писательницы Лидии Чарской (1875–1937)… Более того, памятные даты случились не только у писателей, но и у персонажей. Так, первый день года связан с героем былин (а также фильмов и мультфильмов) Ильей Муромцем. У которого, считается, имелись реальные прототипы: живший во времена Владимира Мономаха силач из Мурома по прозвищу Чоботок Илия Печерский и его земляк Илейко Муромец, он же Илья Коровин, он же Лжепетр – самозванец, в начале XVII века выдававший себя за никогда не существовавшего царевича Петра Федоровича.

Слова бывают смешные и трогательные.  Фото Евгения Никитина

«Два столетия назад великий немецкий мастер слова и мыслитель Лессинг написал:

«Мне представляется странным уже то, что нам известны не только вещи, а и имена этих вещей. Тем не менее я хочу большего: не просто понимать смысл слов, но еще знать, почему они звучат так, а не иначе...»

Это мысль мудреца. Но тот же самый вопрос приходит иной раз в голову даже окончательному простаку.

– Интересно, откуда взялось на свете слово «куртка»? – внезапно, среди пустой болтовни, спотыкается о неожиданную загадку озадаченный мистер Арпад, далеко не мудрый герой современного английского писателя А. Коппарда.

– Ха-ха! – равнодушно пожимает плечами мистер Платнер, его собутыльник. – Вот уж шут его знает откуда! Кто может это сказать?

– Гм! – удивляется Арпад. – Такое простенькое словцо! Должно же было оно появиться откуда-нибудь.

Кое-кто из моих читателей присоединится, пожалуй, к мистеру Платнеру. В самом деле, я знаю вещь – одежду определенного покроя. Знаю я ее название: «куртка» (если называть эту «вещь» по-русски). Следовательно, значение слова мне совершенно понятно. Чего же еще желать?

Однако более живой ум не остановится на этом. Он согласится с Арпадом, а значит, и с Лессингом. Пусть известны и вещь, и название вещи; хочется все же знать: откуда оно взялось? По какой причине эту штуку назвали именно курткой, а не «мурткой», не «корткой», «вырткой» или еще как-нибудь? Можно до этого дознаться? »

Бывают непонятные.  Фото Евгения Никитина

«Сообщать свои мысли» стало главным делом жизни Успенского. В воспоминаниях о Юрии Тынянове он признавался: «С самого нежного детства и сам не знаю почему, я дал себе слово – стать писателем. Именно этот род человеческой деятельности по причинам, которые я затрудняюсь объяснить, представлялся мне вершиной всякого благородства и блаженства. Но как добиться этого блаженства, я не только не знал, но, по правде сказать, в те годы даже мало и думал».

Лев Успенский родился в Ленинграде в 1900 году. Отец, инженер-геодезист, – из разночинцев, мать – из дворян. Пятилетним Лев научился читать и в 1906 году поступил в школу, в 1912 году – в гимназию. После революции отец работал под начальством Михаила Калинина, затем переехал в Москву и вместе с Михаилом Бонч-Бруевичем (братом того самого Бонч-Бруевича – верного соратника и помощника Ленина) организовал Главное геодезическое управление. Лев же с матерью и младшим братом жил в Псковской губернии, одно время работая землемером. Потом вернулся в Петроград, учился в Лесном институте, был мобилизован в трудовую армию, работал на лесозаготовках, участвовал в Гражданской, получил тяжелую контузию. Был помощником лесничего, снова учился в Лесном институте.

В 1925-м начался новый этап жизни: Успенский поступил на Высшие курсы искусствоведения при Государственном институте истории искусств и опубликовал первую научную работу о русском языке эпохи революции. А в 1928-м состоялся литературно-художественный дебют: в харьковском частном издательстве увидел свет фантастическо-приключенческий авантюрный роман «Запах лимона», написанный Успенским в соавторстве со Львом Рубиновым (Рубиновичем) под общим псевдонимом Лев Рубус. В этой книге несколько телеграфным стилем рассказывалось о напряженной борьбе международных сил добра и зла за революционит – мощное радиоактивное вещество метеоритного происхождения:

«Лондон. Туман. Огни. Бешеное движение замедлено. На Кетлер-стрит небольшой особняк спрятался в облезлый садик. «Роллс-ройс» в последний раз вздрогнул и бесшумно замер.

Свет от лампы на письменном столе очерчивает круг. Два кресла – глубоких, спокойных. Двое. Один – длинные ноги, гладко выбрит. Другой – плотный, в военной форме, черные усы. Почтительный, но уверенный голос. Сердитое, но напряженное внимание.

«Двадцать шестого аресты. Провал. ГПУ захватило одиннадцать. Засада в пункте № 5. За мной слежка. Мой частный адрес неизвестен, но кольцо сжато. Ничего не поделаешь. Граница. Финляндия. Здесь. Дешифрант и серия Н.Т.У. зашиты в чемоданчик. Чемоданчик остался в шкафу в комнате. Вернуться не имел возможности. Адрес этот никому из арестованных и другим неизвестен».

А иногда все понятно и без слов. Фото Евгения Никитина

После окончания в 1929 году Института истории искусств Лев Васильевич работал редактором, аспирантом Государственного института речевой культуры, преподавателем русского языка в вузе. Учителями, а потом и коллегами Успенского стали многие выдающиеся лингвисты – академики Виктор Виноградов, Борис Ларин, автор знаменитой фразы про глокую куздру («глокая куздра штеко будланула бокра и курдячит бокрёнка») Лев Щерба, член-корреспондент Степан Бархударов и другие.

В середине 1930-х Успенский был в числе организаторов и сотрудников Дома занимательной науки, автором журналов для детей «Чиж» и «Еж», издал книжку детских рассказов «Кот в самолете», заведовал научно-познавательным отделом журнала «Костер», работал над древнерусским словарем, написал две книги по древнегреческой мифологии. В 1939-м стал членом Союза писателей и выпустил совместно с военным историком Георгием Караевым роман «Пулковский меридиан» о событиях 1919 года.

На второй день Великой Отечественной был мобилизован, служил военкором газеты «Боевой залп». Стал очевидцем прорыва ленинградской блокады, побывал на Балканах, в Румынии, Болгарии и других странах. Награжден орденом Красной Звезды. Демобилизовался осенью 1945-го и вернулся в Ленинград к семье.

После войны путешествовал по стране, писал статьи и стихи о Средней Азии. А дальше были уже упомянутые популярные филологические книги, военный роман в соавторстве с Караевым «Шестидесятая параллель», археологические очерки «За семью печатями» в соавторстве с Ксенией Шнайдер. 70-летие Льва Васильевича отмечено орденом Трудового Красного Знамени и выходом автобиографической книги «Записки старого петербуржца». В последние годы писал фантастику.

Успенский умер в 1978-м там, где и родился, – в Ленинграде. Его могила на Богословском кладбище – напротив могилы Виктора Цоя, спустя годы сказавшего свое «слово о словах»: «…мне послышится слово: «Прощай!»// Но странный стук зовет: «В дорогу!»/ Может, сердца, а может, стук в дверь./ И, когда я обернусь на пороге,/ Я скажу одно лишь слово: «Верь!»