Веселые были времена

Жить было тяжко, приходилось хоть думать о веселом... Мариано де ла Рока и Дельгадо. Мигелю де Сервантесу грезится Дон Кихот. 1858. Музей Прадо.

Для тех, кто уже читал «Назидательные новеллы» Мигеля де Сервантеса, наибольший интерес представляет, конечно, второй том издания. Его составляют подробные примечания, а также приложения. Статьи Светланы Пискуновой (если я правильно нашел в интернете, как ее зовут, а то в книге приведены лишь инициалы, и значит, я мог и напутать; если напутал – прошу прощения) «Поучительные повести Мигеля де Сервантеса» и «Назидательные новеллы» и «Повести Белкина». А также работа Татьяны Пигаревой (повторюсь, что и здесь я мог ошибиться, и снова прошу прощения, если ошибся) «Портретный образ Сервантеса». Плюс основные даты жизни и творчества, список иллюстраций и список сокращений.

Из небольшой издательской аннотации:

«Назидательные новеллы» являются уже третьей книгой после «Дон Кихота» и «Комедий и интермедий» Мигеля де Сервантеса Сааведры (1547–1616), изданной в серии «Литературные памятники». И это не случайно, ведь тенью «Дон Кихота», величайшего романа в истории мировой литературы, оказались незаслуженно заслонены другие прекрасные произведения выдающегося испанца.

Сервантес, как и многие писатели того времени, и повоевал, и посидел, и побывал в плену. Иллюстрация из книги.

Странное, кстати, дело. Если попросить назвать самого великого писателя всех времен и народов, варианты будут самые разные. В том числе и наши Толстой с Достоевским. Если же попросить назвать самый великий роман, то чаще всего выберут «Дон Кихота» (далее – «ДК»).

Русский поэт – конечно, Пушкин, английский – разумеется, Шекспир (не будем сейчас вдаваться – кто является настоящим автором шекспировских текстов). Замечу только, что Сервантес и Шекспир умерли в один год. Сервантес, как и многие писатели того (и не только того) времени, и повоевал, и посидел, и побывал в плену. Его младший современник Лопе де Вега тоже воевал, а еще и подвергался изгнанию.

Кстати, возможно, Лопе де Вега был одним из соавторов так называемого «Лже-Кихота», продолжения «ДК», вышедшего в 1605 году. Пискунова называет «литературного врага» Сервантеса Авельянеду и пишет, что под таковым псевдонимом «скрывались трое, а то и более сочинителей «фальшивого» продолжения «ДК» 1605 года во главе с Лопе де Вега». Веселое было время. В России так вообще тогда Смута была.

Кстати, насчет России. На русский язык те же «Назидательные новеллы» (далее «НН»), как сказано в примечаниях, сначала переводились с французского языка «за исключением смоленского издания «Цыганочки» 1795 года, который переводился с испанского, хотя и не без участия французского текста-посредника… На протяжении XIX века и в первые десятилетия XX века стали выходить переводы отдельных новелл, сделанные с испанского оригинала… Первый и единственный на сегодняшний день полный перевод «НН», появившийся только в 1934 году, был осуществлен представителем так называемой ленинградской школы переводчиков Борисом Аполлоновичем Кржевским (1887–1954); стихотворные вставки были переведены М.Л. Лозинским. Именно этот перевод публикуется в настоящим издании».

Мигель де Сервантес. Назидательные новеллы: В 2 кн./ Изд. подг. С.И. Пискунова, М.Б. Смирнова, Т.И. Пигарева. – М.: Ладомир, 2020. – 548 + 396 с.

«Повести Белкина» еще и тем схожи с «НН», что и они незаслуженно заслонены другими произведения Нашего Всего. Мало того, не все сейчас так же ясно сознают пародийность Пушкина, как современники. И не только потому, что в школе заставляют «учить» (а какие уж тут игры, какой юмор и пародия?). Нет, дело и еще и в другом: «Недооценка смеховой природы пушкинского творчества, – пишет Пискунова, – в целом и породила многообразные коллизии пушкинистики, касающиеся жанра и духа «Повестей… », исток которых – статьи 1850-х годов, спорящего с Белинским Ап. Григорьева, создателя мифа об образе Белкина, возникшего чуть ли не раньше, чем сами повести…»

И далее: «Пушкин – автор «кратких повестей», скорее схож с создателем «Назидательных новелл» с их отчетливым «личностным» претекстом – и отличается от Сервантеса лишь степенью своей открытости читателю».

Напоследок приведу фразу, с которой начинается первая статья Пискуновой: «Если не брать в расчет пяти с половиной лет алжирского плена (1775–1580) и семи месяцев заключения в севильской тюрьме (1597), то 1609–1616 годы, отмеченные утратами близких людей, безысходной бедностью, старостью и тяжелой болезнью, в конце концов сведшей писателя в могилу, были, пожалуй, самыми трудными в жизни Мигеля де Сервантеса». Да уж. Веселые были времена.