Дмитрий Воевода Профиль ковчега жадно
принюхивается к вOлнам.
На солнце в руке Горгоны
вспыхивает змея.
Чайки, дельфины, мусор -
и, наконец, с невольным
страхом впередсмотрящий
хрипло кричит: "Земля!"
И, как кроты, из трюма,
жмурясь, ползут наружу
те, кто не сдох от тифа
и от гнилой воды.
Сверкают глаза и зубы.
Больные тела, как груши,
вмиг облепили реи,
воя на все лады.
Колумб, как жених,
на мостике,
нервничая напрасно,
взмахом ладони делит историю пополам.
"Воистину символично,
что мачта крестообразна!"
- спешно готовя проповедь,
думает капеллан.
Лекарь в каюте, шлепнув
кровавый комок в корыто,
грустной улыбкой держит
ученика: "Пиши!
Двенадцатое.
Сегодня
трое умерших вскрыто.
И ни в одном из них
я не нашел души".
