Илья Кочергин Я с тем, что пишет выше Сергей Шаргунов, не совсем согласен. Поколение "Дебюта" мне не показалось пафосным. Передо мной книга малой прозы этой премии.
Конечно, сначала настраивает на серьезный лад название. Всегда цепляет, когда в названии содержится антитеза: "Война и мир", "Были и не были", "Винни-Пух и все, все, все┘". Но здесь этот прием почти не работает, особенно если учесть, что военная проза Аркадия Бабченко занимает небольшое место. Юмора во много раз больше. Много расхлябанности. Недавно в Берлине я слушал доклад профессора Карлхайнца Каспера о молодой литературе России. Я даже процитирую: "Двадцатилетние ввиду политического и экономического положения, а также социальных проблем находят себе адекватное выражение в пофигизме". Профессор Каспер говорит о прозе Денежкиной и называет ее "голосом поколения пофигистов", к той же категории относит "Ремонт человеков" Кати Ткаченко, "Синдром Фрица" Дмитрия Бортникова, "Гопников" Владимира Козлова. Как нечто выпадающее из этих стройных рядов профессор отмечает, кстати, Шаргунова с его ценностями и любовью к серьезному.
Но согласись же, Сергей, что тексты "Войны и мира" не только теплохладны, но кажутся стилизациями. Я, например, с удовольствием прочитал Дениса Осокина "Ангелы и революция", но все это слишком напоминает старые песни о главном. То же самое со Светланой Савиной, ее мелодию я уже слышал. Читал и Милорада Павича и Владимира Лорченкова "Эйтела, Лени Рифеншталь, дед и говорящий ворон"┘
Создается впечатление, что авторы, овладевшие словом, не обладают в достаточной степени прожитым, пришедшим с болью знанием мира. Как будто они пишут о том, что им пересказали друзья или телевизор. Ну а "Десять серий о войне" Бабченко, к сожалению, умещаются на неполных пятнадцати страницах - эскизы, наброски, схемы.
Организаторов конкурса волновали уровень и потенциал участников. Потенциал есть, в этом можно не сомневаться, а вот по поводу уровня возникает вопрос. Труднее всего, как известно, просто пересказать какую-то историю - внятно и складно, без временных и прочих сдвигов, без мистики, фантастики, смены рассказчиков и прочих облегчающих работу приемов┘ И при этом сделать так, чтобы хотя бы смогли дочитать до конца.
Писать нужно для вечно неблагодарного человечества, значит, необходима своя интонация (и необязательно серьезная, но такая, чтобы верили), важна позиция по самым неразрешимым и дурацким вопросам. И здоровая доля равнодушия к тому, будут тебя ругать или хвалить.
Тогда не придется делить авторов и ломать голову над вопросом: чем отличается молодой от начинающего? И был ли Пушкин молод, когда в двадцать пять лет писал "Онегина"?
