Кирилл Куталов-Постоль Честь введения в игру термина "постинтеллектуализм" (post-intellectualism) принадлежит книге Дональда Вуда "Постинтеллектуализм и упадок демократии. Крушение Разума и Ответственности в двадцатом веке". Книга была издана в 1996 году, ее автор - профессор Калифорнийского университета, читающий лекции об электронных медиа, автор нескольких книг об антропологическом измерении пронизанного телекоммуникациями современного общества.
Постинтеллектуализм - а вернее будет перевести этот термин как "постинтеллектуальность", дабы избежать повторения роковой путаницы между видовым "постмодернизмом" и родовой "постсовременностью" (post-modernity) - это происходящее на протяжении уже достаточно долгого времени вымывание внутреннего содержания из той оболочки, которую представляют современные системы и институты: государственное управление, образование, средства массовой информации, семья, экономика и так далее.
"Современная демократия - только оболочка интеллектуального идеала, который Америка восприняла более двух веков назад. Либертарианская мечта о разумном и ответственном, способном к самоуправлению населении более не представляется жизнеспособной парадигмой. Индивид более не способен функционировать как независимое существо, сообщество граждан более не способно справляться со своими проблемами. В этом заключается феномен постинтеллектуализма".
Три истории
В схеме Вуда история человечества делится на три эры, которым соответствуют три разных типа цивилизации: цикличная (преинтеллектуальная), линейная (интеллектуальная) и паутинообразная (постинтеллектуальная).
Первый тип - неэволюционная цивилизация, в рамках которой возможно лишь воспроизводство и передача коллективной "мудрости отцов" посредством оральной и графической традиции. Для такой цивилизации характерен феодальный тип экономики и социальная стабильность, поддерживаемая авторитарным или диктаторским способом правления.
Второй тип - цивилизация прогресса и экспансии, заместившая память старейшины записями, которые впоследствии уступили место печатному слову, что дало повод к образованию национальных, то есть осознающих себя как выделенных из общей (в данном случае европейской) массы народов, цивилизация книги и - как следствие - цивилизация индивидуализма и индивидуальной, а не коллективной истины. От индивидуализма же рукой подать до свободного предпринимательства, капиталистической экономики, выборной демократии, аналитического мышления, элитаризма, понятия "шедевр" и гуманизма.
Наконец, третий тип, цивилизация, к которой принадлежим мы. Ее атрибутами являются: а) "паутина" высокотехнологичных коммуникаций, знаменующая собой (и обуславливающая) социальный хаос и в конечном итоге информационную анархию (ни одно сообщение не ценнее любого другого); б)вытеснение "популярным" искусством "высокого"; в) всеобщее образование на фоне снижения уровня грамотности; г) вытеснение печатного слова визуальными образами новых электронных медиа.
Два источника
Начало перехода от второго типа цивилизации к третьему Вуд связывает с возникновением движения луддитов и романтизмом XIX века. "Точку невозврата" он наносит на временную шкалу где-то между пятидесятыми и шестидесятыми годами прошлого, XX столетия. Описание "страны победившего постинтеллектуализма" у Вуда может быть с легкостью представлено в любой книге, написаной после "Поколения Икс" Дугласа Коупленда, вышедшей в 1990-м и до сих пор определяющей стиль мышления поколения 90-х.
"Нас влечет то к одному, то к другому. Мы не знаем, куда нам следует двигаться, мы блуждаем в паутине и постоянно выбираем новое направление. Мы перемещаемся в пространстве со скоростью, немыслимой для предшествующих поколений. Мы съезжаемся, вступаем в брак без лишних раздумий, потом, когда это становится неудобно, просто уходим. Мы переходим на другую работу, едва начав что-то понимать в этой. Мы вкладываем в новое предприятие и тут же заявляем о банкротстве. У нас почти нет постоянных связей, личных обязательств и надежных ценностей. Паутинообразная культура характеризуется отсутствием корней, мобильностью, ощущением временности и потерей ориентации. Мы более не способны двигаться вперед, как это было возможно в линейную эпоху - ни в географическом смысле, ни в экономическом".
Крах интеллектуального проекта берет начало в пароксизме индивидуализма - как основы интеллектуального мегапроекта:
"Массы не хотят, чтобы их разумно и логично убеждали, приводя аналитические аргументы, они хотят, чтобы их ублажали посредством приятных глазу постинтеллектуальных образов. Граждане сегодня более не в состоянии (или больше не желают) принимать интеллектуальный вызов - думать, брать ответственность за свою судьбу. Интеллектуальный климат эпохи Просвещения оказался заменен культурной средой, слишком сложной для понимания среднего человека".
Четыре признака
Главный признак упадка постинтеллектуальной эры - это утрата ценности знания. Невежество связано с обилием ссылок и связей и невозможностью дискретного, конечного познания - по сути дела, оно есть неспособность справиться с информационной средой ввиду ее сверхнасыщенности (количество информации удваивается за менее чем пять лет). Мы не можем больше структурировать информацию. Мы больше не способны превращать информацию в знание.
Второй признак - потеря способности к аналитическому мышлению. На личном уровне это можно описать как ярко выраженный дисбаланс между двумя факторами интеллектуалистского мышления: когнитивным и аффективным, вплоть до отказа одного из них, а на уровне социальных групп - потерей баланса между стремлением к свободе и представлением об ответственности.
В-третьих, постинтеллектуальная эра характеризуется "истеблишментизмом", отсутствием критического отношения к существующим элитам. По Вуду, это результат материалистического мышления, обусловленного экономикой, ориентированной на постоянный рост (в случае с СССР можно говорить о космическом проекте и ВПК); в итоге - потеря способности не столько к критике, сколько к обнаружению предмета для критики. Бесспорное принятие основных общественных установлений не оставляет места для размышлений о более глубинных конфликтах и более отдаленных во времени последствиях.
Наконец, четвертый признак постинтеллектуализма - воля ко все более и более узкой специализации, приводящее к потере перспективного зрения. Теряя способность справляться с тотальностью наших многочисленных социальных и информационных сред, мы передоверяем управление обществом узким специалистам и технократам. На личностном уровне это ведет к отстранению и изоляции - специализация влечет дефрагментацию общения и дефрагментацию человеческой личности; на смену философу времен Просвещения приходит узкий специалист, за вечным и неизменным повторением какой-либо одной операции забывший о самой потребности использовать интеллект: "Чем больше специализирован рабочий, тем меньше у него потребности и способности думать. Чем глубже врач-кардиолог, корпоративный юрист или экономист-международник вовлечен в узкую проблематику своего поля, тем меньше он заботится о демократии".
Таким образом, кризис, результатом которого явилось постинтеллектуальное состояние, есть, согласно Вуду, внутренний кризис и последовавший за ним распад интеллектуального проекта. Постмодернизм есть частная стратегия в постинтеллектуальном поле, ничуть не менее и не более порочная, чем все прочие стратегии из нереализуемого множества стратегий.
Один выход
В последней главе книги Вуд намечает направления, на которых необходимо действовать, чтобы противостоять постинтеллектуальным тенденциям. По сути дела, предложенные им способы исправить ситуацию - настоящий консервативный террор, направленый на подавление сути современной цивилизации, какой бы пугающей и ведущей к "мировой анархии" она ни была. Реформа образования: во избежание как слишком узкой специализации, так и образования, направленного лишь на воспитание чувства внутреннего комфорта. Поддержка семьи. Деурбанизация, вплоть до ограничения телекоммуникаций. Государственный контроль над рождаемостью. Разработка концепции "не растущей" экономики (сворачивание экспансии и контроль над ресурсами). Контроль над состоянием окружающей среды. Введение прогрессивного налога - с перспективой ограничения максимального годового дохода. Переоценка приоритетов в научных исследованиях - поддержка исследований в области медицины, альтернативных источников энергии, технологий переработки отходов, социальных исследований, направленных на децентрализацию городов-империй.
Разум терпит провал всякий раз, когда пытается применить то, что он считает критериями разумности к тем явлениям, которые заведомо находятся вне поля действия этих критериев. Если и есть такие критерии, если и возможно ужать, редуцировать и свести в некую решетку все те корректировки критериев разумности, которые осуществлялись после Просвещения, то - нет никаких сомнений - решетка эта будет достаточно примитивной и, как следствие, репрессивной. Результат ее применения - рассмотрение явлений в соответствии с ее параметрами - вполне способен привести к осознанию необходимости консервации того немногого, что еще сохранилось.
