Ценофобы

Роман Нила Геймана «Задверье» годится «на полистать» не только подросткам. Помимо «приключений» в нем есть одна неглупая мысль. Жизнь, которая кажется нам такой прочной, на самом деле всего лишь тоненькая скорлупка. Очень легко провалиться в трещину. Шел по улице, наклонился над лежащим на тротуаре нищим – и вот ты уже другой...

Дальше для подростков начинаются «приключения», а для взрослых – междустрочье «на поразмыслить».

Рядом, в полуметре от наших муравьиных маршрутов (дом, магазин, работа), притаилась другая жизнь. Мало кто из нас смог бы там выжить. И мало кто из них смог бы существовать здесь.

Среди тех, кто оказался на улице, есть не только жертвы драматических обстоятельств. Есть сознательные бродяги. В опорном пункте ОВД висит ориентировка – «разыскивается БОМЖ 22–23 лет». Сознательно ли, бессознательно – но этот человек сам выбрал жизнь в трещинах привычного для нас мира. Зачем, почему?

* * *

В биологии существует понятие ценоза – системы, связывающей определенные виды питающих друг друга бактерий, растений, насекомых или животных. Функции каждого вида внутри системы строго распределены. Скажем, определенный жучок ест только хвою сосны определенного вида, определенный вид птиц питается только этими жучками, а необходимые им всем сосны растут только в определенной почве, удобряемой пометом этих определенных птиц. Такие виды, нуждающиеся в постоянстве окружения, называются «ценофилами».

Человеческое общество – это социальная разновидность ценоза. Люди тоже любят «порядок». Преступник дает работу адвокату, адвокат пользуется кредитом в банке, банкир создает условия социального неравенства и обеспечивает работой преступника.

Однако в природе существуют и «ценофобы» – такие виды, которые могут существовать лишь поодиночке, в зазорах между ценозами. Например, подорожник растет только на опушке леса или на обочине дороги – а в лесной чаще или посреди луга его не встретишь. К ценофобам, например, относятся все растения, которые мы привыкли называть сорняками. Сорняки разрастаются там, где нарушена система ценоза.

Например, перепахан луг. Или произошла революция.

Шариковы и Швондеры, заполонившие пространство бывшей Российской империи после революции 1917 года, цвели раньше далеко на ее обочинах: в трактирах и еврейских местечках. Но система ценоза была нарушена, и они стали «комиссарами», проникнув в банки и министерства. И постепенно образовали свою систему – новый социальный ценоз.

В живой природе ценофобы играют важную роль – они являются эволюционным фактором. Дело в том, что в системе преобладают механизмы регуляции и ограничения. А вне системы – механизмы приспособления. Приспособление – мотор эволюции.

Именно ценофобами были в свое время млекопитающие, вытеснившие рептилий и тетрапод, а также цветковые растения, пришедшие на смену голосеменным. Эволюция первого возникшего на границе леса и степи человека тоже была историей приспособления ценофоба.

Ценофобы – сорняки и помоечники – иллюстрируют афоризм о том, как «последние станут первыми». Уйти на обочину, провалиться в щель – значит потерять настоящее, но оставить за собой будущее. Все очень просто. Кто пострадает сильнее всех, если вдруг произойдет революция? Банкиры и адвокаты. А кто выиграет?.. Или вот вдруг случится отчаянно предрекаемый футурологами «цивилизационный кризис» – например, закончится нефть, а вместе с ней электричество, а вместе с ним вода в кране и еда в холодильнике, кто меньше всех пострадает?..

Возможно, только они и выживут.