Любовь Пустильник «Везде, во всем всегда быть со стороны воли – против насилия, со стороны разума – против предрассудков, со стороны науки – против изуверства, со стороны развивающихся народов – против отстающих правительств». (А.И.Герцен)
«...Я нигде не вижу свободных людей, и я кричу: стой! – начнем с того, чтобы освободить самих себя...» (А.И.Герцен)
Год 2007 богат юбилеями, связанными с именем Александра Герцена, чья жизнь и деятельность были тесно связаны с Россией, Англией и Лондоном. В этом году исполняется 195 лет со дня рождения Герцена,155 лет с той поры, как он поселился в Англии, 150 лет основания им Вольной русской типографии, газеты «Колокол» и журнала «Полярная звезда». Эта были бесцензурные демократические издания, сыгравшие огромную роль в жизни России и в мировой прессе.
Если с 1855 года по февраль 1917-го в Великобритании было 50 русскоязычных изданий, то из них самую большую историческую роль сыграл «Колокол» Герцена. Дом Герцена в Лондоне стал центром, куда устремлялись оппозиционно настроенные и либерально мыслящие люди.
От Нескучного сада с его замечательным зеленым массивом дорога ведет вверх, незаметно приводит к самому высоком месту Москвы – Воробьевым горам. Когда-то деревня Воробьево с ее красивейшей церковью Живоначальной Троицы и прекрасной иконой Спасителя, старинным зданием монастыря внизу, с его подземными ходами, которые простираются до Красной площади, всегда привлекала жителей Москвы и ее гостей. Окруженные густым зеленым массивом с опоясывающей их лентой Москвы-реки, они дают городу прохладу, и эти просторы не случайно называют «розой ветров».
Есть что-то символичное в том, что именно на Воробьевых горах раскинулось монументальное здание университета, с его аллеей памятников великим людям. Ведь Герцен и Огарев учились в нем, правда, в старом здании, которое находится на Моховой.
За густыми кустами шиповника и высокими деревьями просвечивают очертания белой скульптуры. Она изображает двух юношей, дающих клятву, с простертой вперед рукой, как бы обращенной к святыням Москвы. Да, это было в 1828 году, когда юноши Герцен и Огарев на виду у всей Москвы поклялись отомстить за казненных декабристов, вызволить народ из «крепи». И эту клятву они воплотили в жизнь и в свои действия...
Александр Герцен – сын богатого московского барина Ивана Яковлева и немецкой мещанки Гортензии Лузы Гааг из Штутгарта. Он появился на свет 6 марта 1812 года, когда Москва, сожженная войсками Наполеона, лежала в руинах, охваченная пожаром. Незаконнорожденный Александр получил вымышленную фамилию Герцен – от немецкого herz – «дитя сердца».
Он получил хорошее домашнее образование – богатая библиотека отца, а также домашние учителя семинарист Протопопов и француз-республиканец Фуко, которые внушили воспитаннику свои воззрения, приохотили его к чтению запретных стихов Пушкина и Рылеева, которые были «в большом ходу» в Москве. И, когда Герцен стал студентом физико-математического факультета университета, вокруг него сгруппировались товарищи, возник кружок «вольнодумцев», мечтавших о «свободном русском слове», распевавших вольнолюбивые песни. Через год после окончания, в 1834-м, он угодил в ссылку – в провинцию, в Пермь. Нелегким делом оказалась служба в губернской канцелярии, поддерживала переписка с невестой – Натальей Захарьиной, которая томилась в доме жестокой родственницы, а также с Николаем Огаревым, сосланным в Пензенскую губернию.
Но именно здесь в 1836 году появилась первая работа Герцена под псевдонимом Искандер, которому было суждено долгое будущее. Затем молодой Герцен создал философские работы «Дилетантизм в науке», «Письма об изучении природы», посвященные таким важным темам, как соединение философии с естественными науками. Из найденного мной в секретном фонде Исторического архива Москвы Деле о запрещении «Писем» видно, что они были опасны для официальной науки и философии. Всячески было запрещено их распространение.
Герцена переводят во Владимир, это было ближе к Москве. Здесь ему удалось устроить побег невесты, тайно обвенчаться с ней.
Когда наконец он попал в Москву, то опять окунулся в стихию «неповиновения», ведь вера в «свободу» сверху оказалась утопией. Герцен выступает против славянофилов, которые были близки к трону и правителям. А затем достаточно было отрицательного отзыва о действиях «тайной полиции» в письме к отцу, чтобы оказаться во второй ссылке. Он понимает, что «бдительное око» властей не выпустит его из своего поля зрения, и решает уехать за границу. В 1847 году Герцен с семьей покидает Россию и едет в Италию, Швейцарию, Францию, где он тяжело пережил разгром революции 1848 года и расправу с ее участниками. Все это легло в основу его будущей книги «С того берега», первая глава которой «Перед грозой» уже очень скоро стала распространяться тайно в России.
Герцен метко называет 3-е отделение «шпионской конторой». Оно выслеживало тех, кто читал его работы. Так оно вскоре выследило петрашевцев – тайный кружок Михаила Петрашевского, последователей декабристов, которые конспектировали работы Герцена. 3-му отделению стало известно о чтении петрашевцами его статьи «Москва и Петербург» – этот памфлет зло высмеивал барскую Москву и бюрократический Петербург. Несмотря на то что цензура вырезала высказывания «об августейших особах», то есть о царе и его окружении, он оказал большое воздействие на петрашевцев.
За петрашевцами началась пристальная слежка, а при обысках были обнаружены работы Герцена. Петрашевцы были заточены в Петропавловскую крепость. А во время суда над ними наряду с письмом «Белинского к Гоголю» фигурировали и статьи Герцена.
Они были приговорены к смертной казни. Уже на эшафоте, в последнюю минуту Федор Достоевский, Алексей Плещеев и их товарищи были «милостиво» прощены и приговорены к каторге, солдатчине, строгому секретному надзору, который растянется на много лет.
Герцен намеревался возвратиться на родину, но царь Николай I объявил его «вечным изгнанником», наложит вето на его имущество, которое после смерти его отца было значительным, и он попал в тяжелейшее положение. Но тут произошло «чудо». Банкир Джеймс Ротшильд, сочувствовавший изгнаннику и ведший дела с Николаем I, «нажал на него», и самодержец вынужден был вернуть Герцену значительную часть состояния.
В ту пору на долю Герцена выпало немало трагического – в 1851 году при кораблекрушении погибли его мать и сын, а в мае 1852-го умерла жена. Он был в отчаянии, рухнули дорогие ему идеи французской революции и «разрушен кров». Он решил ехать в Англию, в Лондон.
25 августа 1852 года «я переходил по мелкой гальке на английский берег и смотрел на его замаранно-белые выступы, я был очень далек от мысли, что пройдут годы, прежде чем я покину меловые утесы его. Я не думал прожить в Лондоне больше месяца, но мало-помалу я стал раздумывать, что мне решительно некуда ехать┘ Мы, гонимые ветром эпохи, оказались по эту сторону Ла-Манша. «Что ищет он в краю далеком, что кинул он в краю родном?» – спрашивал юный Михаил Лермонтов», – писал Герцен в «Былом и думах».
Во имя чего приехал Герцен в Лондон? Для него прежде всего было важно создать вольную типографию и наладить издание бесцензурного журнала. К нему приезжает Николай Платонович Огарев. И здесь, в Лондоне, вместе с ним Герцен издал восемь книг «Полярной звезды». «Полярная звезда» – литературно-политический альманах, который издавался на русском языке с 1855 по 1868 год. Издано было восемь книг.
Две первые были подготовлены Герценом, остальные совместно с Огаревым. Тираж «Полярной звезды» достигал 1500 экземпляров. Книги 1–4 вышли вторым изданием. В передовой статье Герцен писал, что издание посвящено «вопросам русского освобождения и распространения в России свободного образа мыслей». На титуле каждой книги был эпиграф «Да здравствует разум!..» (из «Вакхической песни» Пушкина), на обложке – профили декабристов, что означало преемственную связь с альманахом декабристов, который назывался так же.
Стремясь объединить оппозиционные силы внутри России, Герцен писал о готовности помещать в «Полярной звезде» все полезное для общей цели. Он пригласил участвовать в своем издании замечательных западноевропейских писателей, ученых, общественных деятелей. И в ответ получил сочувственные письма Ж.Мишле, Д.Мадзини, В.Гюго, П.Ж.Прудона, которые были напечатаны в первой книге «Полярной звезды».
Замысел Вольной типографии был очень важен, поскольку, как говорил Герцен, «до 1848 года русская цензура была крута, но все-таки терпима. После 1848 года там уже нельзя было печатать ничего, что мог бы сказать честный человек».
Герцену было нелегко публиковать в своих изданиях новые художественные произведения русских писателей, так как было трудно получать книги из России. При том что литература «пела с замком на губах» и лучшие писатели вынуждены были «лаять собакой и выть шакалом», «мурлыкать кошкой, вертеть хвостом по-лисьи». К тому же оценки Герцена могли им повредить.
Тем не менее он опубликовал свободолюбивые стихи Пушкина и Лермонтова, Рылеева и Одоевского, анонимно была напечатана поэма Некрасова «В.Г.Белинский», «Русский бог» Петра Вяземского, стихи Аполлона Григорьева, две «Песни крымских солдат», в создании которых участвовал Лев Толстой. Затем на основе этих публикаций был издан сборник «Русская потаенная литература XIX столетия» с предисловием Николая Огарева (Лондон, 1861).
Было всего издано 245 номеров «Колокола», исторические сборники «Голоса из России», запрещенные в России, воспоминания и труды декабристов, книги Радищева, Дашковой, секретные записки Екатерины, сборники потаенных русских стихотворений.
Главную задачу Вольной типографии Герцен видел не в том, чтобы создать тайную революционную организацию, а в том, чтобы, осуществляя девиз «Колокола» – «зову живых», (то есть не утративших способности освобождаться), помочь им освобождаться, то есть вытравить рабство в русском народе.
«Полярная звезда» и «Колокол» начинались со следующей программы: «Освобождение слова от цензора!», «Освобождение крестьян от помещиков!», «Освобождение податного состояния от побоев!». Первые две задачи кажутся значительными по сравнению с третьей, как будто частной, – отменой телесных наказаний. Однако Герцен и Огарев знали, чего добивались. Все, что очеловечивает раба, особенно важно.
Герцен писал в «Былом и думах»: «Одиноко бродя по Лондону, по его каменным просекам, по его угарным коридорам, не видя иной раз ни на один шаг вперед от сплошного опалового тумана и толкаясь с какими-то бегущими тенями, я много прожил... Такого отшельничества я нигде не мог найти, как в Лондоне... Нет города в мире, который бы больше отучал от людей и больше приучал бы к одиночеству, как Лондон. Его образ жизни, расстояния, климат, самые массы народонаселения, в которых личность пропадает...» – все это способствовало к тому, что Герцен решил воплотить в жизнь свой замысел о создании Вольной типографии. Эти впечатления и переживания одиночества дополнялись плохими вестями из России, состоянием литературы на родине.
Герцен и Огарев поддерживали отношения с видными политическим и общественными деятелями России и Европы. И в 1853 году они основали в Лондоне Вольную русскую типографию, где стали печатать альманах «Полярная звезда», а затем оппозиционную бесцензурную газету «Колокол».
На титульном листе каждого выпуска был девиз «Зову живых». На этот зов откликались свободомыслящие люди, которые, несмотря на оглядки цензуры, надзор, преследования, посылали тайные корреспонденции в Лондон. Имена корреспондентов были настолько законспирированы, что даже в наши дни раскрыты лишь некоторые из них. Исследователь творчества Герцена Клевенский составил подробный список тайных корреспондентов Герцена, и тем не менее он далеко не полон. Следует отметить талантливую книгу Натана Эйдельмана о Герцене и «Полярной звезде», в которой собраны важные материалы и документы. Мне удалось внести в этот список еще два имени тайных корреспондентов «Колокола» – педагога Чумикова и общественного деятеля Мордвинова. Последнему было посвящено замечательное вольнолюбивое стихотворение поэта-петрашевца Алексея Плещеева, найденное у него при обыске и пролежавшее в жандармских дебрях более 120 лет.
Несмотря на преследования, Мордвинов был активным и постоянным корреспондентом Герцена. 3 января 1856 года Добролюбов записал в своем дневнике, что о Мордвинове рассказывают чудеса, так как «лично знакомый с Герценом, имеющий тенденции совершенно такие же, как и этот человек, он ездил по России, распространял сочинения и идеи Искандера, даже говорят, что он был одним из главных двигателей, ввозивших в Россию сочинения Искандера» (Добролюбов Н.А. Собр. соч. в 9 т. М., 1962. Т. 8. С. 472–474).
Они сообщали Герцену о беззакониях, преследованиях, арестах, трагической участи истязаемых помещиками крестьян. Герценовский «Колокол» звонил «обо всем – о нелепых указах, воровстве чиновников, невежестве Сената». Напечатанный на тонких листах бумаги, он проникал в самые глухие углы России. Его опасались высокопоставленные лица, владельцы заводов и фабрик, управляющие конторами, ведь в каждом из номером появлялись убийственные статьи о неблаговидных делах, притеснениях, издевательствах. Не случайно в каждом из номеров были крылатые слова «Под суд», что особенно вызывало ненависть к «Колоколу» и его издателям.
Газета издавалась в Лондоне до 1867 года, после чего была перенесена в Женеву в связи с переездом туда Александра Ивановича. Мне удалось найти неизвестные сведения о том, что социалисты, которые находились в Лондоне, ходили не только в клубы, но местом дружеских встреч для политэмигрантов был основанный в XIX веке так называемый Герценовский кружок. Здесь помимо дебатов о работах Герцена устраивали самодеятельные театральные представления. Так, будущий посол Советского Союза Иван Майский играл в пьесе Гоголя «Женитьба», а его друг – будущий нарком иностранных дел Максим Литвинов играл роль татарина в нашумевшей в те годы пьесе Горького «На дне». Они работали подолгу и помногу в читальном зале библиотеки Британского музея, Майский неоднократно писал статьи о британской прессе для России.
Работы Герцена переводились на английский язык по просьбе профессоров Кембриджского и Оксфордского университетов и президента Британской академии наук. Ими зачитывалась семья знаменитого художника Пастернака – отца поэта Пастернака, а старшая сестра поэта глубоко изучала наследие Герцена.
Большое воздействие оказали на читателей и любителей литературы беллетристические произведения Герцена – повесть «Записки одного молодого человека», «Доктор Крупов», «Сорока-воровка», которые со слезами на глазах читал публично замечательный артист Михаил Щепкин, приезжавший к Герцену в Лондон в 1853 году. Рассказ «Сорока-воровка» написан на основе реальных фактов – трагических обстоятельств жизни талантливой крепостной актрисы.
Имя Герцена было под запретом до 1917 года, и поэтому его мечта о возвращении в Россию оставалась мечтой. Невозможным это оказалось и для его детей, удалось вернуться в Россию только его внуку, который встал во главе созданного им Онкологического института в Москве.
