Остров Арарат

Я позвонила! Ну прости меня.
Фото Арсения Несходимова (НГ-фото)

З.: Алло! Привет, как дела?

М.: Как обычно. Что это ты звонишь? Вспомнила обо мне наконец?

З.: Ой, тут у меня такая жизнь! Прости. Я вообще обо всем позабыла. Столько событий! Но я тебя часто вспоминала! И вот позвонила.

М.: Значит, я понадобился.

З.: Да!

М.: Это так называемый синдром маминого холодильника: в него заглядывают, только чтобы взять. Ты ко мне обращаешься именно в такие моменты. Я уже знаю.

З.: Холодильничек! Не обижайся. Я, правда, с ума схожу, началось глобальное потепление. Зимы вообще нет! Идут ураганы. Арктика тает! Всему виной парниковый эффект, люди засоряют атмосферу дымом и выхлопными газами! Никто не хочет думать о будущем! Все заботятся только о себе, чтобы разбогатеть, а там хоть трава не расти! В прямом смысле этого слова. Знаешь это выражение французского короля: «После меня хоть потоп»? Вот они, короли, таковы – во все времена.

М.: С погодой это всегда так: ею все недовольны. Ты бы предпочла, чтобы снова начался ледниковый период? Как каждые 60 тысяч лет? Ты хочешь, чтобы все погибли? Чтобы слезы навеки замерзли и испарились в вечность? И погасшая планета, потеряв все, неслась в вечном холоде по кругу? Ненаписанный ад Данте?

З.: Холодильничек, прости меня. Действительно, каждый думает только о себе. Я боюсь.

М.: А что у тебя плохого? Весна вместо зимы. Успокойся. Нищие старики радуются, что не надо топить. Многие бездомные, живущие на улице, остались живы. Бродячие кошки, мелкие птички не погибли. Даже ураганы им не повредили.

З.: Птицы! У них нарушился обычный ход жизни, они должны были улететь, но остались, а ведь корма им нет! Еще не лето! И звери не впали в спячку, бродят! Многие шерсть зимнюю нарастили, а зайцы вообще белую, бегают по черной земле, не понимают ничего! Может быть, это начало глобальной катастрофы! Ты не хочешь понять, что все мы можем погибнуть. Сила ураганов возрастет! Небоскребы и телевизионные башни в опасности. Но это ничто по сравнению с тем, что нас вообще может затопить из-за теплой зимы.

М.: Можно подумать, что это новость. Знаешь, что писал русский поэт Пушкин: «В тот год осенняя погода стояла долго на дворе. Зимы ждала, ждала природа. Снег выпал только в январе». Это был 1824 год.

З.: Если бы печальный опыт мог чему-нибудь научить, люди бы не болели гриппом.

М.: Но ты же всегда выходила из положения. Помни об этом и радуйся. Любая жизнь – это вереница спасений, изо дня в день. А ты ведь живешь!

З.: Смерть всегда бывает в первый раз.

М.: Это ты говоришь мне?

З.: Тогда объясню: какая же это жизнь, если у меня температура, пот меня заливает, обмен веществ нарушен, извини за подробности, но по всему телу нарывы, ты можешь это понять?

М.: У меня не бывает температуры. Я за себя спокоен.

З.: Вот спасибо на добром слове. Я за тебя тоже теперь спокойна. Но мне что делать?

М.: Закрыть глаза и ждать.

З.: Чего ждать-то?

М.: Будущего.

З.: Меня пугает будущее.

М.: Меня пугает прошлое. Столько пережить и остаться ни с чем, а? Как ты думаешь?

З.: Прошлое известно, что его пугаться. А вот будущее┘

М.: Старики часто живут когдатошними обидами. Как ни странно, именно обиды формируют личность. Ты мне не звонишь┘

З.: Я ведь позвонила! Ну прости меня. Сказать честно, я в панике! Если так будет продолжаться, если повсюду возникнут тропики и океаны затопят сушу, то погибнет цивилизация. Вот о чем я думаю.

М.: Арарат останется.

З.: Что толку, если Ной утонет! Все человечество!

М.: Тропики – это для меня несбыточная мечта. Ты не понимаешь, какое это счастье! У тебя жар. Значит, ты жива. Мне холодно. Я мертв.

З.: Холодильник, прости. Но чужие несчастья с некоторых пор перестали меня утешать.

М.: Жара, я ее помню! Ешь бананы и кокосы, носи юбку из травы, спи в ямке. Хорошо жить в жарких странах.

З.: Да, особенно в Африке и Южной Америке! Войны, голод, трущобы, революции, наркотики, СПИД, казни, геноцид, коррупция, детская смертность.

М.: Нет, в некоторых жарких странах живут прекрасно.

З.: В основном только благодаря нефти. А ведь и нефть когда-нибудь кончится! Люди все высосут.

М.: Вот об этом можно не беспокоиться. Если все пойдет как обычно, мир потеплеет, полюсы растают и вас затопит, насчет нефти не волнуйся. Она снова образуется где-то через миллиард лет.

З.: Спасибо. Утешил.

М.: Нефть есть кал цивилизации. Вся органика, все накопленное, умершее, истлевшее ведь не исчезает, верно? Когда арктические и антарктические льды растают, когда все затопит океан – и люди, животные и растения вместе со слежавшимся мировым мусором уйдут под толщу воды и песка, – хоп! Вся бывшая органика стечется в подземные моря, превратится под огромным давлением в нефть или уголь, образует сопутствующие газы. Сколько раз уже это было, а?

З.: Было? Я боюсь┘

М.: Не бойся! Там, в толще воды, зародится опять жизнь, рыбы выйдут на сушу, превратятся в людей┘ Ведь человек в утробе матери сначала живет с жабрами. Это нормальный путь ребенка. Мы же знаем, что все великое повторяется в малом. Атом есть солнце со светилами. Утроба матери есть мировой океан, откуда человечество выходит из воды на сушу.

З.: Ты лжешь.

М.: Нет.

З.: Ты лжешь, что ты мертв. Ты живой. Ты мыслишь, стало быть, ты существуешь.

М.: Земля, ты всегда мне преподнесешь какой-нибудь комплимент. Звони мне почаще.

З.: Марс, каково мое будущее?

М.: Ну что, ты забыла? Ты останешься жива. Ты покроешься толщей воды, безлюдный океан веками будет катить пустые волны под раскаленным солнцем, но со временем на горизонте замаячит чей-то кораблик, раздастся вой, блеянье и мычанье, запахнет навозом, и кто-то на палубе увидит среди моря неподвижное возвышение, как бы окаменелую волну, и крикнет: «Дети! Сим, Хам и Ной! Ура! Смотрите, земля! Мне кажется, это остров Арарат!»

З.: Ты еще не знаешь продолжения. Они сходят все вместе на сушу, за ними спускаются жирафы, слоны, бегемоты, крокодилы, а тут подходят местные, и один старый армянин говорит другому: «Слушай, Ара, по-моему, цирк приехал!»

М.: Пока есть анекдоты, Земля жива.