Светлана Уразова - ИОСИФ МИХАЙЛОВИЧ, считается, что новости - показатель открытости общества, его мировоззренческий срез. Как бы вы определили само понятие "новости"?
- Сегодня сложилось представление о том, что новости - это образ некоего события. И чем оно страшнее, чем сенсационнее, чем больше у него, скажем, эротико-эмоциональных признаков, тем более значима сама новость. Исходная позиция людей, создающих новости, стоит на двух "китах": сообщить о том, что делает руководство города, области, региона, страны, и ударить по нервам аудитории. Мое понимание принципиально иное. Новость - это то, что касается непосредственно реальной жизни большинства людей. Значит, журналист должен выстроить текст таким образом, чтобы, во-первых, сообщить о событии, дать все его координаты, необходимые для понимания того, что произошло, во-вторых, сказать, что в этой ситуации, по мнению компетентных людей, следует делать. Словом, предложить оптимальные способы ее переживания, или преодоления, или осмысления. А для этого необходим хотя бы минимальный комментарий. Такой подход к новостям формируется и реализуется только тогда, когда телевидение, радио и периодические издания напрямую замкнуты на население. Именно на население, а не на аудиторию.
- Аудитория - понятие размытое, скорее абстрактное?
- Слово "аудитория" подразумевает определенную совокупность людей, которые слушают, смотрят, читают - одним словом, потребляют некую информацию. А мы все отнюдь не аудитория или публика, созерцающая нечто. Мы - живые, мыслящие и действующие существа, принимающие в своей жизни решения. К примеру, если на телевидении сообщается о землетрясении в Турции, то в рамках этой трагической новости должен быть как минимум адрес: что делать, чтобы помочь людям, оказавшимся в беде. Неважно, как зритель будет реагировать. Но тот, кто посчитает это необходимым, сделает. У нас же ни на центральном, ни на местном телевидении ничего подобного нет и в помине.
- Каждый тележурналист знает, что невозможно "впихнуть" всю информацию в эфир и он должен формировать новостийную колонку по степени важности событий. Какими должны быть критерии отбора?
- В российской журналистике сегодня существует три типа "профессиональной идеологии", в рамках которой определяются критерии. Первая - технократическая идеология, ориентированная на общественное мнение. Журналист знает, что должен повлиять на мнение людей, и потому при отборе информации он словно "размещает" себя над аудиторией, определяя, что надо знать населению, а что не обязательно. Чаще всего этот подход мы и наблюдаем в новостях. Есть другой тип профессиональной идеологии, когда журналист не стремится на что-либо повлиять, а просто продает зрителям образы событий. Третья "идеология", в большей степени присутствующая в региональной прессе и на телевидении, опирается на теорию "малых дел", когда журналист считает, что его призвание заключается в том, чтобы оказывать помощь реальным людям. Все эти подходы пришли из нашего недавнего прошлого. Если обратиться к прошедшему недавно конкурсу "Новости - время местное", то на местном телевидении показывается немало замечательных сюжетов. Особенно запомнился один, прошедший в Орле. Речь шла о жительнице города тете Маше, которая завела на балконе козу. Это была новость, которая говорила зрителям, что можно жить и можно выживать, да и решение проблемы, пусть парадоксальное, всегда можно найти.
Сегодня у журналистики нет одной-единственной системы критериев и координат. Российское население состоит из принципиально различных групп, которые требуют разной информации. Поэтому и наша журналистика вынуждена позиционироваться по отношению к аудитории, которую обслуживает. Первая группа (по нашим подсчетам, таких людей по России около 20%) - это люди, ориентированные не на выживание в новых экономических условиях, а именно на жизнь, на преодоление обстоятельств. Вторая группа - это люди "надежды и удачи". Они прекрасно понимают, что у них ничего не получается и вряд ли что-то получится в будущем. Но они надеются, что что-то все-таки произойдет. Президента ли хорошего выберут, в лотерею ли выиграют или какое другое чудо случится. Таких, по нашим подсчетам, от 14 до 25%. Как правило, эти люди отбирают новости, связанные с неожиданным решением проблем. Третья категория - "отчаявшиеся" люди. Эти люди требуют от прессы - электронной или печатной - подтверждения своих негативных ожиданий.
- Это похоже на своего рода агонию...
- Попросту в России эта агония растянулась на длительное время и с большими жертвами: отрубаем "хвостик" по кусочкам. Но то, что на уровне интуиции и подсознания миллионы людей у нас в стране понимают всю личную бесперспективность, - это факт. Этот пласт людей также "давит" на прессу и требует своих "страшилок". И когда, к примеру, на канале ТВ-6 появляются специально для этого созданные телепрограммы, скажем, "Дорожный патруль", а попавший в дорожно-транспортное происшествие человек или даже труп показывается долго и в разных ракурсах, это говорит о том, что телеканал точно ориентирован на эту часть аудитории. Таких "отчаявшихся" у нас в стране около 30%. Есть еще и четвертая группа людей, которых называют "виртуальными". У них нет ни надежды, ни отчаяния. Они точно знают, что ничего в этой жизни делать не будут. Их цель - созерцание, а жизнь с ее кипением и рефлексиями пусть проходит стороной. Главное для них, что есть параллельный мир, где им уютно. Например, фанатичное отношение к спорту тоже из разряда "ухода" от реальной жизни. "Виртуальный" контингент, как правило, не смотрит серьезных передач, не смотрит даже новости. Его телевизионные пристрастия ориентированы либо на "боевик", либо на "триллер". Таких людей у нас в стране около 30%. Когда телеканалы выстраивают свои "сетки", они интуитивно стремятся "раздать всем сестрам по серьгам". А если учесть, что в эфире правит бал рейтинг, то телепередачи ориентированы на две категории населения, которые его составляют. Это "отчаявшиеся" - 30% с лишним, и это "виртуальные", примерно столько же. Поэтому-то наше телевидение, хоть центральное, хоть региональное, такое, какое есть, и другим быть, увы, пока не может. Иная концепция вещания потребует от телевидения полной ломки представлений и мироощущения, а также коренного передела финансовых взаимоотношений. Примером может служить телеканал "Культура", который смотрят всего 5% населения.
- А как обстоят дела с независимой журналистикой?
- Независимая журналистика - элемент гражданского общества, которого у нас попросту нет. Отсюда постоянная подвешенность наших телепередач, постоянные ожидания и гадания журналистов: куда же подует ветер на этот раз? Отсюда вектор интересов журналистов, постоянно нацеленный на власть. Начиная с 1995 года мы проводим исследования, в рамках которых пытались выяснить, где в первую очередь журналисты получают информацию. Оказалось, что их главный адресат - это власть. В 1995 году - 87% журналистов получали основную информацию у властных структур, в 1998-м - 69%. Основу новостийной информации составляет не бизнес, не гражданское общество и, уж конечно, не культура, а власть. Журналисты прекрасно понимают, что "телодвижения" власти могут перекосить всю ситуацию в стране, и потому пристально за ней наблюдают. В результате любая новость на местном или Центральном телевидении политизирована. Хотя однажды на НТВ ведущий Михаил Осокин открыл вечерние новости информацией о том, что наши спортсмены выиграли, кажется, в Лиссабоне. Такой подход к первоочередности в построении новостей был осуществлен впервые. Он означал, что и наши журналисты стали задумываться о степени важности информации для населения.
- Если у нас нет гражданского общества, то СМИ, в особенности электронные, имеющие непомерную степень влияния на аудиторию, могут содействовать его построению. В этом как раз и проявляется гражданская ответственность журналистов, не так ли?
- Мы провели специальную конференцию, на которой поставили вопрос, что может сделать журналист для становления гражданского общества. И единственный рецепт, который нам удалось сформулировать, - тесный союз журналистского сообщества с существующими ныне в России структурами гражданского общества. Это негосударственные, некоммерческие объединения, которых по всей стране насчитывается до 78 тысяч. Своей деятельностью они уже доказали функциональность и полезность для общества. Есть в их арсенале до 300 различных изданий, где поднимаются важные вопросы, способные ориентировать наше общество на развитие. Однако большая пресса, в том числе и региональная, практически не замечает эти объединения. А ведь такая кооперация могла бы послужить отечеству, поскольку за годы работы эти гражданские структуры овладели огромным объемом информации, о которой журналисты практически ничего не знают. Список тем огромен. Это правовая защита населения, это социальная помощь, детские проблемы, содействие бездомным, нищим и прочее, прочее. Большая журналистика только обозначает эти проблемы. Гражданские издания рассматривают их практически со всех сторон. Такой союз мог бы "обтачивать" общественное мнение, предъявлять обществу иные, более перспективные варианты развития. Правда, представители этих гражданских структур, как правило, волонтеры, люди независимые, и журналистике необходимо сбросить свою "спесь", чтобы заручиться их поддержкой. У меня ощущение, что это единственно возможный способ переструктурировать народное сознание. Если серьезно подходить к этому вопросу, то следует признать, что журналисты не осознали свою гражданскую ответственность перед обществом. Время информационной журналистики, которая полагала, что ее основная функция есть функция четвертой власти, уже проходит.
