Зондаж общественного мнения

Кира Прошутинская старается в своей программе быть честной.
Фото Евгения Зуева (НГ-фото)

Одним из немногих остающихся общественно-политических ток-шоу на российском телевидении является программа «Народ хочет знать» (ТВ Центр), производимая негосударственной телекомпанией «Авторское телевидение». Об этом «НГ» беседует с главным редактором ATV и ведущей программы Кирой Прошутинской.

– ТВ Центр недавно объявил о ребрендинге. Что изменилось в вашей программе «Народ хочет знать»?

– Я осталась одна, поскольку закончился договор со вторым соведущим, Андреем Дементьевым. Изначально передача придумывалась на одного ведущего, однако тогдашний руководитель канала Олег Попцов, который давно дружит с Дементьевым, сказал, что программа выйдет, если в ней будет и Андрей Дмитриевич. Мы честно и нормально с ним работали, надеюсь, что мы остались в хороших отношениях.

– То есть, когда Попцова сняли, АТV тут же не продлило контракт с Дементьевым?

– Ну у Андрея Дмитриевича даже претензий быть не может, потому что он понимал, что передача рассчитана на 39 минут эфира, и это останавливает действие, когда ее ведут два человека. Он понимал, что, в отличие от него, для нас телевидение является и смыслом жизни, и способом существования.

– А почему с ATV ушел Андрей Максимов?

– Может быть, Андрей на всякий случай обезопасил свое будущее? Насколько я знаю, он не выиграл в деньгах, но выиграл в некоем покое и стабильности. Все-таки телекомпания-вещатель намного более устойчива в этой жизни, чем телекомпания-производитель.

– Кира Александровна, как вы разграничиваете свои полномочия с вашим мужем, Анатолием Малкиным?

– Малкин – это наше всё. Он и главный редактор, и продюсер, и завгар, и начпост, и так далее. Не могу сказать, что у нас с ним так четко разграничены обязанности – слишком небольшая компания. Но у него, конечно, больший объем обязанностей, включая и неприятного свойства: заключение или расторжение договоров и контрактов, переговоры, выбивание денег и так далее.

– Отчего вы занялись общественно-политической программой? Вы ведь вели вполне себе развлекательную программу «Мужчина и женщина» на «России».

– Если вы помните начало моего «творческого пути», было много чего: «А ну-ка, девушки!», «Взгляд» и перестроечный «Пресс-клуб». В данном случае я устала от программы «Мужчина и женщина», потому что сделала 100 передач, а 101-я, героем которой был господин Сорос, не вышла в эфир, и на этом программу закрыли.

– Почему закрыли?

– Ситуация была неприятная, потому что на канале, где мы выходили, думали, что Сорос должен заплатить за нее, а Сорос решил, что мы у него вымогаем каким-то образом деньги, и поэтому передача не выходит в эфир. Мы оказались меж двух огней. Я, кстати, считаю, что это один из лучших выпусков программы, и мне безумно обидно. Он лежит у нас до сих пор. Его пытались люди, которые работают с Соросом, пристроить на другой канал, но уже начались другие времена и он стал вообще непроходимой фигурой. Ну пусть полежит. Такого Сороса никто в жизни не видел.

– В чем вы видите отличие вашей программы от подобных на других каналах?

– Вообще в программах ATV мы стараемся, по возможности, быть честными. Это не значит, что мы не понимаем, что играем в предлагаемых обстоятельствах, но стараемся, чтобы было как можно меньше вранья. И мне кажется, что даже в этой передаче степень искренности отличается от других. К тому же мы принципиально приглашаем другую аудиторию – не маргиналов, не статистов, а людей, достаточно разумных, которых что-то в этой жизни интересует. И я понимаю, что это, конечно, не репрезентативный опрос, но все-таки зондаж общественного мнения. Во всяком случае, я знаю, что на это обращают внимание те, кто должен обращать внимание.

– Вы прислушиваетесь к советам руководства канала? Оно может вам посоветовать взять ту или иную тему или пригласить тех или иных персонажей?

– Слава тебе господи, это очень редко происходит. И никто нас в этом плане не редактирует или цензурирует. Но мы люди опытные и знаем, что все может перемениться в один день.

– Есть ли в программе какие-то персоны нон-грата?

– Фактически нет. У нас бывают все, даже те, кого не приглашают на большие федеральные каналы. Например, Каспаров и Рыжков были у нас, и неоднократно, и сейчас мы их приглашаем.

– Почему в выпуске программы про Кондопогу не было разговора о том, что там произошло?

– Это наша беда и моя обида в какой-то степени, потому что 39 минут ток-шоу, которое состоит из трех полновесных частей, – мало. К тому же в записи. Когда у нас было 52 минуты, правда недолгое время, мы выходили в прямом эфире.

– А почему перешли на запись?

– Ну не мы же хозяева канала. Нынешний хронометраж абсолютно не годится для такой программы. Поэтому мы убрали сюжет о Кондопоге и срезали обсуждение. Отмечу любопытную деталь. Когда мы начинали, мне казалось, что рейтинг должны иметь социальные темы, например дети, брошенные родителями. Оказывается, в большей степени востребована зрителями тема межнациональных отношений на постсоветском пространстве.

– На РТР когда-то существовала программа ATV «Пресс-клуб», с участием журналистов, в которой участвовал и я. На ваш взгляд, сейчас возможна ли такая программа на каком-нибудь канале?

– Она очень нужна, и это все ощущают, потому что нет площадки для полифоничного разговора на хорошем уровне. Сейчас зрители не имеют возможности оценивать несколько точек зрения. Но что же делать? Нет сейчас канала для такой программы...

– Такая эпоха?

– Такое руководство каналов.

– Я так понял, что вы с Малкиным оставили мечту о создании собственного телеканала. Не хватает денег или политической воли сверху?

– За все время, что мы участвуем в тендерах, нам никогда не давали канала. Видимо, потому, что получение канала относится даже не к политике, а к коммерции, когда крупные игроки на рынке не заинтересованы в нашем существовании в качестве самостоятельного канала. В той степени свободы, которую мы имеем, есть много преимуществ, но и много трудностей. На днях мы с нашим другом по даче сидели и разговаривали по поводу смелости и осторожности. Для меня смелость – это некий элемент безрассудности, друг же считает, что во всем должна быть некая целесообразность, и когда знаешь, что не выиграешь, какой смысл быть смелым? Сейчас мы понимаем, что это нецелесообразно.