Есть ли у детей совесть

Симон Соловейчик был уверен, что человек есть дух, воля к добру, стремление. Фото с сайта www.1september.ru

Студентка техникума, любимая дочь своих родителей, убила подругу в подъезде ножом, чтобы достать из ее сумочки 170 рублей. Деньги были нужны ей на новое платье... Эта реальная история потрясла в 1970-е годы миллионы граждан бывшего СССР. Одного же зацепила настолько, что он пустился в многолетние исследования, чтобы докопаться до первопричин ужасного ЧП.

Так появилась «Педагогика для всех» Симона Соловейчика – книга, которая отвечает на совершенно не интересующие официальную педагогику вопросы: кто я, зачем живу, каким законам подчиняюсь? Она изобилует полезными советами. Некоторые даже проникли сегодня – без ссылки на автора! – в академические пособия для студентов педвузов. Но вытекают они не из научных постулатов, а из «прогнозов» языка и стихотворных озарений Пушкина с их неиссякаемой верой в наше высшее предназначение. Вот и Соловейчик, как молитву, повторяет: человек есть дух, воля к добру, стремление.

Никто особо и не против. И впрямь – поди поспорь с собственной совестью, впитанной, как он пишет, «не с молоком, а с языком матери».

Но раз такое дело, то вступать с детьми, школьниками в педагогические отношения надо бы по-другому. Подгонять к стандарту, проверять по тесту, соблазнять сертификатом? Алогично, недостойно человека. Отдает дрессурой. Кроме того, в стихиях жизни каждый зачастую сам себе и карта, и картограф, и матрос, и капитан.

Скажут: да ведь это все слова, а что на практике? Нет в мировой науке технологий по работе со свободным человеком, который не гнет, согласно Александру Сергеевичу, «ни совести, ни помыслов, ни шеи» в угоду власти. И никогда не было?

Листая труды прошлых столетий, наткнулся на любопытное свидетельство. Оказывается, преподаватели в некоторых европейских университетах вплоть до XVIII века пользовались неслыханными правами в выработке программ, приемов обучения. А студенты – правом свободы выбора себе профессоров в обмен на звонкую монету. Да что университеты. Даже в начальных школах Англии дети – о, ужас! – сами рассчитывались с учителями по факту оказания образовательных услуг.

Они – свободные. С такими нелегко: в любой момент, глядишь, перетекут к другому педагогу-конкуренту. И никого им не жалко, кроме себя, любимых. Кто же они? Бесчувственные эгоисты и дельцы? Или, наоборот, отважные, живущие по совести строители своей судьбы?

Вспомним у Иосифа Бродского: «Человек это сумма поступков». Я бы, учитывая теоремы Соловейчика, переиначил: человек есть совесть, исчисляемая суммой совершенных им поступков. Если считать каждый свободный шаг ученика навстречу педагогу его поступком, шагающей совестью, то последняя становится счетным понятием, легко измеряемым по числу этих поступков. То есть учебных посещений – студий, лекций, классов, кружков.

Думал ли про это Соловейчик? В 1990 году он создавал газету Творческого союза учителей СССР. Тогда же автор этих строк привез из Йошкар-Олы рассказ о первой в стране школе свободного воспитания. Второклассники из «Риска» (так называлась эта школа) выбирали себе учителей, обсуждали на уроках свежие газеты, делали массаж сидящим впереди за партами товарищам, хрустели капустой «по Шелтону». Позволяли себе все из того, что сегодня ни-ни. О чем «цифровые дети» даже не мечтают.

Но я был в отчаянии: где же тут обещанная школа? Всего 24 малыша. «Зато свободных малыша!» – сиял от счастья Соловейчик. Потребовал, чтобы я написал о них во всех подробностях, поставил на первую полосу первого номера и сам придумал заголовок. «Свобода – это не страшно» – с этой довольно задиристой фразы началась газета учителей, объединенных в свободный союз.

И все-таки страшно до сих пор. Знать бы наверняка, что есть она у ребенка, совесть. И если да, то как работает. Есть ли законы…

Снова листаю чужие трактаты. Согласно «Теории нравственных чувств» (1859), каждый человек состоит из трех активных собеседников внутри себя:  «Мы», «Я» и голос беспристрастного воображаемого наблюдателя, которому «Я» симпатизирует. Переговоры эти троих между собой и есть суд совести.

Стало быть, у ребенка она тоже имеется? Хотя бы в зародыше? Автор букинистического тома отвечает утвердительно. И более того, в другой своей знаменитой работе показывает, что «одаренные свободой эгоисты» (студенты) пользуются ею с величайшей деликатностью и благородством. Никогда не оставляют педагога одного в аудитории, если видят в нем хотя бы зачаток «стремления быть полезным». Ну вот, и он тоже про стремления... Звали этого моралиста, между прочим, Адам Смит.