Париж хочет играть первую скрипку в Средиземноморье

Фото Hasan Shaaban/Bloomberg via Getty Images

В повестке предстоящего на следующей неделе саммита ЕС фигурирует вопрос об антитурецких санкциях из-за деятельности Анкары в Восточном Средиземноморье. На этом настояли члены «средиземноморской семерки» (MED7) – неформального клуба южных стран Евросоюза.

Запущенный в 2016 году по инициативе греческого правительства, этот формат используется государствами-участниками для формулирования консолидированной позиции по самым актуальным вопросам общей повестки дня, будь то борьба с последствиями экономического кризиса, распределение бюджетных средств внутри ЕС, поиск решения миграционной проблемы и др. На днях основной темой для дискуссий MED7 на Корсике стала региональная безопасность, и Париж ожидаемо взял на себя роль первой скрипки.

Замечу, что тому поспособствовал не только формальный статус хозяина мероприятия: средиземноморское направление традиционно имеет один из самых высоких приоритетов для внешней политики Пятой республики. Франция располагает здесь крупными торговыми и военными портами (Марсель, Тулон), держит значительную часть военно-морских сил (группу авианосца Charles de Gaulle), имеет давние культурно-исторические и политико-экономические связи со странами Магриба и Леванта, участвует в разрешении сирийского и ливийского конфликтов. Рассматривая данное пространство в качестве уязвимого «подбрюшья» Европы, французская сторона считает его своей зоной ответственности и в прежние годы уже выдвигала далеко не одну инициативу многостороннего сотрудничества, включая «диалог 5+5», Союз для Средиземноморья и Саммит двух берегов.

Поэтому неудивительно, что с нынешним обострением греко-турецких противоречий Эмманюэль Макрон сразу же активизировался и занял сторону партнеров по ЕС – Афин и Никосии. Турция, хоть и остается союзником Парижа по НАТО, составляет конкуренцию европейцам по мере своего укрепления в Ливии и газоносных районах Средиземноморья, что французская дипломатия трактует как угрозу своим интересам. В той же Ливии турки – прямые оппоненты французов, поскольку первые, как известно, оказали поддержку правительству Фаиза Сараджа, а вторые продолжают симпатизировать в большей степени Халифе Хафтару. Не имея возможности длительно противостоять Анкаре в одиночку, Париж ныне пробует собрать европейскую коалицию под собственным началом, опираясь на южных соседей.

Примечательно, что Макрон обозначил контуры своей концепции так называемого средиземноморского мира (pax mediterranea). С его точки зрения, Средиземноморье должно быть не «полем битвы великих держав» (к чему, по мнению французского президента, якобы стремится не только Турция, но и Россия), а зоной совместного развития и процветания. И на северном, и на южном берегу стоят одинаковые вызовы: борьба с исламским радикализмом, регулирование миграционных потоков, ускорение экономического и социального развития, защита биоразнообразия, решать которые, по мысли Макрона, нужно только сообща.

А для этого необходимо вдохнуть новую жизнь в уже существующие переговорные площадки, объединяющие региональные государства, и возобновить прежде всего Барселонский процесс евро-средиземноморского сотрудничества, существующий с 1995 года. Судя по итоговой декларации Корсиканского саммита, все страны MED7 единогласно поддержали подобный подход, одновременно потребовав от Турции прекратить политику односторонних действий и провокаций.

Однако на заседании Европейского совета 24–25 сентября группа MED7, вероятно, столкнется со сдержанной позицией Германии, которая с учетом напряжения на восточных рубежах ЕС вряд ли захочет дополнительно повышать ставки еще и на средиземноморском направлении. Хотя спектр возможных мишеней достаточно широк (энергетические компании, банки, различные положения Таможенного союза ЕС и Турции), скорее всего европейцы выберут некий сбалансированный вариант ограничительных мер, чтобы не слишком сильно отталкивать Турцию от себя, или вовсе отложат решение об их принятии.

Та же Франция, согласно данным ее Казначейства, имеет существенный товарооборот с турецкой стороной – 14,7 млрд евро в 2019 году – и в разрыве экономических связей с Анкарой явно не заинтересована. И тем более вопрос о степени «наказания» Турции не станет поводом для длительного ухудшения франко-германских отношений: тактические противоречия между Парижем и Берлином по данному поводу возможны, но в конечном счете общая формула будет найдена.

Наиболее же конкретным итогом встречи на Корсике пока оказалось укрепление военно-технического сотрудничества между Францией и Грецией. Вскоре после ее завершения было объявлено, что Афины закупят 18 истребителей Rafale, что означает знаковый успех для этой машины, ранее продававшейся только в страны Азии и Ближнего Востока. Остается в силе французское предложение о перспективных фрегатах FDI: греческая сторона посчитала цену завышенной, но необходимость в кораблях подобного типа премьер-министр Кириакос Мицотакис обозначил напрямую. Подошло к заключительной стадии согласование полноценного двустороннего соглашения об обороне, в котором, вероятно, будет прописана французская военная помощь Греции в случае нападения на ту третьей стороной.

Такие договоренности означают, что Пятая республика готова участвовать в обеспечении безопасности своих союзников на долгосрочной основе, понимая, что от этого в конечном счете зависят и ее позиции в регионе.