Антон Зверев
В педагогике есть вещи, которые обсуждать при всех не следует. Кадр из фильма «Доживем до понедельника». 1968
Общение, как известно, – страшная образовательная сила. При этом форматов общения между педагогами и родителями не так уж много. Это, грубо говоря, авторитарная модель «Ментор», когда учитель говорит, а дети впитывают каждое слово, и демократическая модель «Огонек» (дружеские посиделки), где каждый для этого круга в чем-то эксперт.
Сконструировать третью конфигурацию цивилизованной беседы долгое время никому в образовании не удавалось. Прорыв осуществила наша соотечественница из Москвы, генеральный директор школы «Бакалавр» Татьяна Данилина.
Третий сценарий (назовем его «Клуб») используется в «Бакалавре» для устроительства родительских собраний. Впервые в практике проведения подобных собраний Данилина вывела их из учебных комнат и проводит там, где воспитание обычно объявляет о своей капитуляции, – в школьном коридоре.
В просторной рекреации на третьем этаже парты располагаются вразброс, как столики в кофейне. За ними сидят (а вот и не угадали!)... учителя. В таком полном наличном составе мы видим их обычно только один раз в жизни. Да и то на фотоснимке для семейного альбома, который выдают выпускникам 9-го (11-го) класса. А здесь такие встречи (при, повторюсь, рекордной явке педагогов) устраиваются по параллелям (5-е, 6-е, 7-е классы) раз в три месяца. Данилина фактически вернула детям, обществу учителей. Свободно входящие в фойе родители, вместе с детьми или без них, притормаживают каждый у «своего» специалиста, занимают место напротив и заводят тихую беседу.
Каждая точка консультаций имеет вывеску. Например: «Мария Алексеевна Михайлова, учитель биологии». Или: «Варвара Николаевна Андреева, педагог-психолог». Рядом – две табуретки: для родителя и школьника.
Многоголосая переговорная палата, официально озаглавленная «родительской конференцией», напоминает пчелиный улей. Но никто никому не мешает, проблемы решаются четко и в хорошем темпе. А главное – не за счет ребенка. Он не болтается где-нибудь на улице или по Всемирной паутине, объятый предчувствиями, а тоже вхож в этот салон. Это не гость, а ключевой игрок, один из трех проектировщиков образовательного здания. «Тебе здесь интересно?» – обращаюсь к восьмикласснику Александру. «А то! – удивляется он вопросу. – Тут за себя можно заступиться, все неприятные вопросы сообща обмозговать. И информация не теряется на отрезке между офисом и домом».
Данилина говорит, что не улучшила традиционную систему собраний, а просто ее отменила. Вместе с принципом коллективизации, когда целый класс взрослых людей вынужден обсуждать одного ребенка. Обратите внимание: подобно гидам, дети ведут родителей по клубу, помогают выбирать учителей.
Ход мысли Данилиной кажется мне пророческим: только через свободного родителя, умеющего выбирать предметы и приоритетных собеседников, можно со временем прийти к свободной школе-парку. Родители приходят в любое удобное время, но с 17 до 19 часов. Говорят, с кем пожелают, и уходят, не потратив ни минуты даром.
На обочине общего действия выделяется отдельный столик с указателем «Дежурный по конференции». Представьте: человек, сбиваясь с ног, бежит с работы в школу. Ясно, что ему сначала надо дать возможность дух перевести. Чашечку чая предложить. Другая ситуация – в клубе он новичок, третья – попал в цейтнот, а нужный ему специалист занят с другими родителями. «Вот для чего мы придумали службу «ДК» – дежурного по конференции, – поясняет Татьяна Данилина. – Это универсальный консультант, регулировщик школьного пространства. Знакомить людей друг с другом, помогать без потерь выходить из внештатных ситуаций – его хлеб».
...Евгений, отец двоих сыновей, успел за полчаса потолковать с пятью предметниками. А за остаток времени – показать младшего сына школьному врачу. «Учителя очень собранные, мыслью по древу не растекаются, разговаривают с документами в руках: вот ваше сочинение, а вот итоги тестов», – объясняет дилетант от педагогики.
Тонкий нюанс: есть вещи, которые обсуждать при всех не следует. Поэтому общение организовано с глазу на глаз. Скажем, учитель обращается к ученику: «Сам честно оцени свои возможности». И тот знает, что требования на уроке совпадут, как две капли воды, с теми, которые будут приняты сейчас. Ответственность не перекидывается друг на друга, а разделяется…
Однажды автору довелось быть приглашенным на представительную научную конференцию в одну из европейских столиц. Едва прибыв в отель, машинально поинтересовался у служащего на стойке, нет ли среди постояльцев россиян. Спросил на бегу, любой ответ устроил бы: «да», «нет», «затрудняюсь с ответом». Тот лишь пожал плечами и с улыбкой произнес обычное клише, которое меня тем не менее поразило: «Sorry, this is confidential». («Извините: это приватно. Служебная тайна».)
Стоп, репортеры, дальше хода нет. Личная жизнь – это неприкасаемо, она охраняется всеми законами, мягкими и силовыми службами, массмедиа, традициями, этикетами. В краях, которые я посетил, об этом знал даже гостиничный портье.
Так и на конференции родителей в Москве. Даже внезапно выросший у меня на пути директор школы Василий Баев не считает себя вправе погружаться в тайны частных диалогов, тем более с представителем СМИ! Минут десять директор рылся в нормативных документах: не противоречит ли визит корреспондента букве школьного устава? И все же шлагбаум на входе в пещеру с педагогическими сокровищами мне открылся, но с уговором: освещать проблемы без имен. И не вторгаясь в таинство соприкосновения Общества с Образованием.
Учитель: «Максим стал лучше свои мысли излагать, доказывать фактами. Я довольна. Ну, а с нашей стороны что нужно?»
Папа: «Мы едем отдыхать в красивые горные места. (Кивая на сына.) Будет бить баклуши, а меня это не радует. Я бы поручил этому эпикурейцу подготовить за каникулы доклад по истории Махачкалы, она там рядом».
Максим: «Опа! Приехали...»
Папа: «А вы закрепите за ним этот проект, чтобы мы не спорили».
Учитель: «Максим, да это же интересно – выложишь видео в сеть...»
Максим: «Ладно, ваша взяла. Попробую».
