Александр Шаравин В СТАТЬЕ Алексея Арбатова и Петра Ромашкина "Какие войны России по карману" ("НВО" # 15, 2001 г.) говорится, что Вооруженные силы РФ могут участвовать в конфликтах двух типов - "чеченского" (конфликт низкой интенсивности с формированиями партизанского или полупартизанского характера) и "балканского" (конфликт высокой интенсивности, состоящий в отражении авиационно-ракетного удара НАТО в основном с морских направлений). Выводы авторов убедительны. Странно только, что они либо "нечаянно", либо намеренно оставили за скобками третью, причем главную (а может быть, единственную) угрозу для РФ.
Чечня у России, к счастью, одна, причем пик этого конфликта все-таки позади. По-видимому, он будет продолжаться еще несколько лет в "вялотекущем режиме", если только власти не умудрятся совершить какие-то чудовищные ошибки военного и политическою характера и вновь появится необходимость вести широкомасштабные боевые действия. И надо уж просто изрядно потрудиться, чтобы создать еще одну "Чечню" в каком-либо другом регионе страны. Поэтому единственным вероятным конфликтом "чеченского" типа для России остается война Центральной Азии, то есть отражение агрессии талибов и их соратников против Таджикистана, Узбекистана, Киргизии и, возможно, Казахстана. Однако несомненно, что участие в этой войне для нашей страны будет ограниченным по чисто политическим причинам.
Тезис о том, что "демократические страны войн не начинают", рухнул 24 марта 1999 г. с падением первых натовских бомб и ракет на Югославию. Впрочем, югославская война продемонстрировала еще один интересный факт. Для натовцев потеря даже одного солдата теперь считается если еще не совсем неприемлемой, то очень болезненной. Поэтому не только широкомасштабная агрессия, которая может вылиться в обмен ядерными ударами (то есть привести к гибели миллионов людей с обеих сторон), но и "балканский вариант" крайне маловероятны. Россия даже в нынешнем состоянии - не Сербия, количественный и качественный состав наших ПВО и ВМФ несопоставим с югославским (или, к примеру, иракским), и чувствительные потери для агрессора неизбежны.
Теперь о войне третьего типа, возможность которой не заметили Алексей Арбатов и Петр Ромашкин. Справедливости ради надо сказать, что таким "дефектом зрения" страдают не только они.
Сначала немного статистики. Территория Сибири и Дальнего Востока - 12 765,9 тыс. кв. км (75% территории России). Население - 40 553,9 тыс. человек (28% населения России). Территория Китая - 9 597 тыс. кв. км, население - 1 265 млн. человек (в 30 раз больше, чем в Сибири и на Дальнем Востоке).
Экономика Китая является одной из самых динамично развивающихся в мире. При этом она остается во многом социалистической, то есть экстенсивной и высокозатратной, требующей все больше и больше природных ресурсов. Они у Китая довольно ограниченны. Недра Сибири и Дальнего Востока почти неисчерпаемы.
Китайская пропаганда постоянно показывает нам небоскребы свободных экономических зон на юго-востоке КНР. Однако не стоит забывать, что в этих зонах живут 200-300 млн. человек, то есть не более четверти населения страны. Миллиард китайцев по-прежнему прозябают в бедности. Для них даже уровень жизни глухой русской провинции остается недостижимо высоким. Терять им совершенно нечего. Для "последнего броска на Север" есть все предпосылки. Российским политикам не мешало бы помнить о событиях на Даманском и на южных границах СССР в 1969 г. Особых оснований считать, что суть режима изменилась, нет.
Мощь Народно-освободительной армии Китая (НОАК) растет еще быстрее, чем мощь китайской экономики. Десять лет назад НОАК была оснащена почти исключительно ухудшенными копиями советских вооружений конца 50-начала 60-х гг. Однако России удалось собственными руками практически ликвидировать свое важнейшее преимущество - технологическое.
Перед Россией стоит "замечательная" перспектива поединка с армией КНР, которая, во-первых, по численности личного состава может (после всеобщей мобилизации) сравниться со всем населением нашей страны, во-вторых, имеет ядерное оружие (причем при наличии общей границы даже тактическое оружие становится стратегическим), в-третьих, абсолютно нечувствительна к потерям (гибель даже нескольких миллионов военнослужащих будет для китайцев вполне приемлемой). Такая война будет пострашнее 1941-го.
