Егор Галицин - Николай Николаевич, ваш погранотряд совместно с Итумкалинским входит в оперативную группировку "Граница" и выполняет задачи по охране российско-грузинского участка госграницы. Какие особенности службы пограничников в Ингушетии вы отметите?
- Наш пограничный отряд находится в центре событий, связанных с проведением контртеррористической операции на северокавказском направлении, которая выполняется по указу президента Российской Федерации. Совместными усилиями с 14-м отрядом, на который, конечно же, выпали основные трудности в Чечне, мы выполняем задачи по обеспечению надежной охраны российско-грузинской границы.
Охраняя границу на протяжении 82 километров в пределах Республики Ингушетия, отряд должен остановить всю ту нечисть, которая пытается проникнуть в Россию из Грузии. Чтобы доставить в Чечню доллары, а бандиты прекрасно знают, что чеченский участок границы перекрыт надежно, нарушители границы начинают изыскивать различные пути обхода наших подразделений. Из-за горной местности они выбирают, конечно же, Дагестан и Ингушетию. В связи с этим Назрановский погранотряд как раз делает все возможное, чтобы не допустить прохода боевиков на своем участке через Ингушетию в Чечню.
Не без помощи местных жителей мы перекрываем не только те туристические маршруты в горах Ингушетии, которые были известны еще при Советском Союзе, но все возможные тропы. Здесь мы организуем разведывательно-поисковые и засадные действия с применением авиации.
Помимо этой основной задачи мы постоянно проверяем всю поступающую оперативную информацию о том, что в таком-то районе готовится прорыв боевиков, там-то - террористический акт. И с этой задачей мои подчиненные с напряжением, но справляются.
- Почему с напряжением?
- В первую очередь это связано с нехваткой офицеров на заставах. Ко всему прочему тем офицерам и прапорщикам, которые есть, приходится постоянно ходить в горы с укрупненными нарядами до десяти и более человек. Сержант уже не может командовать таким нарядом - слишком сложные и опасные условия. В любой момент может произойти осложнение обстановки. Люди сильно выматываются в таком напряженном темпе. А на заставе офицеры со старшинами должны также успевать заниматься и обустройством быта. Например, застава "Шон" строит себе казармы из кирпича, проводит электричество.
Есть еще одна проблема - низкое денежное довольствие военнослужащих отряда. Поэтому и возникает отток офицерских кадров, нежелание солдат срочной службы подписывать контракт.
- Как складываются взаимоотношения с местной властью? Еще недавно возникали различного рода конфликты.
- Были и есть некоторые недопонимания между пограничниками и руководством республики, и сказать, что в последнее время произошло ухудшение или улучшение в этом плане, я не могу. Отношения - рабочие, деловые, позволяющие выполнять поставленные перед нами задачи.
Есть, к сожалению, отдельные лица, которые недопонимают роль пограничников в горах Ингушетии и пытаются настроить против нас местное население, показать необоснованность наших действий, предъявить нам различные претензии. Но тем не менее большинство людей правильно понимают нашу роль и задачи на Кавказе. И когда мы выставили погранзаставы, люди приходили к нам с вопросами о помощи, выражали свою благодарность за защиту от похищений и наркоманов. Местные жители реально помогали - лесом, стройматериалами, работой. Кстати, в строительстве кирпичных казарм нам оказывают помощь республика и местное население.
- Все военнослужащие Назрановского отряда снимают квартиры у частников во Владикавказе. Но межнациональный конфликт еще не угас...
- Да, сложно приходится. С одной стороны, чеченцы, которые являются одним народом с ингушами, с другой - межнациональный конфликт ингушей с осетинами. А мы, получается, каждый день ездим к своим семьям из одного лагеря в другой.
Сами жители Владикавказа уверены, что мы, военные, получаем здесь "боевые", поэтому в состоянии отдавать большие деньги за любые крохотные комнатки. Да, это более безопасно оставлять родных во Владикавказе, чем здесь, но и там часто приходиться выслушивать упреки горожан, что, мол, служите во "вражеском" лагере, а живете у нас.
Были случаи, когда осетинские милиционеры задерживали наших офицеров только из-за того, что они служат в Назрани.
- Только за 2001 год против военнослужащих Назрановского погранотряда совершено восемь противоправных действий. Речь идет не о хулиганских нападениях, а о террористических актах. Когда был подорван автомобиль "ЗИЛ-131", погибла 28-летняя рядовая контрактной службы Ефимова, четверо получили ранения. Какие результаты расследования уже известны?
- Мы постоянно задаем эти вопросы соответствующим органам республики. Нам отвечают, что следствие идет, отрабатывается ряд версий, но ничего конкретного сказать не могут. И это неудивительно, так как еще не раскрыты совершенные убийства и похищения людей нашего отряда двух- и трехлетней давности.
Наблюдая за происходящим, можно сделать такой вывод, что эти действия направлены против нас. Взять только самые громкие преступления, все становится ясно.
Во-первых, в апреле 2001 года произошел подрыв забора отряда. К счастью, никто из военнослужащих не пострадал. Во-вторых, подрыв машины "ЗИЛ-131", на которой наши люди ехали по домам со службы. В-третьих, в сентябре этого же года почти на том же месте на территории Северной Осетии произошел подрыв гражданского автобуса, за которым шел наш автобус, внешне очень похожий на первый. Его нам подарила Республика Ингушетия. И, в-четвертых, начинка всех взрывных устройств одинаковая: болты, шурупы, металлические шарики.
Мы все делаем для того, чтобы наши люди больше не пострадали. Во избежание захвата или исчезновения солдат и офицеров, как это было уже не раз, военнослужащие выходят за пределы части только группами. Круглые сутки у ворот дежурит один БТР, а другой сопровождает любые передвижения по городу. Разведка не отдыхает ни днем, ни ночью.
- Ваш отряд - это не единственная воинская часть в Ингушетии. По отношению к другим силовым ведомствам происходят подобные преступления?
- Нет. Дело в том, что мы - единственная структура на территории Ингушетии, которая реально выполняет поставленные задачи по проведению контртеррористической операции. Только мы перекрываем все возможные маршруты проникновения, а также отступа в случае такой необходимости для бандитов через российско-грузинскую границу в горах. Поэтому они нас так не любят.
- С какими жалобами обращаются военнослужащие отряда в суд?
- У меня уже хорошая судебная практика. Люди думают, что если они служат в зоне ЧП, то им положено выплачивать "боевые". Это не так. Поэтому несколько выигранных с моей стороны судов уже состоялось.
Дело в том, что 12 февраля 2000 года приказом директора ФПС России эти льготы для нас были отменены. То есть на полном законном основании приказом было конкретизировано, кто и за что должен получать такие деньги. Есть у нас руководящие документы, в которых четко сказано, что "боевые" выплаты производятся в пределах территории Чеченской Республики и за непосредственное участие в боевых действиях, за выполнение других задач - полуторный оклад. А мы выполняем задачи, связанные с контртеррористический операцией, но не ведем боевых действий. Поэтому с октября 2001 года военнослужащим контрактной службы нашего отряда выплачивается полуторный оклад, соответственно и выслуга для офицеров идет год за полтора.
Но кто-то кому-то посоветовал, что-то подсказал, и человек посчитал себя обиженным. Он начинает интересоваться этим вопросом, читать документы, читать со своей точки зрения обиженного. Не разобравшись до конца, обращается в суд и проигрывает.
- Такие отношения с руководством республики как-то влияют на прочность охраны границы?
- Я не политик. Я человек военный. Наша задача - выполнять. И поставленные перед нами задачи по обеспечению надежной охраны госграницы мы выполняем. Мы делаем все возможное для предотвращения попыток прорыва боевиков на российскую территорию. С этим мы справляемся.
