Николай Абин "Всенародное восстание", "сотни убитых", "десятки тысяч арестованных и осужденных", "неповиновение советских офицеров и солдат, отказавшихся выполнить приказ по подавлению массовых выступлений", происходивших 17-18 июня 1953 г. в Восточном Берлине, Дрездене, Магдебурге и других городах ГДР. Подобные версии и оценки тех далеких и драматических событий приводились в различных публикациях и исследованиях. Однако правда, которая открылась в архивах специальных служб, не содержит ни ошеломляющих сенсаций, ни невероятных открытий. Скупые, лишенные эмоций спецсообщения и докладные, протоколы допросов участников массовых беспорядков...
Уполномоченный МВД СССР в Германии полковник Фадейкин докладывал первому заместителю председателя Совета Министров СССР и министру внутренних дел СССР Берии:
"...Волнения рабочих в демократическом секторе Берлина начались еще 11-12 июня с.г. Рабочие строительных объектов собирались группами, обсуждая создавшееся положение в связи с "изменением политического курса" Правительства ГДР".
В то время как огромный партийный аппарат СЕПГ бездействовал, в западных секторах Берлина активизировались различные неправительственные организации, такие, как НТС, "Группа борьбы против бесчеловечности", "Восточное бюро", "Союз немецкой молодежи" и другие, за спинами которых стояли спецслужбы США и Великобритании. Их агентура и специально организованные из числа безработных Западного Берлина группы провокаторов распространяли среди населения ГДР листовки и слухи антиправительственного содержания. 16 и 17 июня они сеяли панику и подстрекали демонстрантов к массовым беспорядкам, во главе штурмовых отрядов приступом брали центры власти: здания СЕПГ, МГБ, полицейские участки и тюрьмы.
16 ИЮНЯ
Например, когда навстречу демонстрантам на одной из берлинских улиц вечером 16 июня выехали три автомашины с радиоустановками и из мощных радиодинамиков раздались призывы партийных агитаторов прекратить забастовку и вернуться за стол переговоров, озлобленная толпа опрокинула и принялась крушить первые два автомобиля. Третью радиоустановку захватила группа молодчиков. Они растерзали женщину-диктора и жестоко избили водителя.
Особенно усердствовал при этом житель американского сектора Берлина Кальковский. Он первым швырнул булыжник в стекло кабины. Спустя сутки задержанный при штурме здания ЦК СЕПГ Кальковский показал на допросе:
"...С августа 1952 года я не имею постоянной работы, получаю лишь незначительное пособие по безработице и при наличии семьи из 9 человек, естественно, испытываю большие материальные трудности. Этим воспользовался один мой знакомый из Западного Берлина, который подтолкнул меня на преступный путь, пообещав прилично заплатить за участие в подстрекательстве населения демократического сектора Берлина к массовым беспорядкам. Его фамилия Гюттинг Пауль, во время войны служил в войсках СС, имел чин унтерштурмфюрер..."
Другой задержанный во время беспорядков житель Западного Берлина Гетлинг признался:
"...16 июня я посетил биржу труда, отдал женщине рабочую книжку, чтобы поставить штамп, она сказала мне, чтобы я зарегистрировался у того господина, который сидел в отдельной комнате. Я спросил женщину, кто этот господин, и получил ответ, что американский офицер. Когда я подошел к американскому офицеру, последний спросил меня, когда я последний раз получал пособие, как безработный. Я ему ответил, что последний раз получал пособие неделю назад, а сегодня должен получить за прошлую неделю. Американец мне ответил, что деньги я получу в том случае, если приму участие в забастовке в демократическом секторе..."
Именно Гетлинг, вышвырнув водителя из кабины, сел за руль и направил машину к зданию ЦК СЕПГ. Толпа приветствовала его восторженным ревом. Ее вопли заглушал металлический голос нового диктора, которого охраняла группа молодчиков, пришедшая из американского сектора Берлина. Из репродукторов понеслись угрозы в адрес руководителей ЦК СЕПГ и правительства ГДР.
Из толпы звучали только политические призывы: "Долой СЕПГ!", "Мы требуем свободных выборов и единого Берлина!" Собравшиеся у здания ЦК СЕПГ демонстранты хором и через захваченную радиоустановку стали требовать выхода к ним Вильгельма Пика. Вышедшие к толпе несколько партийных функционеров подверглись нападению и избиению.
С наступлением ночи беспорядки на улицах прекратились, и казалось, что волна недовольства пошла на убыль. Но это внешнее спокойствие было обманчиво.
ТРЕВОЖНАЯ НОЧЬ
В аппарат уполномоченного МВД СССР в Германии из разведывательных источников, от агентуры и рядовых членов СЕПГ непрерывно поступала оперативная информация о развитии обстановки в ГДР и в западных секторах Берлина. С каждым часом тон этих сообщений становился все более тревожным. Поздно ночью 17 июня Фадейкин докладывал Берии:
"...В течение дня выдвигаемые со стороны забастовщиков требования приобретали все более политический характер... По наблюдениям агентуры в течение дня и вечером 16 июня с.г. со стороны бастующих не было выдвинуто ни одного лозунга против Советского Союза. Все выпады направлены исключительно против Правительства ГДР и СЕПГ... По имеющимся данным, в организации демонстрации активную роль играли лица из Западного Берлина.
Так, накануне демонстрации объекты в демократическом секторе объезжала машина с западноберлинскими номерами, в которой сидели 6 лиц, призывавших рабочих строек к забастовке... Во время демонстрации во главе колонны двигались группы молодых немцев, частично в прозодежде, главным образом на велосипедах западных марок, которые осуществляли роль связников, а также подстрекали демонстрантов к выкрикиванию тех или иных лозунгов.
Эти же группы останавливали по пути следования колонны трамваи и автомашины, предупреждая о том, что на завтра намечается всеобщая забастовка. При этом высказывали прямые угрозы в отношении тех, кто будет завтра работать..."
В тихом и уютном районе Берлина Карлсхорсте никто не сомкнул глаз. Здесь в ставке советского верховного комиссара в Германии Семенова почти в полном составе собралось политбюро ЦК СЕПГ, присутствовали главнокомандующий Группы советских оккупационных войск в Германии генерал-полковник Гречко, уполномоченный МВД СССР в Германии Фадейкин. Царило напряженное ожидание. Ответ из Москвы на доклад Фадейкина задерживался. Теперь все зависело от нее, и это прекрасно понимали угрюмо молчавшие восточногерманские руководители Ульбрихт, Пик и Гротеволь. Рассчитывать на то, что МГБ и полиция ГДР смогут взять под контроль ситуацию и радикально изменить ее, им не приходилось. Колебаний и предательства со стороны работников госбезопасности и полицейских пока не наблюдалось, но и особыми успехами те похвастаться не могли. В результате их совместных усилий в ночь на 17 июня было задержано всего 15 мелких провокаторов и уличных агитаторов.
Первичные партийные организации СЕПГ в отсутствие твердого и ясного руководства находились в растерянности и бездействовали. Попытки отдельных лиц повлиять на ситуацию не были услышаны демонстрантами и остались гласом вопиющего в пустыне. Как бы это горько ни звучало, но первые лица ГДР вынуждены были признать, что их партия утратила управление страной, и поэтому настаивали перед Семеновым, Гречко и Фадейкиным на немедленном введении в Берлине и ряде других городов военного положения.
17 ИЮНЯ
Ранним утром в американском секторе Берлина на Потсдамербрюкке около биржи труда начали собираться толпы безработных, в них вливались провокаторы и штурмовики. Около восьми часов к этому сборищу подъехали три машины, из них вышла группа лиц с армейской выправкой. Несколько человек, по показаниям Кальковского и Гетлинга, были одеты в форму американских офицеров. Их подручные из числа немцев тут же засуетились и принялись выстраивать колонны "демонстрантов". Потом подкатила грузовая машина, и из нее стали раздавать бутылки с бензином.
Фадейкин срочно информировал Москву:
"К 7.00 17 июня большие толпы стали собираться в разных частях города и направляться по Сталиналле к центру. Забастовали заводы "Кабельверке", шарикоподшипниковый завод в Лихтенберге и другие.
В 7.30 около 2 тыс. чел. собралось на Маркс-Энгельс-платц, свыше 2 тыс. чел. на Сталиналле, около 2 тыс. чел. у вагоноремонтного завода в Шеневайде, свыше 500 чел. на Унтер-ден-Линден. Всего свыше 8 тыс. чел... Полиция не справляется с порядком".
В этой ситуации, которая с каждым часом приобретала все более взрывоопасный характер, советский верховный комиссар Семенов и командование советскими оккупационными войсками не бездействовали. За несколько часов до того, как на улицы Восточного Берлина вышли демонстранты, из Москвы от Берии поступило срочное указание: "Сохраняя выдержку и спокойствие, взять под охрану все важные государственные и общественные объекты. Военную силу применять в случае крайнего обострения обстановки".
Генерал Гречко дал команду, и заблаговременно приведенные в полную боевую готовность советские войска молниеносно выдвинулись на заданные позиции. В 9.00 Фадейкин сообщил Берии о выполнении проведенных мероприятий:
"Во исполнение Вашего указания с 6.30 17 июня все важные объекты: радиостанция, почта, телеграф, вокзал и мосты - заняты советскими войсками.
Организовано патрулирование советских войск в районах расположения ЦК и правительственных учреждений. К зданию ЦК, где в настоящее время находится весь состав Политбюро, подтянут полк казарменной полиции.
Забастовки и демонстрации, по всем данным, организованно руководятся из Западного Берлина. Однако органы государственной безопасности прозевали это. Министр государственной безопасности Цайссер весь день 16 июня заседал на Политбюро, переложив работу по обеспечению государственной безопасности на своего заместителя Мильке. Последний в течение всего дня 16 июня недооценил всей серьезности создавшегося положения и не обеспечил проведения неотложных мер по выявлению и аресту зачинщиков и активных участников демонстрации, ссылаясь на запрет со стороны Ульбрихта прибегать к арестам..."
Но именно утром 17 июня общее число участников антиправительственной демонстрации в Берлине перевалило за 50 тыс. Одна из колонн численностью свыше 10 тыс. человек смела полицейский кордон и направилась к зданию правительства ГДР. Впервые за время забастовки прозвучали угрозы в адрес советских патрулей. Отдельные митингующие выкрикивали: "Оккупанты - домой!"
Офицеры и солдаты продолжали сохранять выдержку и не вмешивались в действия демонстрантов. Последняя малочисленная цепочка из полицейских шаг за шагом отступала под напором становившейся все более агрессивной и враждебной толпы. В 11 часов отряды молодчиков, расшвыряв полицейских и советские военные патрули, ворвались и заняли здание ЦК СЕПГ. Вслед за ним, недолго продержавшись, пала оборона Дома правительства. Прозвучали первые выстрелы и пролилась первая кровь. Нападавшие разоружили и избили полицейских.
Потом на допросах задержанные погромщики (Шнайдер, Еншински и другие) показали: "...Юрген Ганс выхватил из внутреннего кармана плаща пистолет и стал стрелять. Стреляли из толпы и другие лица... Юрген является западноберлинским полицейским..."
После захвата здания ЦК и Дома правительства опьяненные безнаказанностью погромщики принялись крушить все на своем пути. В подкрепление к ним из западных секторов Берлина прорвались новые группы молодежи. Около 900 человек быстро растеклись по улицам Восточного Берлина, переворачивая киоски, громя и поджигая магазины. На межсекторной границе запылало здание Таможенной службы ГДР. После короткого и ожесточенного штурма пала оборона штаб-квартиры Национального фронта на площади имени Тельмана. Недолго продержались защитники дома Центрального совета профсоюза и дома Общества советско-германской дружбы.
ЧТО В ПРОВИНЦИИ?
В эти часы значительно активизировалась агентурная сеть западных разведок в ГДР. Советская радиоконтрразведка фиксировала интенсивную работу в эфире Мюнхенского разведцентра и шпионских радиопередатчиков. В городе Гросспашлебен военные контрразведчики ГСОВГ захватили радиста американской резидентуры Винтцлера во время работы на радиопередатчике. Оперативной группе уполномоченного МВД СССР в Германии удалось задержать другого ее агента-радиста, жителя города Галле Эккариуса. Оба передавали в разведцентр информацию о ходе массовых беспорядков в ГДР. На следствии они сознались, что были завербованы (один в 1951 г., а другой в 1952 г.) американцами во время своих выездов в Западный Берлин.
Положение в ГДР приобрело угрожающий характер. Поступающая в аппарат уполномоченного МВД СССР и к главнокомандующему советскими оккупационными войсками в Германии информация с мест скорее напоминала фронтовые сводки. Фадейкин немедленно дал знать Москве следующее:
"...В гор. Магдебурге демонстранты штурмуют здание почтамта и тюрьмы.
В гор. Биттерфельде бастующие совершили нападение на здание окружного отдела МГБ ГДР, смяли охрану и захватили ее оружие.
В гор. Лейпциге мятежники ворвались в здание суда, захватили городскую радиостанцию и передают выступление с антиправительственными призывами.
В гор. Мерзебурге толпа ворвалась в городской отдел МГБ, разгромила его и забрала с собой начальника горотдела Клауберга. В настоящее время толпа штурмует Мерзебургскую тюрьму. Идет перестрелка. Разгромлен окружной комитет СЕПГ.
На Мюлленштрассе (демократический сектор Берлина) мятежники арестовали заместителя премьер-министра ГДР, председателя Христианско-демократического союза ГДР Отто Нушке и сдали его в 109-й участок штурмовой полиции (Западный Берлин).
Банды западноберлинской молодежи прорвались на стадион имени Людвига Яна и занялись погромами. Около моста "Свободы", соединяющего Потсдам с территорией американского сектора Берлина, с американской стороны собралось до трех тысяч немцев.
Около здания рейхстага в английском секторе Берлина сосредоточилась большая толпа жителей с целью прорыва в демократический сектор.
По предварительным данным, примерно до 25 процентов мятежников составляют жители западных секторов Берлина.
Верховным комиссаром т. Семеновым по согласованию с тт. Гротеволем, Ульбрихтом и другими членами Политбюро ЦК СЕПГ принято решение власть передать командованию советских войск.
МГБ ГДР не проявляет необходимой активности, в связи с этим нами принято решение прикомандировать к руководству МГБ зам. уполномоченного МВД СССР т. Моргачева и полковника т. Макарова..."
Советские танки вышли на улицы Восточного Берлина. Их появление толпа встретила оскорблениями и ругательствами. В некоторых местах запели старый имперский гимн "Дойчланд юбер аллес". В районе Францозишештрассе и Егерштрассе в бронированные машины полетели камни и бутылки с зажигательной смесью. Рассвирепевшие молодчики забирались на танки, ломали антенны и заливали смотровые щели бензином. Танкисты вынуждены были открыть огонь.
При поддержке танков советские офицеры и солдаты, сотрудники МГБ и полиции двинулись на освобождение от мятежников зданий ЦК СЕПГ и Дома правительства. Но штурмовать их не пришлось. После первых выстрелов толпа бросилась врассыпную. Лишь разрозненные группы боевиков из числа "Союза немецкой молодежи" пытались оказать сопротивление, но были быстро рассеяны.
Самые ожесточенные столкновения происходили в Магдебурге. Там у тюрьмы, зданий СЕПГ и МГБ завязался настоящий бой. В городе Гера рота советских войск, окруженная 6 тыс. забастовщиков-горняков с предприятия "Висмут", находилась в осаде и с трудом сдерживала натиск. По распоряжению генерала Гречко из центральной части ГДР им на помощь спешили моторизованные части.
В Берлине, несмотря на все старания групп провокаторов и боевиков, массовые беспорядки так и не переросли во всеобщее восстание. Подавляющая часть населения пассивно наблюдала за происходящим. К этому времени, оправившись от шока, сотрудники МГБ и полиции при мощной поддержке советских войск и аппарата уполномоченного МВД СССР в Германии приступили к выявлению и аресту провокаторов и зачинщиков массовых беспорядков. Граница с западными секторами Берлина была заблокирована.
Фадейкин сообщал Берии: "...Докладываю об обстановке в ГДР по состоянию на 16 часов 30 минут московского времени.
В результате действий наших войск обстановка в Берлине разряжается".
ВОЕННАЯ ТРЕВОГА
Однако новая докладная Фадейкина, направленная в Москву в 19 часов, в которой говорилось об относительной стабилизации обстановки в Берлине, тем не менее нисколько не порадовала ни Берию, ни других членов Президиума ЦК. В ряде городов ГДР массовые беспорядки переросли в уличные бои:
"...В старом Дрездене демонстранты дошли до 4-го полицейского участка, ворвались туда и требуют оружия. Общее количество демонстрантов 7 тысяч человек.
В гор. Герлице мятежники взяли штурмом тюрьму и освободили всех заключенных.
Немецкая полицейская городская тюрьма в гор. Галле захвачена бастующими, что делается там, пока неизвестно".
Еще больше усилила тревожные ожидания в Кремле поступившая поздно ночью из Берлина внеочередная докладная. Она свидетельствовала о серьезности военных приготовлений командования оккупационных войск США в Германии. Допрошенные в 23 часа в аппарате уполномоченного МВД СССР в Германии два перебежчика - капралы американской армии Брюкнер и Браукманн показали:
"...15 июня через гор. Фульда в направлении гор. Бишофсхайм с 6 ч. утра до 12 ч. дня беспрерывно двигались моторизованные американские воинские части, которые, не доезжая до этого города, сворачивали по проселочной дороге в лес. С 12 часов в том же направлении, вслед за моточастями, также двигались артиллерийские части".
Показания американцев подтверждались сообщениями, приходившими от закордонной агентуры МГБ ГДР и по собственным разведывательным каналам аппарата уполномоченного МВД СССР в Германии.
Но к утру 18 июня советским военнослужащим, сотрудникам аппарата уполномоченного МВД СССР в Германии, МГБ и полиции ГДР удалось подавить последние очаги вооруженного сопротивления. В 11.00 Фадейкин информирует Москву:
"Докладываю об обстановке в ГДР по состоянию на 18 июня с.г.
В результате действий советских войск и введения военного положения в Берлине и ряде других крупных городов положение в республике почти нормализовано..."
ПОДВОДЯ ИТОГИ
В 13 часов 19 июня Фадейкин и прибывший в Берлин для координации действий член коллегии МВД СССР начальник
3-го Управления МВД СССР Гоглидзе сообщили Берии:
"...В 17.00 18 июня с.г. забастовки рабочих в подавляющем большинстве населенных пунктов ГДР прекращены. К исходу дня продолжало бастовать незначительное число предприятий.
В течение дня 18 июня отношения между советскими солдатами и населением Берлина заметно улучшились. Наши солдаты за время событий вели себя дисциплинированно. Уже вчера можно было наблюдать на улицах Берлина мирные беседы советских военнослужащих с населением..."
Вместе с тем Фадейкин и Гоглидзе отмечали:
"...Из поступивших агентурных и официальных данных видно, что некоторые члены СЕПГ принимали активное участие в волынках и забастовках. Организаторами и руководителями значительной части забастовочных комитетов на предприятиях являлись функционеры немецких профсоюзов... О широком недовольстве среди членов партии свидетельствует то, что за последние два дня по округу Котбус вышло из СЕПГ около 100 человек... Особенно резкие высказывания имели место в отношении В. УЛЬБРИХТА... Партийные функционеры не пользуются авторитетом среди рабочих..."
По данным Фадейкина и Гоглидзе на 22 часа 15 минут 18 июня 1953 г., "...с начала возникновения событий повстанцами убито 7 и ранено 151 чел. служащих немецкой народной полиции и лиц из числа демократически настроенных граждан.
В вооруженных стычках с повстанцами убито 21 и ранено 126 бунтовщиков..."
К исходу 25 июня, когда жизнь Восточной Германии полностью вошла в нормальное русло, правоохранительные органы ГДР и советской военной администрации подвели окончательные итоги. В Восточном Берлине и по всей республике в акциях протеста приняло участие: 17 июня - свыше 470 тыс. человек, 18-го - свыше 242 тыс., 19-го - около 50 тыс., 20-го - 13 тыс. Всего было задержано 8844 человека. В первые дни, когда на улицах городов происходили массовые беспорядки, 18 наиболее активных их участников расстреляли по приговорам военных трибуналов. После фильтрации 3369 человек вышли на свободу, 1832 остались под арестом и после суда по этапу отправились в советский ГУЛАГ.
Проверка остальных 3643 человек продолжалась до середины июля 1953 г. Некоторые из них вышли на свободу, но значительная часть присоединилась к тем, кого в тюремных вагонах увезли в Сибирь.
