Михаил Войтенко Начиная с января 2008 года сомалийские пираты напали на 59 судов. 13 из них до сих пор находятся в руках преступников. Власти Сомали, в которой вот уже 17 лет идет гражданская война, не могут справиться со своими «джентльменами удачи». А потому главком ВМФ РФ Владимир Высоцкий заявил 23 сентября, что Россия направит в ближайшее время боевые корабли к побережью Африканского рога для защиты прилегающей морской акватории от современных корсаров.
ОМЕРТА – ОТГОВОРКА ДЛЯ ДУРАКОВ
Автор не собирается писать приключенческую историю про захват и освобождение теплохода «Леманн Тимбер» летом нынешнего года, он просто хочет попытаться проанализировать то, что стало известно благодаря именно этому захвату.
Это был совершенно необычный случай, потому что впервые оказался нарушен заговор молчания, который словно плотный покров скрывает подробности о практически всех известных случаях захвата судов. Причем – не только в Сомали, но и в других регионах.
Как обычно происходит процесс захвата, переговоров, освобождения? Сначала – первое непроверенное сообщение. При этом чаще всего неизвестны ни имя судна, ни его флаг, ни подробности рейса, ни что-либо об экипаже. Затем подробности о судне и экипаже, информация о требовании выкупа, после чего весть об освобождении (о сумме выкупа и был ли он вообще, не говорится). И на этом все кончается. Большего ничего не узнать.
Судовладелец объясняет, что молчание необходимо в целях безопасности. Другие же стороны не просто молчат, но чаще всего остаются настолько неизвестными, что мы про них ничего и не знаем. Это так называемые «переговорщики-посредники», это крюинговые компании (они занимаются набором экипажей судов), частенько, как выясняется, имеющие к переговорам прямое отношение, это, наконец, сам экипаж. Молчат все – во время плена и после.
Между тем от того, что мы ничего о проблеме не знаем, она не исчезнет. От того, что молчат жертвы, хуже будет следующим жертвам, а их количество только возрастет. Молчание потерпевших на руку не только непосредственным исполнителям, бандитам, но и тем, кто стоит за их спиной, а также тем, кто с пиратского бизнеса кормится.
В случае с «Леманн Тимбер» своего рода «закон омерты» нарушили сами пираты. Они сами заставили экипаж связаться с родственниками и привлечь внимание общественности. Почему? Да потому, очевидно, что между пиратами и их сообщниками (по многочисленным непроверенным данным – заправилами) исчезло доверие и все чаще возникают конфликты. Об этом свидетельствует и другой факт. Если раньше, еще год назад, выкуп – наличные деньги – доставлялся в какие-либо третьи страны и получался сообщниками пиратов с участием посредников переговоров (о них ниже), то начиная с этого года выкупы за все похищенные суда доставляются непосредственно в Сомали. А ведь технически это куда сложнее. Однако изобретательные преступники и тут нашли выход, и, по мнению капитана «Леманн Тимбер» Валентина Барташева, доставившее за них выкуп судно делало это явно не впервые.
КОМУ НУЖНА СЕКРЕТНОСТЬ
Как только морякам «Леманн Тимбер» и, следовательно, их родственникам позволили связаться с прессой, так сразу и выяснилось, что ничего страшного ни с членами экипажа, ни с близкими им людьми не случилось. Угроза жизням моряков не возросла, родственников никто не запугивал. А вот другим сторонам переговоров – судовладельцу, крюингу и посредникам – стало явно не по себе. Именно они (не пираты) после нарушения режима молчания стали крайне хамски разговаривать с родственниками и более того – очень небрежно вести сами переговоры, то есть чуть ли не провоцировали пиратов на репрессии.
Они говорили пиратам, что необходимо молчание, но тем было глубоко наплевать на подобные уговоры. Пираты требовали свое – деньги, и как можно скорее. Окончательное решение, как нетрудно догадаться, было за теми, кто держит палец на спусковом крючке, не за офисными стеклами судовладельца ли, крюинга или посредника. Все три заинтересованные стороны – посредники, владельцы и крюинг – были заинтересованы лично и материально. Всем трем сторонам по большому счету было наплевать на экипаж. Крюинг хотел выпутаться из истории как можно скорее и почище, владелец желал как можно меньше заплатить, посредник надеялся получить свои «комиссионные», для чего требуется время на переговоры и молчание, под оптимистические новости на сайтах («С экипажем все в порядке») и звонки крюинга родственникам того же содержания.
Однако впервые в истории современного пиратства подробно, в режиме реального времени, освещаемый СМИ случай захвата показал, что с экипажем далеко не все в порядке, что владельцы и крюинг просто врут, что обращение с моряками очень плохое – настолько плохое, что практически все нам известные члены экипажа «Леманн Тимбер» вынуждены были лечиться (у некоторых дело дошло до операций). Выяснилось, что не все в порядке и со многими другими моряками, побывавшими в сомалийском плену. Обнаружилось, что только давление СМИ и государств способно выдавить из владельца, посредника и крюинга реальное, а не на словах, ускорение процесса переговоров и выплаты выкупа.
Впрочем, справедливости ради, надо отметить, что обращение с экипажем зависит от конкретной банды, от того, в чьи лапы он попал. Моряки сообщают и о случаях с достаточно приличным отношением к ним, удовлетворительном питании и регулярном снабжении водой.
Но плохое отношение или сносное, захват пиратами остается захватом. Риск огромен, и чем больше времени судно находится в плену, тем он больше. При обычном протекании захвата – без освещения его СМИ, в режиме секретности – у родственников и тех, кто переживает за экипаж, нет никакой возможности повлиять на ход событий или хотя бы оценить степень риска. Балкер Stella Maris, позвольте напомнить, был захвачен 20 июля. Он в плену уже больше времени, чем был «Леманн Тимбер». Что там происходит, в каком состоянии экипаж – мы не знаем.
Парадоксально или нет, но в открытости процесса переговоров и состояния экипажа, состояния дел на борту заинтересованы моряки, все те, кто за них переживает и... пираты. В этом они едины. Пираты скорее согласятся на меньшую сумму выкупа но скорейшую ее доставку, чем на длительные переговоры. Чем дольше они держат судно в плену, тем больше риск и для них. Рано или поздно, но кто-то из заинтересованных стран начнет действовать силой.
В молчании и скрытности заинтересованы посредник, судовладелец и крюинг, если он в данном случае присутствует. Посреднику внимание вообще ни к чему, спешка в переговорах тоже. Посреднику надо показать пиратам и владельцу, что он контролирует ситуацию. Тем самым, насколько я понимаю, он получит удовлетворительный для него процент со «сделки», выкупа. Каков он, этот процент, мы понятия не имеем.
Судовладелец желает разобраться с ситуацией с наименьшими материальными потерями, и молчание, оправдываемое безопасностью, прекрасно этому способствует. Если судовладелец ответственен перед своими людьми, то он будет руководствоваться прежде всего их безопасностью и здоровьем, если нет – молчание ему просто необходимо, чтобы тянуть время и торговаться, дабы спокойно высчитывать, какие действия будут наименее убыточными (захват судна для судовладельца в любом случае убыток). Можно предположить и совсем темный вариант – судовладелец страхует судно и «сдает» его пиратам умышленно, но ни подтверждений, ни даже предположений по поводу таких «игр» не было.
У крюинга конкретных материальных интересов вроде нет, ему надо остаться чистым, для чего молчание тоже не помеха. В случае неурядиц и пробуксовок, в случае любых ЧП крюинг скорее всего встанет на сторону владельца, если только не побоится подмоченной репутации. Если говорить о захвате «Леманн Тимбер», то можно уверенно утверждать, что крюинговая компания экипаж, за который она несет ответственность, «сдала» и встала на сторону владельца и посредника. Она не только не приветствовала широкое освещение событий на «Леманн Тимбер» и вокруг него в прессе, но пыталась всеми силами противостоять публичности, запугивая родственников моряков и попутно пытаясь их обмануть заверениями в том, что с членами экипажа все в порядке и «они там шашлыки делают».
ПОСРЕДНИКИ ИЛИ СООБЩНИКИ?
Теперь о посредниках и о тех, кто доставляет выкуп. Известны две компании в Лондоне, задействованные в посредничестве. Не то они появились на волне сомалийского пиратства, не то просто включили посредничество в сферу своих действий. Насколько известно, заправляют там делами бывшие сотрудники британских спецслужб, они же и доставляют выкуп. На каком-то невзрачном буксире, который привез деньги за «Леманн Тимбер», главным действующим лицом был явно не моряк. Да и прочие люди на борту буксира также на моряков не походили. В ходе общения с этим «капитаном», непосредственно доставившим выкуп, стало ясно, что для него подобная операция – отнюдь не первая и что среди пиратов у него много знакомых.
Рассуждая логически и на основе имеющихся данных, посредники не нужны. Если воспринимать посредничество как известное нам по художественным фильмам, литературным боевикам и документальным произведениям профессиональное занятие, призванное спасти людей, то британские посредники никак на профи не тянут, совсем наоборот. Переговоры между посредниками и пиратами ведутся в грубой форме торгов и совершенно не учитывают интересы безопасности людей, экипажа. А то и хуже – провоцируют преступников на ужесточение режима. Пираты вполне могут обойтись и без посредников: лица, владеющие пусть и ломаным английским языком, в бандах, промышляющих в море, наверняка имеются. Доставить выкуп можно, как я лично выяснил, более безопасным, нежели занюханный буксирчик со специально оплачиваемыми людьми, методом – с помощью военного корабля ВМС стран НАТО, которые постоянно несут службу близ африканского побережья или того государства, которое наиболее заинтересовано в освобождении данного судна и экипажа.
Можно в конце концов отфрахтовать на пробег до Сомали и обратно какое-нибудь местное судно в странах Персидского залива и попросить обеспечить его военное сопровождение. Однако пока все идет так, как идет, через посредников. Они крепко засели в этой надуманной нише и просто так из нее не выйдут, хотя простейший способ избавиться от их услуг – это прихлопнуть саму нишу: вести переговоры напрямую и организовать доставку выкупа с помощью военных, своих или сил коалиции.
ЖАЛКОЕ ЗРЕЛИЩЕ
Мы вступаем в другую область – в область международных отношений. И коснемся места в этой области судовладельца. Наивная мировая общественность считала и считает, что с бандитами и террористами переговоры не ведутся и никакие их требования не удовлетворяются. Это волевое решение общественность приняла после захватов террористами различных объектов. Между тем для тех, кто хоть немного в теме, очевидны полнейшие несостоятельность и абсурдность такой позиции применительно к пиратству, тем более международному, и постоянному, не разовому, захвату судов.
Предположим, государства начнут жестко пресекать все торги и попытки передать пиратам выкуп. Но, во-первых, вряд ли эти попытки окажутся эффективными: судовладелец всегда найдет способ перегнать деньги куда-нибудь, обналичить и затем доставить куда требуется. Во-вторых, почти каждое захваченное судно – это мешанина из флага, владельца, оператора, крюинга и кучи гражданств членов экипажа. Какой-либо конкретной ответственной страны нет – ни за то, чтобы не допустить передачу выкупа, ни за то, чтобы помочь спасти людей и судно. В-третьих, суда будут похищать все равно. Сомалийцы наладят каналы и научатся сбывать грузы, оборудование с захваченных судов (возможно, и некоторые суда целиком).
Как рачительные хозяева, пираты не станут убивать экипаж. Они свезут моряков на берег и будут торговать ими поштучно. 10–20 тыс. долл. за голову – это тоже деньги. Родственники мьянманцев или филиппинцев подобные суммы, может, и не соберут, а вот тем же россиянам или украинцам, не говоря уж про западноевропейцев, это нынче вполне по силам.
Не желая признавать этого очевиднейшего факта (чтобы не будить нездоровые чувство зависти и желания подражать), мировое сообщество откровенно лицемерит. Государствам нельзя, видите ли, участвовать каким-то образом в освобождении захваченных посредством выкупа, и страны от этого дела официально и громко открещиваются. Потихоньку и исподтишка, конечно, помогая – при условии, что страна вменяемая и заботится о своих гражданах (разумеется, мы знаем, что есть такие страны, которым на своих граждан глубочайшим образом наплевать, несмотря на уверения в обратном). Тем не менее нет договоренностей, нет юридического статуса, нет никакой базы, правовой и иной, для того чтобы помочь судну, экипажу и владельцу.
Владелец судна остается со своей бедой один на один. Большинство владельцев показали себя порядочными людьми, исходя из тех скудных данных, которые имеются. Мерзавцев подобных владельцам «Леманн Тимбер», к счастью, немного. Что он, судовладелец, имеет? Если судовладелец, флаг и экипаж одной страны, то помощь ему будет или очень сильная и эффективная (как в случае с захватом французской яхты Le Ponant), или почти никакая – это зависит от государства. Если, как в большинстве случаев, все интернационально, от владельца до флага и экипажа, то владелец бьется в одиночку и просто-таки вынужден обращаться к сомнительным посредникам.
Вот тут взять бы заинтересованным государствам да и сказать – если на захваченном судне будет хоть один наш гражданин, мы как минимум поможем с безопасной доставкой денег. До тех, в смысле, пор мы вынуждены будем заниматься этим безобразием (помощи с выкупом), пока с пиратством всем миром и окончательно не разберемся. Ведь если сравнивать сомалийские пиратство и терроризм, то покончить с первым куда как проще. Однако государства предпочли делать вид, что, не ввязываясь в хлопотное, нудное и небезопасное дело помощи своим согражданам, они не лицемерят, а благородно борются с разбойниками.
Есть и другие идеи по освобождению захваченных судов – от любителей напрягать бицепсы, так как больше им напрягать нечего. Речь идет о силовом освобождении. Этот номер также не пройдет по двум главным причинам. Первая – силовое освобождение гарантирует гибель части экипажа или вообще всех его членов. Вторая – это все та же космополитичность мирового судоходства. Крайне мало судов, где и флаг, и владелец, и экипаж относятся к одной стране. Большинство – смесь. Возникает законный вопрос: какое именно государство при таком смешении возьмет на себя ответственность за силовой захват и как к этому отнесутся другие государства? Менталитет-то разный.
Так, если, например, российский спецназ освободит судно и не постоит, как говорится, за ценой, то российское общество посчитает это освобождение победой и тем больше будет радоваться, чем больше накосят супостатов. Если при этом погибнет часть экипажа или весь целиком, общественность РФ ничуть не огорчится. На долю погибших, покалеченных и их родственников достанется от силы пара фраз сочувствия, после чего о них забудут. Но у большинства стран менталитет немного другой, и для них победой является только один вариант – сохранение жизней всех пленников, а это почти невозможно. Все прочее – поражение.
Спрашивается, какое государство согласится или освобождать судно своими силами, или разрешить освобождение силам другого? Кроме того, не будем забывать о моряках – как нетрудно догадаться, они с большим любопытством будут наблюдать за героическим спецназом, и если увидят, что освобождают в основном трупы, то сделают соответствующие выводы и просто-напросто начнут списываться с судов, направляющихся в регион.
В общем, получается, что никаких механизмов решения проблем такого рода нет вообще, ни у кого. Ни у Международной морской организации, ни у ООН, ни у ЕС, ни у отдельно взятого государства.
Сомалийское пиратство – это достаточно ограниченная временем и пространством проблема, и создавать под нее особые механизмы, конечно, глупо. Но речь не о создании чего-то специально для помощи попавшим в пиратский плен: самое неприятное из сомалийского опыта – это даже не отказ в помощи со стороны данного государства или сообщества стран в непредвиденной ситуации, а отсутствие у них реакции, отсутствие технологии решения нестандартных проблем и желания как-то на эти проблемы реагировать. Помощь со стороны государств и политиков, когда она приходила, была хаотичной, не поддающейся просчету и прогнозу, не совместной с другими заинтересованными странами и организациями. Полнейшая и оглушающая беспомощность – вот что такое современные государства и организации. Чуть ситуация необычная, не обкатанная и не расписанная уставами и наставлениями, и тут же все полностью стопорится.
Мы живем в более или менее отрегулированном мире и привыкли, если что, полагаться на какие-то схемы и структуры государства, которые пусть со скрипом, но нам помогают. Но вот мы попадаем в нечто, не предусмотренное инструкциями, и ошарашенно разводим руками. Огромное государство со всей своей мощью говорит нам, что так как ситуация такого рода необычная и нетипичная, оно ничем не может помочь, и максимум что оно может – пожелать удачи и время от времени получать весточки, как идут дела и почему мы еще живы.
КТО ВИНОВАТ?
Растет количество публикаций в СМИ, в которых я с умилением читаю, что в проблемах Сомали виноват, естественно, Запад. Выступают с заявлениями и некоторые представители Сомали, в которых они также обвиняют Запад. И в чем? В том, что он больше озабочен судьбой захваченных в плен судов и моряков, чем доставкой в страну гуманитарного продовольствия! С больной, как говорится, головы на здоровую.
Участвовал недавно в одном ток-шоу на телевидении, где представитель ВМФ, капитан 1 ранга, высказал предположение, а депутат Госдумы и известная писательница охотно с ним согласились – мол, сомалийское пиратство действительно поддерживается и подстрекается чем-то мутным и неопределенным. Понятно было, что это либо Запад целиком, либо какие-нибудь транснациональные нефтяные компании, потому что «всплеск сомалийского пиратства удивительно совпал по срокам с ростом стоимости нефти». Господа, ну это как же надо не знать, что творится в мире вообще и судоходстве в частности, чтобы нести такую чушь! Я уж не говорю про то, что как раз не Суэцким каналом и Аденским заливом идут основные потоки нефти, а про то хотя бы, что коли кто-то злой пытается взвинтить стоимость нефти в своих корыстных интересах таким оригинальным и хлопотным способом, то высокая цена выгодна ведь далеко не только неназванным поименно злодеям, она выгодна и России. Так что теперь, искать в Сомали руку Кремля?
Сомали – это несчастная страна и несчастный народ, который не умеет сам собой управлять. Даже гуманитарную помощь успешно похищают и разворовывают свои же братья, сомалийцы-пираты. Навести там порядок смогут либо местные исламисты, если им не будут мешать, либо внешнее вмешательство.
Пиратство после недавних громких «успехов» стало повальным. Пожалуй, это единственный прибыльный вид деятельности в стране, единственный «бизнес» вообще, за исключением разве распределения и разворовывания гуманитарной помощи. Раньше я писал, что сомалийское пиратство организовывалось и направлялось какими-то преступными умами из-за рубежа. Преступные организации за рубежом несомненно связаны с сомалийским «береговым братством» различными делишками (поставками оружия, например), но если кто-то и направлял пиратов раньше, то теперь, уверен, они полностью вышли из-под чьего бы ни было контроля и действуют совершенно самостоятельно и стихийно.
