Александр Сладков
Снимок на память с солдатами правительственных войск на фоне боевых трофеев. Фото предоставлено автором
А было-то как? Волнения, мятеж, быстрая помощь восставшим со стороны… Все думали, что молодой, по некоторым данным даже мажорный президент страны Башар Асад ляжет. Сдастся, сложит с себя полномочия, уедет доживать свою безбедную жизнь где-нибудь на Канарах. Нет. Его не испугали ни США, ни европейские ястребы, ни преданные Новому Свету арабские государства. Он закусил удила и пошел в бой. Да, ему помогают Иран, Китай и Россия. Но! Против целый блок – НАТО. В том числе ближайшая Турция.
Итак мы (съемочная группа «Вестей») отправляемся освещать события. Перелет до Бейрута. Ливан – сосед Сирии. Его центральный аэропорт – самая безопасная точка приземления для отправляющихся в Дамаск. От Бейрута до Дамаска – чуть более 100 км. Сначала граница. Ночью, а мы прилетели под утро, проходить ее не так муторно, как днем. Далее на сирийской стороне восемь постов. На каждом проверка: «Русские? Проезжайте!» Отношение почти как к родственникам.
Дамаск. Центр города. Самая что ни на есть обычная восточная жизнь. Ну разве что посты полицейские на перекрестках и у мостов. Пулеметные позиции, обложенные мешками с песком. Все. А так… Кафе, магазинчики, дети, женщины. Мужчины расслабленные. Суета базарная. Единственное, торговцы иной раз разводят руками и цокают языком: «С перламутровыми пуговицами? Извините, нет (и виновато) – фабрику разбомбили». И почти всегда это правда.
Чуть ближе к окраинам – огороженные бетоном военные объекты. Направлять в их сторону объектив запрещено. Везде портреты лидера Асада. В городе – в штатском костюме. На военных объектах – в камуфляже. А иногда в камуфляже и темных очках.
Иностранные журналисты в Дамаске проживают в гостинице. В одной из самых лучших в городе. Бассейн, спортзал, Очень удобно. Война? Вот она, под боком! Впрочем, из «иностранных» я видел лишь группу с Первого канала. Однажды, в фойе. На съемках мы не встречались.
Первый выезд на съемки. Казалось бы, за черту города. Но выясняется, что ехать до войны от центра города – пять минут. Число шлагбаумов резко увеличивается. Потом развалины и наконец штаб. Генерал, не выходя из-за стола, докладывает обстановку: «Мы освободили важнейший городской район. Хароста. Они серьезно здесь укрепились!» Нам показывают трофейные фотокарты: все посты, все армейские объекты на них обозначены как первоочередные цели.
Надев бронежилеты, отправляемся на только что освобожденную от боевиков территорию. Дома, производственные здания растерты снарядами в труху. Оборона отбитого плацдарма очаговая. Тут подразделение, там. Протискиваемся среди развалин. Нам представляют: «Полковник Аднан». Кто он, за что отвечает – никто не скажет. Полковник вводит в курс дела: «Снайперы у них хорошие. Профессиональные. Не наши. Скорее всего чеченцы».
Действительно, канонады нет. Редкие выстрелы. Щелчки. Кто был на войне, а не просто блогером развлекается, знает: «щелк» – это по тебе, в твою сторону. Так стреляют редко-редко. В основном по делу, а не «по площадям».
Двигаем дальше. Новое подразделение. Офицер Ибрагим:
«Здания здесь крепкие, фундаментальные. Они здесь и минометы держали, и пушки. Снайперы на крышах сидели, пулеметчики».
Тяжело. Путешествуем по развалинам, и полпути бегом. Секторы обстрела известны только сирийским военным. Они подсказывают, больше жестами, чем словами: «Левее! Левее прими!», «Бегом!», «Нагнись, нагнись!!!»
Еще один подвал. Целая выставка: самодельные боеприпасы. Фугасы, переделанные из танковых зарядов, мины с нарезанными сваркой хвостовиками, вылитые в песочных формах гранаты и маленькие, цилиндрические «хаттабки» с торчащим бикфордовым шнуром. Посередине подвала – промышленная кофемолка, переделанная под тротил-машину. В ней варили взрывчатые вещества.
Командир местной группы, Абу-Башар, общается без капризов:
«Вот вам Хароста! Сколько времени взять не могли! Тут у них штаб был и суд – казнили провинившихся по их понятиям здесь же! А мы трассу освободили на Хомс! Теперь и помощь боевикам не пойдет, и нам проще своим помогать в Хомсе!»
Под конец нашего путешествия Абу-Башар в сердцах воскликнул: «Бог в небесах, Сирия на земле, а Башар Асад в сердце»!
Правда, на камеру он это повторить не захотел.
Дамаск
Дарья Гармоненко 
