Когда журналист сильнее солдата

Во время войны в Персидском заливе тогдашний министр обороны США Дик Чейни то и дело выступал лично в пресс-центре недалеко от района боевых действий. Фото с сайта www.osd.mil

Антитеррористические и миротворческие операции XXI века со всей остротой поставили перед их устроителями вопрос о необходимости обеспечения широкой поддержки национальной и международной общественности военно-политических акций стран – членов НАТО и США. Эту поддержку можно было обеспечить только путем оптимизации сотрудничества с крупнейшими гражданскими СМИ. К тому же широкое вовлечение ведущих СМИ в освещение деятельности вооруженных сил (ВС), особенно в зонах боевых действий, является, по оценке военных экспертов США, важным компонентом информационного противоборства в ходе вооруженных конфликтов.

«СВОЙ» ЖУРНАЛИСТСКИЙ КОРПУС

Военные специалисты США до сих пор объясняют причины ухода американских войск из Вьетнама исключительно негативной позицией национальной прессы. В американском военном ведомстве в полной мере осмыслили известную истину о том, что несколько разъяренных журналистов страшнее, чем армия разъяренных солдат. В итоге в США было признано целесообразным наличие «информационно-психологического обеспечения боевых действий».

Данная мысль получила закрепление в директивных документах Вооруженных сил США. Успех в вооруженных конфликтах «не может определяться чисто военным понятием выигранного сражения», – говорится в Полевом уставе Сухопутных войск США FM 33-5 «Психологические операции». Иными словами, признание окончательной победы возможно лишь при общественном одобрении действий своих вооруженных сил. Более того, американские журналисты искренне убеждены в том, что «пока CNN не объявило о победе американских войск, победы нет».

Формирование общественного мнения в направлении одобрения и поддержки военных акций собственного правительства было возложено на специалистов по связям с общественностью. «Говоря об общественности, – пояснил директор информационной службы Министерства обороны США Клиффорд Бернат, – мы подразумеваем как обеспечение информацией гражданских СМИ, так и информирование самих военнослужащих – через военные издания». Мы стремимся, заверил он, «максимально открыто и оперативно информировать общество о деятельности армии и стараемся делать это на высоком профессиональном уровне».

Главной задачей управления по связям с общественностью Министерства обороны США является целенаправленное информационное воздействие на гражданскую и военную аудитории внутри страны и за ее пределами с целью формирования позитивного отношения к вооруженным силам США.

«У нас есть 45 средств массовой информации – газет, телеканалов, радио, информагентств, которые постоянно аккредитованы при Пентагоне, их мы считаем «своим» журналистским корпусом, – признавался Клиффорд Бернат. – Представители других массмедиа, а их тысячи, также в определенные дни имеют доступ в Пентагон, однако их при этом сопровождают наши сотрудники».

Практика информирования национальной и международной общественности в ходе военной операции заключается в организации ежедневных пресс-конференций, брифингов, подготовке пресс-релизов и интервью с представителями командования, а также посещений журналистами воинских частей с предоставлением сотрудникам СМИ транспортных средств и охраны для обеспечения личной безопасности. По признанию руководства Службы PR Министерства обороны США, «демонстрируя свою открытость, военное руководство не просто легко идет на контакт с массмедиа – оно открывает им двери своих кабинетов». Основная роль в практическом обеспечении деятельности представителей СМИ в войсках возлагается на информационные бюро (пресс-центры). «Армейские руководители всех уровней должны быть связаны с общественностью», – указывается в полевом руководстве FM 46-1.

К началу войны в Ираке в рамках работы с зарубежными журналистами центральное командование ВС США открыло в военном лагере недалеко от столицы Катара новый международный пресс-центр, оснащенный цифровыми телефонными и интернет-линиями, а также спутниковой связью. Причем интерьер конференц-зала, оборудованного огромными плазменными мониторами, был выполнен известным голливудским дизайнером. Именно из пресс-центра в Катаре осуществлялось информационное обеспечение боевых действий в Ираке. Корреспонденты ежеквартальника Journalism and Mass Communication Шихира Фахми и Томас Джонсон считают, что многоуровневое выстраивание сотрудничества вооруженных сил с гражданскими СМИ было «реакцией США на ошибки времен вьетнамской войны».

Соединенные Штаты существенно увеличили расходы на финансирование работы со СМИ, в том числе и зарубежными, а координация работы правительственных структур и частных СМИ была поручена заместителю государственного секретаря. Для информационного обеспечения антитеррористической операции в Афганистане США и Великобритания разместили в столице Пакистана Исламабаде коалиционный пресс-центр («медиацентр быстрого реагирования»), в состав которого помимо официальных военных представителей были включены и гражданские сотрудники СМИ. Благодаря эффективной и оперативной деятельности пресс-центра западным СМИ удалось перехватить инициативу в освещении афганских событий у ближневосточных средств массовой информации. Министерство обороны США приняло решение о создании информационно-пропагандистской группы оперативного реагирования. Задачей новой структуры, уже получившей название «информационного спецназа Пентагона», является немедленное (в течение 48 часов) прибытие на место предполагаемой военной операции для создания благоприятного идеологического фона в ее освещении средствами массовой информации.

МАКСИМАЛЬНАЯ ОТКРЫТОСТЬ

Помощник директора по медиаоперациям Министерства обороны Великобритании полковник Пол Брук отметил очевидную напряженность между целями двух взаимодополняющих направлений деятельности – информационного обеспечения боевых операций и точного и достоверного информирования общественности средствами массовой информации. «Мы ценим как отношения со средствами массовой информации, так и отношения средств массовой информации с широкой общественностью». Министерство обороны Великобритании в «Зеленой книге» в деталях прописало процедуру взаимодействия военного ведомства со СМИ в период военного конфликта. При этом во введении Министерство обороны обещало «стремиться обеспечить для СМИ возможность получения точной, объективной и своевременной информации о военном присутствии Великобритании».

Генеральный директор Главного управления по корпоративным коммуникациям Министерства обороны Великобритании Тони Паусон открыто заявил, что «основной целью нашей стратегии должна стать максимальная открытость для удовлетворения практических потребностей средств массовой информации с точки зрения существа и своевременности». И хотя «Медиаплан» был «неотъемлемой частью общего плана военных», медиастратегия правительства в период активных действий в Ираке практически ежедневно прорабатывалась на координационных межведомственных совещаниях, проходивших под № 10.

Для привлечения к сотрудничеству известных обозревателей гражданских СМИ различной политической ориентации была разработана модель эффективного взаимодействия вооруженных сил и так называемых «вживленных журналистов», как их вскоре стали называть. После собеседования и специальной подготовки отобранные для работы кандидаты получали допуск в зону военных действий, оформляли аккредитацию при информационном бюро и приобретали право на получение от офицеров по связям со СМИ квалифицированных разъяснений о происходящих событиях. При этом они давали письменные обязательства соблюдать некоторые правила, ограничивающие их деятельность. «Единственным ограничением, – сообщала телегруппа ВВС, – было то, что мы не могли раскрывать наше точное местоположение или детали будущих миссий».

«ВЖИВЛЕННЫЕ  ЖУРНАЛИСТЫ»

Особым «видом журналистского призыва» назвал корреспондент ВВС Гэвин Хьюитт «планы Пентагона интегрировать журналистов в свою военную машину». Дорога в Багдад для «вживленных журналистов» пролегала через Квантико – тренировочную базу Корпуса морской пехоты США. «Передняя линия подготовки» была заполнена классными занятиями с полевыми картами, контурными линиями, военными сетками. «Мы узнали все о хлопковом белье и влажных салфетках. Женщин учили, как следует мочиться в канавах», – вспоминал журналист. Полковник Джей де Фрэнк из Пентагона прояснил ситуацию желанием избежать всяческих недоразумений, объясняя подопечным, что «они будут не только снимать на фронте, но и подвергаться такому же риску, как солдаты».

Известные публике журналисты интегрировались в подразделения, участвующие в боевых операциях. В общей сложности 662 журналиста были прикреплены к американской армии и 95 – к Вооруженным силам Великобритании. Каждый из крупнейших американских телеканалов ABC, NBC, CBS, CNN, Fox был представлен в войсках 26 журналистами. Солидным печатным изданиям, таким как The Washington Post, The New York Times, The Time, Newsweek, и другим была предоставлена возможность направить в войска по 10 журналистов. Вместе с наступающими частями на линии фронта оказались самые известные американские репортеры – Оливер Норт, Вульф Блицер, Скотт Пели, Тед Коннел.

Британский журналист Ричард Батлер был одним из «вживленных журналистов» на войне в Ираке. Фото Reuters

Однако и здесь возникали неожиданные проблемы. Так, например, Министерство обороны вдруг отказалось включить британскую журналистку Одри Гиллан из The Guardian в качестве «вживленной». Морские пехотинцы наотрез «отказывались иметь дело с женщинами». И это «после нескольких месяцев упорных тренировок». И только после «тихих» приватных звонков Гиллан была «встроена» в полк Дворцовой кавалерии – один из старейших полков Великобритании. Позднее командир полка сообщил журналистке, что ему об этом инциденте пришлось проинформировать «саму королеву, которая выразила удивление прикреплением женщины к ее личному полку».

Справедливости ради следует отметить, что подготовленные «вживленными журналистами» репортажи и очерки, посвященные солдатам войск коалиции, были искренними и человечными. Та же Гиллан признает, что забота о ее личной безопасности стала делом чести многих военнослужащих. «Они делили со мной домашние сладости, туалетную бумагу, новости, секреты, слезы». Водитель ставшего ей домом автомобиля Spartan 3 капрал Крейг старался ни в чем ей не отказывать. На журналистку произвел впечатление случай, когда во время тревоги «один из солдат протянул мне мой противогаз, прежде чем взять свой собственный: когда у вас есть всего девять секунд, чтобы безопасно надеть вашу маску, это совсем непросто сделать».

Представители командования союзных сил на многочисленных брифингах и пресс-конференциях положительно оценивали деятельность журналистов гражданских СМИ, «плодотворно» взаимодействующих с боевыми подразделениями. Джонатан Маркус сообщал из Дохи о возникшем у него понимании причин одобрения военными самой идеи «вживления» и их полной удовлетворенности результатами ее реализации: события развивались благоприятно для коалиционных войск, и журналисты направляли из воинских частей в свои редакции победные репортажи, объективно формируя и продвигая медийными средствами позитивный имидж войск альянса в глазах мировой общественности. «Реальным испытанием» модели «вживленной журналистики», по мнению Маркуса, явилось бы иное течение войны. «Если что-то пошло совсем по-другому, возможно, и в Пентагоне, и в Уайтхолле очарования этой системой заметно поубавилось».

Многие журналисты страдали от нехватки информации и выражали неудовлетворенность деятельностью армейских пресс-центров. Корреспондент BBC Питер Хант жаловался в эфире: «Мы ждем здесь, в этом безликом ангаре в Катаре, новостей о текущих операциях». Его коллега Пол Адамс назвал тесную комнату, в которой проводились брифинги, «неадекватным рабочим пространством». Особенно возмущали журналистов брифинги невозмутимого бригадного генерала Винса Брукса. После них американские журналисты «рвали на себе волосы в связи с отсутствием информации».

Практика «вживленной журналистики» складывалась постепенно, непросто и приобрела как сторонников, так и противников. Еще в годы Второй мировой войны, войн в Корее и Вьетнаме, иных военных конфликтов этот способ использовался для отправки фотокорреспондентов в зону боевых действий. Американские репортеры, и среди них писатель Эрнест Хемингуэй, карикатурист Билл Мойлдин, фотограф Роберт Капа, журналист Эрни Пайл и многие другие, облачившись в военную униформу с эмблемами Вооруженных сил США, обязательной нашивкой «Военный корреспондент» и собственноручно вышитыми именами и титулами, «работали с воинскими частями». Во время войны в Персидском заливе американские военные внесли в этот способ серьезные усовершенствования и использовали то, что они называли «pool system», когда «аккредитованных журналистов группами переправляли на ТВД и использовали в строго контролируемых ситуациях».

НЕСОВМЕСТИМЫЕ ЦЕЛИ

Термин «embedded» стал модным и наиболее употребительным медиатермином в 2003 году, когда США вторглись в Ирак. Правительство создало и внедрило систему, которая была направлена на оптимизацию военно-новостного сотрудничества. Это было, по мнению журналистов, как если бы туго натянутые поводья на освещение войны в Персидском заливе были резко ослаблены. Филипп Найтли, бывший корреспондент The Sunday Times, а затем свободный и независимый журналист, убежден, что сам термин «внедрение» используется в «умных PR-играх для сокрытия цензуры». Первым военным корреспондентом, «внедренным в британские войска», Найтли считал Вильяма Говарда Рассела, в течение двух лет (до весны 1854 года) пересылавшего дважды в неделю морской почтой правдивые отчеты о событиях Крымской войны, снискавшие автору уважение британской публики и сыгравшие важную роль в реорганизации и модернизации армии.

По мнению Найтли, уровень «доступа СМИ в зоны военных действий варьировался от войны к войне». Но главный вывод, к которому пришел Найтли, более 30 лет освещавший военные конфликты, «цели военных и СМИ несовместимы». Относительная безопасность, которую обеспечивали военные «вживленным журналистам», предполагала отказ последних от определенных обязательств перед своими читателями.

Знаменитый фоторепортер, в прошлом сержант 3-го батальона Королевского Канадского Полка Фрэнк Худек, прославившийся своими фоторепортажами из джунглей Северной Бирмы (Мьянмы), Косово (операция «Квадрант»), Голанских высот (операция «Данаца»), Египта (операция «Калумет»), региона Персидского залива (операция «Аполло»), из Афганистана и Порт-о-Пренс, считает, что «хороший журналист сумеет докопаться до истины, невзирая ни на какие организационные ограничения». Примером ему служит «вживленный журналист» Рон Хавив, ставший фотосвидетелем войны в Сербии и «тайком запечатлевший драматические образы войны».

Процесс вживления гражданских журналистов в боевые подразделения коалиционных сил стран – членов НАТО кроме Соединенных Штатов и Великобритании охватил и другие страны. Пресс-секретарь Экспедиционного командования Вооруженных сил Канады (CEFCOM) майор Дуг Макнейр назвал имена 15 внедренных репортеров восьми крупнейших канадских СМИ, среди которых CTV, CBC, CP, CanWest, Global, The Globe and Mail и другие. Обозреватель Грэм Смит предполагает, что «палатки канадских СМИ заполнены до отказа потому, что канадская программ «вживления» имеет хорошую репутацию среди моих коллег в зарубежных СМИ». На популярность канадской программы среди канадских и международных медиа-структур указывают и другие источники. Лиза Пол в журнале Ryerson Review of Journalism ставит в заслугу канадским Вооруженным силам «создание программы «вживления» с меньшими ограничениями для журналистов, чем аналогичные программы других стран». Программа канадских Вооруженных сил, подтверждает майор Макнейр, «позволяет внедренным репортерам в любое время покидать базу, чтобы собрать материал для своих репортажей, и вернуться назад». В южной части Афганистана Грэм Смит встречался с представителями движения «Талибан» и благополучно возвратился на базу. Канадские военные не видят в этом проблемы, поскольку «талибы не берут его (Смита) в заложники и не подкладывают бомбу в его рюкзак».

ЦЕНА ПРАВДЫ О ВОЙНЕ

Далеко не каждый «вживленный журналист» был готов рисковать своей жизнью. Бывшая журналистка Toronto Star Кэтлин Кенна была тяжело ранена во время работы в Афганистане брошенной в ее машину гранатой. Тем не менее ее коллега по газете репортер Митч Поттер считает полезным дополнять полученную на брифингах информацию фактами реальной жизни. «В меня стреляли из АК-47 и РПГ, – рассказывает Грэм Смит, – в дверь моего офиса в Кандагаре врывались вооруженные люди в масках, но каждый сам принимает решение, и я провожу мои дни вдали от военной базы, потому что только это позволяет мне находить истинную информацию».

Журналисты, сочиняющие свои репортажи в комфортных и безопасных условиях военной базы, «пользуются обслуживанием и чистыми простынями», но лишаются возможности рассказать читателям правду о войне. «Я остро чувствовал, что нахожусь не там, где делается история», – делился горькими мыслями один из репортеров BBC. Диссонансом звучали слова Гэвина Хьюитта о том, что «Пентагон с самого начала обещал свободу передачи информации и сдержал слово». Чуть позже он пояснил: «У меня как журналиста была свобода сообщать именно то, что я хотел».

Военный корреспондент Райан Дилли признавался, что чувствует себя немного мошенником: «В то время как другие так называемые «вживленные» стали свидетелями боевых действий и получали информацию из первых рук, я посетил поле боя только после того, когда стрельба прекратилась». Подобную практику Митч Поттер назвал «лоботомией журналистики». Известный своими правдивыми репортажами из западной части Ирака главный редактор журнала The Long War Journal Билл Роджио, «вживленный» во 2-ю дивизию морской пехоты США, высказался более осторожно. С одной стороны, «всей душой поддерживая внедрение, – он признает при этом: – Если вы хотите рассказать правду о том, что афганцы на самом деле думают о войне, то военная база не лучшее место, чтобы сделать это».

Легендой журналистского корпуса в Ираке и Афганистане стали независимые журналисты, собирающие социально-экономическую информацию о положении простых людей на свой страх и риск и глубоко убежденные в невозможности объективного освещения событий и «предоставления общественности точной и полной картины войны» их коллегами, находящимися на довольствии военных. Необычайно смелые люди, такие как Гейт Абдул-Ахад, Терри Ллойд, Нир Розен и другие, сумевшие «вырваться из цепких объятий военных», внесли свой вклад в создание подлинной картины войны. Представитель славной когорты независимых журналистов фрилансер Аднан Хан, долгое время работающий в Афганистане и печатавший свои репортажи в таких известных журналах, как Maclean’s и The Walrus, считает «вживление» одной из причин того, что писать репортажи о войне становится все труднее». Журналисты воспринимаются местными жителями «инструментами оккупантов» или даже шпионами... «Нет ничего хуже, чем оказаться шпионом в Ираке или Афганистане, и процесс «вживления» только служит укреплению этого впечатления».

Руководитель бюро The Associated Press в Пакистане Кэти Гэннон вполне разделяет озабоченность Хана. Она «воочию видела подозрение местных жителей». Гэннон считает, что программа «вживления» размывает роль журналистов в сознании местного населения в таких странах, как Ирак и Афганистан. Эта программа сделала репортерскую профессию «более трудной и опасной для журналистов». Модель «вживленной журналистики» была создана для обеспечения безопасности журналистов в зоне вооруженных конфликтов. Но она же и порождает недоверие местного населения к журналистам, превращая их в «мишени для насилия». При этом СМИ теряют возможность получения правдивой информации. Круг замкнулся.