Наступательный генерал

Советские генералы, громившие «непобедимый» вермахт (слева направо): генерал-лейтенант Дмитрий Рябышев, генерал-майор Теодор-Николай Айлей (псевдоним Федор Воронин) и генерал-майор Яков Крейзер. Фото © РИА Новости

«Наступательный генерал, мастер атак» – так называл его маршал Баграмян, представляя на банкете в честь Победы в Кремле И.В. Сталину. Но это будет уже потом, 24 мая 1945 года. А тогда, летом 41-го, немцы уже на седьмой день войны, пройдя более 300 км, захватили Минск. Нужно было любой ценой задержать наступление немцев, выиграть время, дать возможность частям второго стратегического эшелона Красной армии, прибывающим из глубины страны, организовать оборону в верховьях Днепра в районе Смоленска. Единственной естественной водной преградой на пути у противника на этом направлении оставалась река Березина с мостом у города Борисова, в 70 км северо-восточнее Минска.

НАТИСК ГУДЕРИАНА

Еще 24 июня 1941 года командующий Западным фронтом генерал армии Д.Г. Павлов приказал перебросить в район Борисова 1-ю Московскую мотострелковую дивизию из летних Алабинских лагерей из Подмосковья. Совершив 700-километровый марш, 30 июня около полудня, дивизия с ходу стала занимать оборону на восточном берегу Березины, перекрывая фронт на 20 км северо-западнее и на 30 км юго-восточнее города Борисова, обороняя три переправы: Зембинскую на левом, Чернявскую на правом флангах и бетонный мост в центре, в самом Борисове. Ближайшие части Красной армии формировались в 130 км северо-восточнее, в районе Орши. Связи с командованием не было, прикрытия с воздуха тоже.

Примерно к 16 часам 30 июня передовые части 18-й танковой дивизии из танкового корпуса Гудериана вышли к окраинам Борисова. 

Опоздай дивизия на три-четыре часа, и дорога на Смоленск была бы открыта! В Борисове был малочисленный и слабо вооруженный гарнизон – сводная часть из курсантов Борисовского танкотехнического училища и отступающих бойцов РККА, которая не могла бы оказать серьезного сопротивления лавине немецких танков.

Немцы с ходу прорвались на западную окраину города и 1 июля вышли к Березине. Завязались упорные кровопролитные бои при полном господстве в воздухе немецкой авиации и под мощным огнем вражеской артиллерии. Ситуация осложнялась еще и тем, что не удалось взорвать бетонный мост. Мост был подготовлен саперами к подрыву, но они не решались его взрывать, поскольку через него нескончаемым потоком двигались беженцы и отступающие красноармейцы. В общей массе с ними шли и немецкие диверсанты, переодетые в форму красноармейцев и милиционеров. Им удалось перебить нашу охрану и саперов, а прорвавшиеся немецкие танки довершили дело, гусеницами порвав шнуры для дистанционного подрыва. Неоднократные попытки противника форсировать Березину в других местах успеха не имели, все атаки были отбиты, несмотря на то что в тылу дивизии был сброшен немецкий воздушный десант – около 300 автоматчиков, но и они были оперативно уничтожены.

НЕ ЧИСЛОМ, А УМЕНИЕМ

Немецкие танки упорно продолжали с боями прорываться по автостраде Минск–Москва. Батальону старшего лейтенанта А.С. Щеглова удалось поджечь до 15 танков и задержать их продвижение, впервые массово применив бутылки с зажигательной смесью. Уже 2 июля в боевые порядки нашей дивизии были сброшены немецкие листовки. «Русские воины! Кому вы доверяете свою жизнь? Ваш командир – еврей Янкель Крейзер. Неужели вы верите, что Янкель спасет вас? Сдавайтесь в плен, а с Янкелем поступайте так, как надо поступать с жидами…». Когда листовку доставили на командный пункт, полковник Яков Григорьевич Крейзер пробежал ее глазами и грустно улыбнулся. «Да, дома отец и мама действительно называли меня Янкелем. Хорошее имя, я горжусь им». Дивизия, неся большие потери, продолжала сдерживать немцев. В результате ожесточенных боев с 30 июня по 3 июля было уничтожено около 60 танков и до 3 тыс. солдат и офицеров противника.

Утром 4 июля немецкие танки и мотопехота прорвались в 20 км восточнее Борисова. Стремясь развить успех, противник бросил в прорыв крупные силы в направлении города Лошницы. У немцев была лучшая радиосвязь, управляемость подразделениями в бою и полное господство в воздухе. На нашей стороне были внезапность и самоотверженность, а также новейшие танки Т-34 и КВ. Командирам удалось скрытно сосредоточить и замаскировать танки, что позволило избежать потерь при авиаударах. Разгорелся обширный танковый бой, в котором участвовало с обеих сторон более 300 танков. Это было одно из первых масштабных танковых сражений Второй мировой. Неожиданность удара предопределила успех сражения. Немцев удалось задержать до исхода дня 4 июля, нанеся им значительный урон. Части 1-й Московской дивизии успели организованно отступить и занять оборону на восточном берегу реки Нача. Вальтер Неринг, командир 18-й танковой дивизии вермахта, в боевом приказе отметит: «…Потери снаряжения, оружия и машин необычайно велики. Это положение нетерпимо, иначе мы напобеждаемся до собственной погибели…»

7 июля немцы взяли Толочин, а уже на следующий день, 8 июля, части полковника Крейзера выбили противника из города и удерживали его больше суток. Вот как вспоминал эпизод этого боя фельдфебель Мирзев из автоколонны 18-й танковой дивизии: «…Внезапно появились они. Мы издали услышали гул двигателей, но все равно опоздали. Советские танки Т-26 и Т-34, ведя непрерывный огонь, продвигались параллельно нашей колонне. Уже через несколько секунд начался ад кромешный. Следовавшие в центре колонны три грузовика с боеприпасами взлетели на воздух. Жуткий взрыв разметал во все стороны их обломки… Никогда не забыть, как вопили несчастные лошади, попадавшие под гусеницы танков. Автоцистерна с горючим взорвалась, подняв огромный ярко-оранжевый гриб. Один из Т-26, совершая маневр, оказался слишком близко от нее и тут же в одно мгновение превратился в пылающий факел. Царила ужасная неразбериха». В боях за Толочин было убито более 200 гитлеровцев и около 800 взято в плен, захвачено 250 автомашин и знамя 47-го моторизованного корпуса. Дивизия полковника Крейзера организованно отступила, впервые применяя на практике тактику гибкой, подвижной обороны.

Яков Григорьевич вспоминал: «…В дальнейшем, применяя тактику подвижной обороны, части 1-й мотострелковой дивизии вели ожесточенные бои, сдерживая натиск врага. Ночью, когда гитлеровцы делали паузу в наступлении, наши части незаметно отрывались от них на 10–12 км и переходили к обороне на следующем выгодном рубеже. С утра противник предпринимал наступление в развернутых боевых порядках, но бил по пустому месту, и только к полудню подходил к новому рубежу обороны дивизии. Здесь ему снова приходилось развертываться, чтобы преодолеть организованное сопротивление. Так, день за днем, в течение 11 суток непрерывных боев с частями 47-го немецкого танкового корпуса… изматывались силы врага».

120 км, от Борисова до Орши, немцы преодолели только за 11 дней, при этом ударная 18-я танковая дивизия 47-го танкового корпуса потеряла больше половины своих танков. Большие потери понесла и 1-я московская дивизия. 11 июля, по приказу командующего 20-й армией, части дивизии стали выводиться из боя на восточный берег Днепра, во второй эшелон армии, для доукомплектования и приведения в порядок после 12-суточных непрерывных и кровопролитных боев. Переправляясь на восточный берег, измотанным в боях, обескровленным полкам дивизии вновь пришлось вступить в бой с частями 29-й моторизованной дивизии немцев, которой удалось форсировать Днепр, переправив около 300 машин с пехотой и до 60 танков и захватить плацдарм на левом берегу Днепра, развивая наступление на Смоленск. В этих боях комдив Крейзер был ранен осколком бомбы. Уже в госпитале он узнал, что части его дивизии успешно контратаковали фланговыми ударами прорвавшуюся мотопехоту и танки, захватили пленных, боевую технику и еще на двое суток задержали противника, рвущегося к Смоленску.

ЗВАНИЕ ГЕРОЯ – ЗА ОТСТУПЛЕНИЕ

22 июля 1941 года указом Президиума ВС СССР командиру 1-й мотострелковой дивизии полковнику Я.Г. Крейзеру было присвоено звание Героя Советского Союза. Еще через две недели – звание генерал-майора. Фактически за отступление – Золотая Звезда героя. Через месяц после начала войны. Первый Герой Советского Союза в сухопутных войсках. В те первые дни войны даже награждение медалью очень дорогого стоило! Дивизия одной из первых в РККА стала гвардейской, а более 300 бойцов и командиров были награждены орденами и медалями. Надо было иметь большое мужество, чтобы взять на себя ответственность, не имея связи с командованием, без разрешения, на свой страх и риск отдать приказ на отступление, когда на фронте находился начальник ГПУ РККА И ЧВС Западного фронта Л.З. Мехлис, в маниакальном стремлении найти и покарать виновных в наших неудачах, отступлениях и поражениях. Но Крейзер относился к той категории командиров, которые не боялись принимать решения, старался воевать не числом, а умением, военной хитростью и смекалкой, берег жизни своих солдат.

Жуков тогда докладывал Сталину о действиях дивизии Крейзера как о единственном на тот момент военном успехе. Среди бойцов имя Крейзера стало символом первых побед. Они были уверены, что там, где Крейзер, там будет победа, считали удачей служить в частях его дивизии. О нем красноармейцы даже сложили свою простую, бесхитростную песню: «Лавиной сокрушительной пошли бойцы отважные, за дело наше правое, за наш родной народ. Громит врага оружием дивизия бесстрашная, на подвиги геройские нас Крейзер в бой зовет!» (авторы – красноармеец Свинкин и младший командир А. Рыкалин).

После госпиталя 25 августа 1941 года генерал-майор Я.Г. Крейзер был назначен командующим 3-й армией Брянского фронта, которая участвовала в Смоленском сражении и в битве за Москву. После декабрьского разгрома немцев под Москвой он был отозван на учебу в Военную академию Генерального штаба. В феврале 1942 года Крейзера назначают заместителем командующего 57-й армией Южного фронта. Попав в Харьковский «котел» в мае 1942 года, он после гибели командующего возглавил и вывел из окружения оставшиеся части армии. В ноябре 1942 года Яков Григорьевич сформировал и командовал 2-й гвардейской армией. В ходе Сталинградской стратегической наступательной операции получил тяжелое ранение. С августа 1943 года и до конца войны командовал 51-й армией, которая освобождала Донбасс, Крым, Севастополь и Прибалтику.

НА ОСТРИЕ ГЛАВНОГО УДАРА

Крымская наступательная операция началась 8 апреля 1944 года. В разгроме Крымской группировки немецких войск главный удар наносился с плацдарма на Сиваше силами 51-й армии в направлении Симферополь–Севастополь, а вспомогательный удар – на Перекопском перешейке силами 2-й гвардейской армии. Отдельная Приморская армия наступала с востока, из района Керчи.

10 апреля части 51-й армии прорвали оборону противника, 11 апреля 19-й танковый корпус овладел Джанкоем и вырвался на оперативный простор крымских степей в направлении на Симферополь. Наступление пошло развернутым фронтом по всему полуострову. Части 2-й гвардейской армии наступали на западе, на Евпаторию, 51-я армия – прямо на Симферополь, Приморская армия – через Феодосию по южному берегу, а в горах активно стали действовать партизаны.

К 12 апреля было освобождено 314 населенных пунктов Крыма. 13 апреля – Симферополь, Евпатория, Феодосия. 14 и 15 апреля – Бахчисарай, Судак, Алушта. 15 апреля передовые части 51-й армии подошли к внешнему рубежу обороны Севастополя. 18 апреля Приморская армия освободила Балаклаву.

23 апреля части 2-й гвардейской армии вели бои за железнодорожную станцию Мекензиевы горы. 51-я армия вышла к подножию Сапун-горы. Ввести в бой 19-й танковый корпус не удалось из-за сплошных минных полей. Приморская армия вела бои за Балаклавские высоты. Попытка взять крепость с ходу успехом не увенчалась. Стало ясно, что враг сидит крепко и выбить его с подготовленных и удобных позиций будет очень не просто. Противник имел необыкновенно мощную оборону. Три полосы долговременных железобетонных оборонительных сооружений. Только на переднем рубеже было шесть линий траншей, с проволочными заграждениями и минными полями перед и между ними, с множество пулеметных гнезд и долговременных огневых точек. На склонах Сапун-горы у немцев было 36 дотов и 27 дзотов, вмурованных в скальном массиве, которые можно было уничтожить только прямым попаданием снаряда. Вся местность по фронту простреливалась перекрестным и фланговым многослойным огнем.

Генерал-полковник Эрвин Йенеке предлагал не удерживать Севастополь, но был отстранен от командования. Фото 1940-х годов

Командующий 17-й армией Э. Йенеке, опытный генерал-полковник, прошедший Первую мировую и войну в Испании, не видевший смысла в обороне Крыма и Севастополя, неоднократно обращался к Гитлеру с просьбой разрешить эвакуацию войск во избежание лишнего кровопролития, не допустить в Севастополе второго Сталинграда, но был отстранен от командования армией и отозван в Берлин. Новым командующим армией 1 мая 1944 года был назначен генерал пехоты К. Альмендингер, с задачей «…Сковать противника и наносить ему максимально большие потери…». Он требовал от солдат «…защищать каждую пядь Севастопольского плацдарма… удерживать каждую траншею, каждую воронку и каждый окоп». Неблагонадежные, не желающие умирать за немецкого фюрера румынские части заменялись свежими немецкими.

5 мая, после усиленной, двухчасовой авиационной и артиллерийской подготовки начала наступление с севера, через станцию Мекензиевые горы, 2-я гвардейская армия генерал-лейтенанта Г.Ф. Захарова. В ходе ожесточенных боев удалось захватить три-четыре линии траншей с дотами и дзотами, продвинуться примерно на 500–1000 м. В течение дня немцы провели 14 контратак.

6 мая бои перешли в критическую фазу. В яростных, кровопролитных рукопашных схватках траншеи неоднократно переходили из рук в руки. Противник для усиления северного сектора стал снимать войска с внутренних и южных рубежей обороны, полагая, что главный удар наносится с севера. Но это был лишь отвлекающий удар.

7 мая в 10 часов 30 минут после мощнейшей полуторачасовой артподготовки и массированной поддержки всей фронтовой авиации началось генеральное наступление по всему периметру Севастопольского укрепрайона. Главный удар наносился с южного направления силами двух армий. 51-й генерал-лейтенанта Я.Г. Крейзера и Приморской генерал-лейтенанта К.С. Мельника. С воздуха удары по врагу наносила 8-я воздушная армия, а части 19-го танкового корпуса наступали вдоль Балаклавского шоссе. С моря крепость блокировали корабли и авиация Черноморского флота. 51-я армия снова была на острие главного удара, штурмовала «в лоб» Сапун-гору. После девяти часов ожесточенных штурмовых боев удалось прорвать оборону немцев на восьмикилометровом участке фронта и поднять красные флаги на вершине Сапун-горы. Войска 2-й гвардейской армии с севера пробивались к Севастопольской бухте. Части 51-й армии вышли на плато и наступали в районе английского кладбища и пос. Дергачи, бойцы Приморской армии вели бои за Балаклавские высоты. Противник стал отводить свои войска на внутренний рубеж обороны. Взятие Севастополя было предрешено, но кровопролитные бои еще не закончились.

К исходу дня 8 мая части 2-й гвардейской армии вышли к Севастопольской бухте. Приморская армия захватила Караньские высоты, а 51-я армия подошла к внутреннему рубежу обороны немцев. 19-й танковый корпус преодолел минные поля и вышел для удара в направлении Камышовой, Казачьей бухт и мыса Херсонес, где скопились части 17-й армии вермахта в ожидании эвакуации.

День 9 мая стал завершающим, победным днем в битве за Севастополь. Части 2-й гвардейской армии, обойдя Севастопольскую бухту с востока и соединившись с частями 51-й армии, очищали от немцев Корабельную сторону. Уже во второй половине дня гвардейцы начали массово переправляться на южную сторону Севастопольской бухты и занимать центр города. Над Графской пристанью и над разрушенным куполом Панорамы стали развеваться советские флаги. К исходу дня 9 мая Севастополь был полностью освобожден от немецко-фашистских захватчиков. 51-я армия совместно с 19-м танковым корпусом и частями Приморской армии, отбивая контратаки немцев, заблокировали остатки 17-й немецкой армии на так называемом «аварийном» рубеже эвакуации, который они «обороняли с отчаянием обреченных». Уже 10 мая, в час ночи, Москва салютовала воинам-освободителям Севастополя 24 залпами из 324 орудий. Остатки немецких войск сдавались в плен в районе бухт Камышовой, Казачьей и мыса Херсонес. Оказавшие ярое сопротивление эсэсовцы были уничтожены.

К 12 часам 12 мая 1944 года советские войска успешно завершили Крымскую наступательную операцию полным разгромом и пленением остатков немецко-румынской группировки войск. Потери противника только с 7 по 12 мая составили более 20 тыс. убитыми, а 24 361 человек сдались в плен.

Далее боевой путь генерал-лейтенанта Крейзера пролегал через Прибалтику, где его 51-я армия участвовала в ликвидации Курляндской группировки противника, там же в Прибалтике он встретил Победу.

РАЗВЕНЧАННЫЕ МИФЫ

В самом начале войны части 1-й Пролетарской Московской дивизии вместе с другими частями Красной армии, сочетая тактику обычной и подвижной обороны, нанося сильнейшие контрудары, приводящие к существенным потерям живой силы и техники врага, сломали привычную для него манеру наступления, значительно снизив его наступательную способность. Но главное – наши бойцы впервые показали всему миру, что «немца можно бить». Уничтожать живую силу, жечь танки, захватывать его технику. Разгром немцев под Москвой – первая крупная битва Второй мировой войны, имевшая огромное военно-политическое значение, окончательно поставила точку в этом вопросе. В залпах московского сражения, безусловно, звучало и эхо летних сражений 1941 года дивизии Крейзера.

Гитлер считал блицкриг единственно возможной военной стратегией. Экономика Германии не была готова к ведению затяжной, позиционной войны, а молниеносный способ ведения боевых действий позволял взламывать самую неприступную оборону, что и доказали войска вермахта, одерживая триумфальные победы. Для захвата Польши им понадобилось 36 суток, Франции (сильнейшая армия в Европе!) – 44 дня, Норвегия пала через 3 недели, Дания – через несколько часов. Летом 1941 года немцы рассекали нашу оборону кинжальными ударами больших танковых групп по сходящимся направлениям, пронизывая боевые порядки частей РККА, невзирая на потери и ожесточенный огонь, утюжили наши окопы, давили орудия и расчеты, сея ужас и панику. Мобильные разведотряды нащупывали самые уязвимые места в нашей обороне, тут же сообщали данные командованию групп. Представители люфтваффе, находясь в группах, передавали данные для нанесения авиаударов по скоплению наших войск, танкам, машинам, артиллерийским и зенитным батареям перед наступающими, в сопровождении мотопехоты, танками. Специальные радиороты обеспечивали связь и прослушивали переговоры наших частей. Крупные моторизованные силы наступали следом, как правило, вдоль дорог. Немцы старались сохранить дорожное покрытие, бомбили только по обочинам: столбы линий связи, беженцев, машины и колонны красноармейцев. Разведывательно-диверсионные группы в нашем тылу захватывали штабы, командные пункты, переправы и мосты. Повреждали линии связи, подключались к ним, прослушивали и отдавали ложные приказы. Распространяли панические слухи, охотились за генералами и старшими офицерами РККА.

И вот эта, выработанная прусскими стратегами теория молниеносной войны, в которую фанатически верил и на которую так надеялся Гитлер, впервые дала сбой в России, столкнувшись с яростным сопротивлением, стойкостью и храбростью русского солдата, с его умением воевать. 14 июля был освобожден Жлобин. 16 июля – Рогачев. 4 августа на совещании в Борисове Гитлер принял решение о переходе группы армий «Центр» к обороне. 6 сентября части КА освободили Ельню.

Крах молниеносной войны произошел не осенью, не в распутицу, когда раскисали дороги, и не зимой, когда ударили морозы, как утверждают некоторые историки. Не «генерал Мороз» победил, а простые бойцы-красноармейцы во главе со своими отцами-командирами.

Еще один миф, который удалось опровергнуть частям 51-й армии Я.Г. Крейзера, это миф о непроходимости Сиваша для тяжелой техники и танков, особенно в условиях непогоды. Для переброски 19-го танкового корпуса через Сиваш в неимоверно трудных условиях мартовских штормов, дождей со снегом, постоянных налетах вражеской авиации и артобстрелов были скрытно построены две заглубленные переправы. Мост на сваях – 1865 м и две земляные дамбы по 700 м с понтонным мостом между ними длиной 1350 м, грузоподъемностью до 30 т, что обеспечивало переправу танков Т-34 и тяжелой артиллерии. Для маскировки, в 1 км от основных переправ, открыто сооружался ложный мост, периодически «прикрываемый» дымовой завесой.

Стоит отметить, что Сиваш (в переводе с крымско-татарского – грязь) – мелководный залив Азовского моря на севере Крыма, с повышенной соленостью и глубинами от 0,5 до 3 м, но с очень вязким и топким илистым дном, с толщиной ила до 3 м, который считается практически непроходимым. «Те, кто проходил залив по мелководью, как правило, вскоре заболевали. Насыщенные солью холодная вода и грязь разъедали тело. Люди опухали. Бороться с простудами и воспалением суставов в тех условиях было почти невозможно… Бойцы работали, покрытые с головы до пят соленой грязью… Они подчас не могли ни помыться, ни обсушиться. Не помню, однако, случая, чтобы кто-нибудь хоть словом обмолвился о нелегкой службе, зароптал на горькую долю или пожаловался…» – вспоминал командир 63-го стрелкового корпуса 51-й армии генерал-майор П.К. Кошевой, впоследствии дважды Герой Советского Союза. Немцы и представить себе не могли, что в таких нечеловеческих условиях можно было не только работать, скрытно возводить переправы, но еще и воевать, наступать и побеждать. Но это были бойцы и командиры 51-й армии Крейзера, сплоченные боями, совершающие своим ратным трудом обычный настоящий человеческий подвиг во имя нашей будущей Победы.

Под Москвой советские воины доказали, что германский «бронированный кулак» не такой уж и страшный. Фото 1941 года

Следующий миф о неприступности немецких укреплений на Сапун-горе бойцы 51-й армии развеяли в течение одного светового дня. Командарм и тут оказался верен себе. Он был против наступательных боев без тщательной, предварительной подготовки войск. Представителю ставки ВГК, начальнику Генштаба маршалу А.М. Василевскому удалось убедить Сталина в необходимости переноса срока наступления «…для более лучшей подготовки войск и отработки взаимодействия между ними». Он писал: «…Когда речь зашла о новой отсрочке наступления, Верховный вышел из равновесия. Разговор приобрел довольно острый характер, но я не отступал от своего и в результате получил разрешение 5 мая начать наступательные действия 2-й гвардейской армии на вспомогательном направлении, а 7 мая – генеральный штурм Севастопольского укрепрайона усилиями всех войск фронта, Черноморского флота и партизан…»

Началась перегруппировка войск и подготовка к штурму крепости по всем правилам военного искусства. Завязались упорные бои местного значения для уточнения планов боевых действий. Саперы каждую ночь выходили на передний край, снимали немецкие противотанковые и противопехотные мины – до 900 штук за ночь. Артиллерийским огнем методически разрушались минные поля и огневые точки врага. Проводились разведка и рекогносцировка местности с детальным изучением конкретных участков с точностью до метра, определялись реальные цели для нанесения артиллерийских и бомбовых ударов, формировались передовые отряды и штурмовые группы, пополнялись боезапас и горючее для танков и самолетов. Крейзер, смуглый от природы, стал совсем черным и худым. Он то носился на своем «Виллисе» вдоль фронта, то пропадал на НП у Сахарной головки. В нашем тылу были построены учебные штурмовые городки с подобным рельефом местности, с макетами дотов и дзотов, где штурмовые группы отрабатывали элементы штурма в условиях, максимально приближенных к боевым.

7 мая 1944 года девять часов жесточайших штурмовых боев потребовалось 51-й армии генерал-лейтенанта Крейзера, чтобы совместно с Приморской армией генерал-лейтенанта К.С. Мельника развеять миф о неприступной обороне немцев и овладеть Сапун-горой. Наши потери были немалые, но, как вспоминал П.К. Кошевой, они были значительно меньше, чем при наступлении в обычных условиях. Успех был достигнут благодаря хорошей подготовке наступающих, высокому темпу штурма, мощному и непрерывному огневому воздействию артиллерии и авиации, четкому взаимодействию всех родов войск.

Превосходство арийской, высшей расы над всеми остальными «недочеловеками» – основополагающий миф нацистской расовой политики, идеологическая основа фашизма. Самой варварской и человеконенавистнической идеологии. Согласно этому мифу, арийцы – творцы, носители прогресса и цивилизации. Евреи – негативная разрушающая сила, неполноценная, исторически вырождающаяся раса, подлежащая уничтожению. Евреи Советского Союза подлежали уничтожению в первую очередь, как «носители большевизма». Славян Гитлер тоже считал «…низкопробным человеческим материалом, неспособным к поддержанию порядка и самоуправлению».

Генерал-полковник Гейнц Гудериан, чистокровный ариец, «Быстрый Гейнц», как его называли после польской кампании, оказался почему-то не очень быстрым на Березине в июле 1941 года, когда с удивлением написал, что «…18-я танковая дивизия получила достаточно полное представление о силе русских…», а через неделю в дивизии останется менее половины исправных танков. А этот урок ему преподнес русский солдат, полковник Янкель Крейзер, вместе с другими «неполноценными» русскими солдатами. Бывший командующий 17-й немецкой армией в Крыму, чистокровный ариец, генерал-полковник Эрвин Йенеке, осужденный на 25 лет военным трибуналом ЧФ как военный преступник, на суде 23 ноября 1947 года в Севастополе заявил: «Я был удивлен, узнав, что сильной армией русских командует еврей Крейзер. Я преклоняюсь перед его военной стратегией, хотя непостижимо, что арийцы отступили». Исключительность и превосходство арийской расы оказались мифом чистой воды. Война покончила с гитлеровским фашизмом, а современным правым националистам и доморощенным неофашистам нужно хорошо изучить и крепко помнить уроки нашей истории.

После войны Я.Г. Крейзер окончил Высшие курсы комсостава при Военной академии ГШ, командовал рядом военных округов. Безупречная служба, его бесценный командирский опыт были отмечены в 1962 году, когда ему было присвоено высшее генеральское звание – генерал армии, и он был назначен начальником высших офицерских курсов «Выстрел».

Генерал Крейзер избирался депутатом ВС СССР, РСФСР, УССР, членом Центральной Ревизионной комиссии при ЦК КПСС. С 1969 года являлся советником в Группе генеральных инспекторов МО СССР. В годы войны был членом президиума Еврейского антифашистского комитета.

Скончался Яков Григорьевич 29 ноября 1969 года в возрасте 64 лет. Похоронен на Новодевичьем кладбище в Москве.

Награды: Золотая Звезда Героя Советского Союза, пять орденов Ленина, четыре ордена Красного Знамени, ордена Суворова I и II степени, орден Кутузова I степени, орден Богдана Хмельницкого I степени, медали СССР и иностранные награды. Почетный гражданин города Мелитополя. Именем генерала Крейзера названы улицы в Севастополе, Симферополе и Воронеже. Мемориальная доска также установлена в городе Ефремове Тульской области.

Яков Григорьевич Крейзер навеки остался в облике нашего города-героя Севастополя.