Алексей Олейников
Германский линейный крейсер «Гебен» представлял собой главную угрозу для Черноморского флота. Фото Федерального архива Германии
Дарданелльская стратегическая операция Антанты 19 февраля 1915 года – 9 января 1916 года планировалась во взаимодействии с вооруженными силами России. В январе 1915 года было принято общее решение о совместной операции, но содействовать друг другу союзники должны были в рамках самостоятельных операционных планов, прежде всего силами флота.
5 марта 1915 года Первый лорд британского Адмиралтейства Уинстон Черчилль сообщал военно-политическому руководству России: «Великобританское правительство самым серьезным образом надеется, что русский флот, когда наступит этот момент, тотчас же придет ко входу в Босфор и начнет в соответствии с английской морской атакой Мраморного моря систематическую с дальнего расстояния бомбардировку внешних фортов Босфора. Великобританское правительство придает первостепенное значение совместным действиям русского флота с союзным флотом».
ЧЕРНОМОРСКИЙ ФЛОТ НАЧИНАЕТ ДЕЙСТВОВАТЬ
Действия Черноморского флота в рамках указанной стратегической операции определялись приказом командующего флотом Андрея Августовича Эбергарда на основе директивы Ставки от 19 февраля 1915 года, в которой, в частности, говорилось: «В ближайшее время предполагаются совместные действия англо-французского флота с участием их десантного корпуса против Дарданелл. Черноморскому флоту надлежит оказать содействие в виде демонстрации у проливов, которая в зависимости от достижения нашими союзниками успеха может быть развита включительно до занятия Босфора совместно Черноморским флотом и флотом союзников».
Считалось, что помимо усиления уже выполнявшейся блокады угольного района Анатолийского побережья (Зонгулдак–Эрегли) для прекращения снабжения углем Константинополя, турецких промышленных предприятий и флота русское командование сможет демонстративными действиями Черноморского флота приковать к району Константинополя значительные сухопутные силы противника, не позволив их перебросить на Галлиполийский полуостров.
Не имея весной 1915 года возможности немедленно выделить крупные сухопутные силы для десанта, русское командование намечало оказать союзникам содействие «в виде демонстраций Черноморского флота у Проливов, которые в зависимости от достижения союзниками успеха могут быть развиты, включительно до занятия Босфора Черноморским флотом и флотом союзников совместно».
Соответственно русский флот получил в качестве задачи решение вопросов блокады Босфора и разрушения укреплений и инфраструктуры противника, что он в течение 1915 года успешно и осуществлял. Адмиралы Андрей Эбергард и Сэквилл Карден поддерживали постоянную связь, в частности, на союзном флоте присутствовал специально откомандированный на британский флот русский офицер-наблюдатель Смирнов.
Черноморский флот произвел несколько набегов на берега Турции, в том числе на пролив Босфор. В это время севастопольская эскадра состояла из линейных кораблей-додредноутов «Евстафий», «Иоанн Златоуст», «Пантелеймон», «Три Святителя» и «Ростислав», трех крейсеров – «Кагул», «Память Меркурия» и «Алмаз», миноносцев, авиаматок, подводных лодок и судов обеспечения.
Укрепления противника подверглись артиллерийскому обстрелу с линкоров (первый раз бомбардировка была произведена 28 марта), топились турецкие транспортные суда, выставлялись мины заграждения. Кроме того, Черноморский флот осуществлял поиски вдоль анатолийских берегов Турции для осмотра и обстрела прибрежных пунктов и для уничтожения турецких судов, перевозящих в Константинополь уголь из Зонгулдака. Эти действия были весьма успешны. Так, при бомбардировке 28 марта «было несколько прямых попаданий в батареи, причем в одном случае был вызван взрыв, давший характерный столб дыма, окутавший на время одну из батарей».
2 мая были расстреляны с моря и атакованы гидросамолетами с воздуха турецкие береговые батареи у Босфора. В операциях участвуют линкоры и крейсера при поддержке миноносцев и гидроавиации с авиатранспорта, ходят к Босфору и русские подводные лодки.
Таким образом сковывались турецкие сухопутные и морские силы, уничтожались ресурсы.
Бомбардировки осуществлялись 28, 29 марта, 25 апреля, 2, 3 и 10 мая, угольные копи (в основном район Зонгулдака) и объекты инфраструктуры обстреливаются многократно чаще.
Очевидец вспоминал: «…флот подошел к Зонгулдаку, где от него отделился линейный корабль «Три Святителя» с тралящей партией и миноносцами 1-го дивизиона. Крейсера и миноносцы 1-го дивизиона ушли в дозор, дивизия кораблей держалась в море в качестве прикрытия на случай появления «Гебена». Идя за тралящей партией, линейный корабль «Три Святителя» начал обстрел сооружений для промывки угля с 40 кабельтовых на первом галсе и закончил свою стрельбу, сделав последний галс в расстоянии 20 кабельтовых от Зонгулдакского маяка. Громадное здание промывки угля с большими фабричными трубами несколькими 12-дм снарядами было совершенно разрушено, также были разбиты здания для сортировки угля, электрической станции и стенки набережной мола; залпами 6-дм орудий уничтожены оба погрузочных крана в гавани, перекидным огнем обстреляны сооружения по добыче угля и железнодорожная станция заводской дороги, расположенная за горным кряжем.
С моря было видно, что Зонгулдак после бомбардировки принял неладный вид, но, как последствия показали, хотя разрушения и были велики, угольная деятельность турок уничтожена не была... Многие сооружения с моря не могли быть обстреляны, так как гористая местность защищала их от обстрела».
 |
| Новозеландские войска высаживаются в Галлиполи. Чарльз Диксон. Высадка в бухте Анзак. 1915 |
Материальный эффект деятельности Черноморского флота был очень существенным: в условиях отсутствия других видов транспорта с началом войны морские перевозки угля из угольного района Зонгулдак–Эрегли в Босфор приобрели для Турции весьма большое значение. Удары русских линейных кораблей и блокада против турецкого судоходства, которую осуществляли миноносцы и подводные лодки, постепенно наращивались, поставив под угрозу срыва поставки угля в турецкую столицу. Бомбардировки и блокада бассейна и уничтожение транспортных судов почти полностью парализовали вывоз угля. Стремясь получить хотя бы минимальное его количество, турки вынуждены были постоянно эскортировать суда, перевозившие уголь, используя для конвоирования даже такие крупные корабли, как «Гебен». Действия русского флота против Эрегли-Зонгулдакского бассейна привели к тому, что турецкий военно-морской флот был посажен на голодный паек и расходовал топливо лишь для самых необходимых операций, а все военные мероприятия постоянно находились под угрозой остановки.
СКОВАЛИ ЛУЧШИЕ СИЛЫ ВРАГА
Черноморский флот сковал лучшие корабли германо-турок – «Гебен» и «Бреслау». Линейный крейсер «Гебен», самый современный и боеспособный корабль неприятеля, так и не смог принять участие в отражении союзников. Хлопот же он мог доставить, ведь даже старый турецкий линкор «Барбаросса» причинил много неприятностей союзникам (тот же «Гебен», например, 20 января 1918 года уничтожил у Дарданелл артиллерийским огнем мониторы «Реглэн» и М-28 и после этого, несмотря на подрыв на мине и атаки с воздуха, добрался до порта).
Удаленность Босфора и ограниченность сил флота, требовавших периодической замены участвующих в операциях кораблей для ремонта и отдыха экипажей, не позволяли вести ближнюю блокаду проливов. Превосходство же «Гебена» в скорости и вооружении (проектная скорость – 28 узлов, фактически из-за неполадок в котлах корабль развивал скорость 24–26 узлов, но и это было больше, чем развивали наши крейсера и линейные корабли (16 узлов у старых линкоров), против 12 152-мм орудий нашего додредноута противник имел бы те же 12 150-мм орудий и главный калибр – 10 280-мм орудий в пяти двухорудийных башнях против четырех 305-мм и четырех 203-мм орудий у корабля типа «Евстафий» по сравнению с устаревшими русскими линейными кораблями) заставляло Черноморский флот выходить только соединениями, чтобы не допустить уничтожения кораблей поодиночке. В то же время отработанная на флоте сосредоточенная стрельба соединения кораблей по одной цели, казалось бы, должна была обеспечить уверенный отпор или даже уничтожение «Гебена» в прямом бою.
Линейный крейсер «Гебен» (типа «Мольтке») конструктивно был одним из самых удачных линейных крейсеров (крейсеров-дредноутов) Первой мировой войны. Его броневой защите мог позавидовать едва ли не любой из иностранных линкоров: главный пояс толщиной 270 мм простирался от носовой башни до кормовой, поднимаясь выше ватерлинии на 1,4 м и заглубляясь в воду на 1,75 м (под водой его толщина уменьшалась к нижней кроме до 130 мм). Сверху примыкал еще один 200-мм пояс, а над ним – 150-мм каземат, доходивший до верхней палубы. Главный броневой пояс соответствовал поясу английских дредноутов вплоть до «Колоссуса» включительно. Корабль имел хорошо защищенные оконечности и дымоходы. В глубине корпуса по всей длине шла продольная противоторпедная переборка толщиной 30–50 мм, а также более тонкие переборки, разделявшие все примыкавшее к борту пространство на многочисленные отсеки и коффердамы. На испытаниях при форсировке котлов «Мольтке» и «Гебен» развили мощность более 85 тыс. л.с. и скорость в 28–28,4 узла. Наличие пятой башни главного калибра также явилось весьма удачным техническим решением (пятая башня могла стрелять поверх кормовой), приборы управления огнем и оптика в то время у германцев считались лучшими в Европе. Из всех германских линейных крейсеров именно «Гебен» имел наибольший угол возвышения орудий (22,5 град.) и соответственно внушительную дальность огня – 20 км. «Близнец» «Гебена» «Мольтке» (головной корабль в серии) показал себя, в частности, грозным противником кораблям британского Гранд-Флита в Ютландском бою. Четыре поразивших его 381-мм снаряда хотя и вывели из строя 46 человек и вызвали затопление ряда отсеков, но не привели к серьезному снижению боевой мощи корабля, в то время как комендоры «Мольтке» показали прекрасный результат, за 12 минут добившись девяти попаданий в линейный крейсер «Тайгер».
«Гебену» больше, чем какому-либо другому кораблю, довелось испытать на себе опасность минного оружия: за годы войны он подорвался на двух русских и трех английских минах, но противоторпедная переборка ни разу не была нарушена, и, даже приняв 2 тыс. т воды, «Гебен» сохранял приличный ход и боевую мощь. Таким образом, линейный крейсер «Гебен» по параметрам, скорости хода, вооружению и бронированию значительно превосходил на начало 1915 года любой русский линейный корабль на Черном море. Его боевая мощь примерно соответствовала суммарной силе трех лучших черноморских линейных кораблей, 10-узловой перевес в скорости позволял немцам выбирать время и место боя, а в нем самом командовать дистанцией. «Гебен» представлял также смертельную угрозу русским крейсерам и большинству эскадренных миноносцев, которые из-за недостаточной скорости могли быть быстро уничтожены при удалении от своих линейных кораблей для ведения разведки или выполнения торпедной атаки.
Сравнительно слабый (двенадцать 105-мм орудий) «Бреслау» благодаря 28-узловому ходу являлся прекрасным дополнением к «Гебену» и пользовался полной свободой передвижения даже в условиях соприкосновения со всем Черноморским флотом, лишенным возможности разделить свои силы.
БОЙ У МЫСА САРЫЧ
Первая встреча бригады линкоров Черного моря с «Гебеном» и «Бреслау» состоялась 5(18) ноября 1914 года, когда «Гебен», узнав о выходе русского флота в море и очередном обстреле им Трапезунда, подстерегал русские корабли на обратном пути. Русские корабли, обнаружив по радиопереговорам присутствие «Гебена» и «Бреслау», начали сокращать интервалы, миноносцы стали подтягиваться к эскадре. Из-за державшегося вокруг сильного тумана бой свелся в основном к поединку «Гебена» с видевшим его лучше всех линкором «Евстафий». Русские старые линкоры показали себя грозным врагом новейшему кораблю. Когда дистанция до противника составляла всего лишь 38 кабельтовых, державший флаг на «Евстафий» командующий флотом вице-адмирал А.А. Эбергард приказал немедленно открыть огонь.
С первого же залпа русские комендоры накрыли «Гебен» и 12-дюймовый снаряд, пробив 127-мм броню, разорвался внутри кормового каземата левого борта, вызвав сильный пожар. Немцы, в то время заслуженно считавшиеся отличными артиллеристами и гордившиеся своей способностью поражать цель третьим залпом (перелет, недолет, накрытие), такого никак не ожидали. Противник резко изменил курс и открыл ответный огонь из своих 11-дюймовых орудий.
В дальнейшем сражение, известное как бой у мыса Сарыч, свелось к дуэли флагманских кораблей. К сожалению, плохая видимость и низко стелющийся дым не позволили вести прицельную стрельбу следовавшим в кильватерном строю за «Евстафием» русским линкорам «Иоанн Златоуст», «Пантелеймон», «Три Святителя» и «Ростислав». Но и огня одного корабля оказалось достаточно и через 14 минут после начала боя «Гебен», получив 14 попаданий (в том числе три 305-мм снарядами) и явно опасаясь столь же меткой стрельбы других вступающих в бой кораблей, поспешил отвернуть. «Гебен» и только что появившийся на горизонте «Бреслау» скрылись в тумане, воспользовавшись своим преимуществом в скорости хода. Поединок со старым линкором обошелся «Гебену» дорого. Данные о потерях в его экипаже противоречивы, но по наиболее авторитетным источникам они составили 164 человека (105 убитыми и 59 ранеными). «Евстафию» также пришлось несладко. Из 19 выпущенных «Гебеном» 280-мм снарядов четыре поразили русский флагманский корабль, нанеся ему ряд серьезных повреждений. «Евстафий» потерял 58 человек (в том числе 5 офицеров) команды – из них 34 убитыми (в том числе один из офицеров умер от ран), что для столь скоротечного боя тоже чрезвычайно много.
В докладе командующего Черноморским флотом императору об итогах этого боя отмечалось: «До этого боя общее мнение морских специалистов сводилось к тому, что «Гебен» несравненно сильнее Черноморского флота из устаревших броненосцев, так как вся его мощная артиллерия сосредоточена на одной платформе и потому может хорошо управляться, так как броневая защита его сильнее и так как ход его в два раза больше, благодаря чему он занимает выгодное для него положение и легко маневрирует, особенно по сравнению с неповоротливой эскадрой тихоходных судов.
Бой… не опровергая преимуществ судов дредноутного типа, показывает, что отличная стрельба и правильное маневрирование настолько парализуют преимущества «Гебена», что наш флот может рассчитывать на победу при встрече с этим сильным противником. По обстоятельствам погоды… бой со столь сильным кораблем свелся на одиночную борьбу с одним линейным кораблем «Евстафием», так как прочие наши корабли, идя в строе кильватера, закрываясь дымом и мглой, или совсем не видели неприятеля, или видели его урывками, и вся тяжесть боя досталась на долю моего флагманского корабля, причинившего много сильнейшему противнику очень серьезные повреждения. О них можно судить из факта, что за истекшее… время этот неприятельский корабль ни разу не показался в виду наших сил, несмотря на последовавшее затем усиленное крейсерство наше у берегов Анатолии вдали от своей базы, то есть в самых невыгодных для нас условиях».
В декабре 1914 года «Гебен», возвращаясь из Трапезунда после конвоирования турецких транспортов, подорвался сразу на двух минах (русское минное заграждение у входа в Босфор из 585 мин). Корабль принял 600 т воды с обоих бортов и с большим трудом дошел до базы. Ввиду отсутствия у турок дока, необходимого для столь большого корабля, корабль ожидал длительный ремонт. Впоследствии «Гебен» также подрывался на русской мине, выходя на время из строя.
Повторная встреча бригады (причем до этого боя бригада разделилась, и два корабля – «Три Святителя» и «Пантелеймон» – в начале боя не участвовали) с «Гебеном» состоялась полгода спустя. 27 апреля (10 мая) 1915 года у Босфора противники провели 22-минутный поединок на очень большой – 90 кабельтовых (порядка 16,5 тыс. м) – дальности. Последняя и предопределила низкую результативность огня. Из 150 выпущенных немцами 280-мм снарядов в русские корабли не попал ни один. Наши линкоры послали в неприятеля 169 305-мм снарядов; три из них поразили «Гебен» и уничтожили одно 150-мм орудие, также была временно выведена из строя третья башня. Как отмечал очевидец, один из разрывов дал «сильный огонь и громадный столб дыма», долго стоявший над кораблем и некоторое время даже следовавший вместе с ним. После чего линейный крейсер быстро ретировался. А со вступлением в строй нового русского линкора-дредноута «Императрица Мария» ему и вовсе осталось лишь прятаться на базе.
«Бреслау» же в походе 10–11 июня 1915 года подвергся у Босфора торпедной атаке подводной лодки «Тюлень» и должен был, потеряв семерых человек убитыми, отступить перед торпедно-артиллерийской атакой шедших ему навстречу под турецким берегом двух русских эсминцев. Подорвавшись 18 июля на минах подводного заградителя «Краб», «Бреслау» принял 642 т воды и стал на длительный ремонт, продолжавшийся до конца февраля 1916 года.
ДЕЙСТВИЯ «АСКОЛЬДА»
Еще одной формой участия в борьбе за Проливы стало непосредственное участие русских кораблей в составе англо-французского флота в период осуществления Дарданелльской операции. Речь в данном случае идет о бронепалубном крейсере «Аскольд».
Еще в августе 1914 года крейсера «Аскольд», «Жемчуг» и пароход Добровольного флота «Полтава» вышли из Владивостока для совместных действий с силами союзников против германских крейсеров на просторах Тихого океана. Впоследствии «Аскольд» совместно с кораблями союзников вел разведку, нес дозорную службу у турецкого побережья, высаживал диверсионные группы, наносил удары по береговым батареям. Во время Дарданелльской операции «Аскольд» вошел в 6-ю эскадру союзного флота под командованием французского контр-адмирала Эмиля Гепрата, представляя среди 200 кораблей и судов стран Антанты вооруженные силы России.
25 апреля 1915 года плавсредства русского крейсера были отправлены для высадки десанта у Кум-Кале, а сам корабль занял назначенную позицию для ведения артиллерийского огня.
Шлюпки с «Аскольда» первыми подошли к берегу. Огнем турецких орудий аскольдовский баркас был потоплен прямым попаданием снаряда. Продвижению подразделений десанта на берегу мешал пулемет, установленный на мельнице. Русский крейсер первым же удачным залпом разрушил ее, и пулемет замолк. За 25 апреля крейсер израсходовал 748 152-мм и 1503 75-мм снарядов. Причем меткость огня русского крейсера вызвала удивление и восхищение союзников.
26 апреля в результате огня «Аскольда» и вспомогательного крейсера «Савойя» около 500 турецких солдат сдались в плен. До конца апреля «Аскольд» действовал у Дарданелл: входил в пролив и вел огонь по батареям турок на азиатском берегу, прикрывая союзные войска на Галлиполийском полуострове. Потери экипажа за Дарданелльскую операцию составили 4 человека убитыми и 9 человек ранеными. В мае нахождение корабля в Дарданеллах носит эпизодический характер. О пребывании «Аскольда» в это время сообщает командир германской подводной лодки U-21 Отто фон Херзинг: он заметил «Аскольд», но предпочел атаке легкого крейсера цели более высокого ранга – линкоры «Триумф» и «Маджестик».
БОСФОРСКАЯ ОПЕРАЦИЯ
Следует также отметить, что русское Верховное командование разработало и проект комбинированной Босфорской операции, которая, как отмечал документ, будет иметь успех при условии высадки в нескольких портах одновременно и не более чем 1 дивизии и 1 артиллерийской бригады. Порты высадки должны были обеспечиваться железнодорожной инфраструктурой. Каждой группе транспорта предназначался свой пункт высадки. Отмечалось, что успех операции зависит от тщательности ее подготовки.
Проект операции неоднократно изменялся.
Проекты десанта силой в 1–2 корпуса сначала предполагались на Босфоре в течение февраля-марта, затем разрабатывались планы десанта на случай удачного форсирования Дарданелл англо-французами или в случае выступления Болгарии на стороне Антанты.
В марте-апреле 1915 года по распоряжению Ставки осуществляется сосредоточение сил и средств, необходимых для проведения десантной операции. Для нее назначались 5-й Кавказский армейский (сформированный из частей Кавказской армии, высвободившихся после Саракамышской операции и являвшийся армейским резервом командования Кавказской армии) и 2-й армейский корпуса, начавшие сосредоточение в черноморских портах, прежде всего в Одессе. Руководство операцией возлагалось на командующего 7-й армией генерала от артиллерии Владимира Никитина. Сосредоточение 5-го Кавказского армейского корпуса осуществлялось в апреле-мае 1915 года. Но генералу Никитину вместо него были переданы 2-я, 12-я и 38-я ополченские бригады.
Общая обстановка на фронтах не позволила использовать русский экспедиционный корпус для совместного удара с союзниками по Турции. 28 апреля корпус, посаженный на суда и готовый к выходу на Константинополь, был высажен обратно в Севастополе – он потребовался на Юго-Западном фронте.
Герберт Вильсон отмечал, что «русские не имели резервов для нападения на Константинополь, которое являлось необходимым дополнением к операции форсирования Дарданелл. Правда, для этой цели были выделены русские войска, но их отсутствие в критический момент на сухопутном фронте, может быть, спасло Венгрию и помешало наступлению русских армий через Карпаты на Будапешт». Вряд ли корпус (даже два) мог сыграть сколько-нибудь заметную роль в решении вышеозначенных задач на фоне грандиозных масштабов Великой войны. Мы склонны поддержать мнение русского военного историка Антона Керсновского, считавшего, что, не осуществив Дарданелльский проект, Россия упустила реальный шанс ускорить выигрыш мировой войны в свою и Антанты пользу.
Позже, весной 1916 года для штурмовой операции в районе Босфора началось формирование Черноморской десантной дивизии (полки Цареградский, Нахимовский, Корниловский и Истоминский) под командованием генерала Александра Свечина (начальник штаба полковник Александр Верховский). Предполагалось, что в авангарде десанта будет ударный отряд морской пехоты, командовать которым был назначен генерал Комаров, отличившийся во время боев в Галиции летом 1915 года. Фактически новое соединение было дивизией только по названию, ее планируемый состав доходил до корпуса. Для его доукомплектования на тот период требовалось: 3 генерала, 31 штаб-офицер, 245 обер-офицеров, 39 чиновников, 40 врачей, 17 869 солдат, 4259 лошадей, 1219 повозок, 12 568 винтовок. В Севастополе же имелось в наличии всего лишь 70 старших и младших офицеров, 13 врачей, 630 фельдфебелей и унтер-офицеров, 3500 солдат. Со временем проблемы решались – и в первую очередь в отношении средств доставки. Так, к весне 1916 года николаевский завод «Руссуд» поставил флоту около 50 самоходных десантных барж, рассчитанных на перевозку батальона пехоты или двух батарей полевой артиллерии каждая, около 30 мелкосидящих судов для погрузки и выгрузки войск, в Николаеве были заказаны специальные десантные боты.
К осени 1916 года был сформирован корпус тральщиков, освоены методы ночного траления, осуществлялась усиленная разведка побережья и Босфорского укрепленного района. По ночам с миноносцев высаживались агенты разведывательного отделения штаба Черноморского флота, осуществлялась фотосъемка (в том числе через перископы подводных лодок) босфорских берегов.
Исполнение Босфорской операции мыслилось следующим образом.
Ночью к берегам Босфора приближается отряд тральщиков и начинает прокладывать в минных полях широкие коридоры для прохода боевых кораблей и транспортных судов. Такая тактическая схема уже осуществлялась черноморцами у Варны и осталась не замеченной противником.
На рассвете транспортная флотилия, подойдя к берегу, высаживает по обоим берегам Пролива две штурмовые дивизии с частями усиления и артиллерией. Район десантирования сразу же опоясывается сетями и минными заграждениями, контролируется дозорными кораблями.
С восходом солнца поддерживающие десантную операцию корабли Черноморского флота начинают обстрел неприятельских позиций, поддерживая наступление высадившихся войск.
День отводится на подавление береговых батарей и их захват. В это время высаживается третья дивизия с тяжелой артиллерией, и к вечеру русский флот входит в Босфор.
Ночным штурмом десант овладевает группой турецких батарей среднего Босфора. Путь к Константинополю свободен.
Транспортная флотилия выдвигается за вторым эшелоном десантных войск (еще две дивизии).
Десантный корпус в составе пяти дивизий овладевает Константинополем и с тылу овладевает Чаталджинской позицией, преграждающей доступ к турецкой столице со стороны Балканского полуострова и отражает контрудар двух оттоманских дивизий, переброшенных из Дарданелл и Смирны.
Флот в это время выходит в Мраморное море. Десант, прочно закрепившись на занятых позициях, теперь может смело ожидать подхода любых неприятельских подкреплений с Салоникского фронта. Тем более что на Салоникском фронте находится и мощная группировка союзных войск.
Время начинает работать на русские войска в Босфоре. А Балканский фронт противника сворачивается на два года раньше, хороня надежды Германского блока на победу в мировой войне.
Но, как и в ситуации с Дарданелльской операцией, время было упущено. «Упущенный момент не вернется вовеки», – говаривал Наполеон Бонапарт. И события революционного 1917 года помешали реализации затянувшегося проекта Босфорской операции.
Уже 1 мая 1917 года распоряжением военного и морского министра Временного правительства Александра Гучкова подготовительные работы были частично приостановлены, а летом катастрофическое падение боеспособности Черноморского флота окончательно поставило крест в судьбе этой многообещающей стратегической операции.
Последовавшие вскоре после начала Дарданелльской операции неудачи союзников исключили всякую возможность занятия Босфора десантом, и Черноморскому флоту оставалось лишь оказывать посильное содействие союзникам путем демонстраций. Но угроза русского десанта удерживала в районе Константинополя четыре турецких корпуса, которые с успехом могли быть использованы в Галлиполи, русский флот также приковал сильнейшие корабли германо-турецкого флота, чем способствовал Дарданелльской операции Антанты.
По существу, единственным возможным реальным видом участия в борьбе за Проливы являлась бомбардировка укреплений Босфора и демонстративное пребывание кораблей Черноморского флота перед Босфором, якобы с целью осуществления здесь десанта. Однако возможность осуществить комбинированную операцию по овладению проливами Босфор и Дарданеллы реализована не была.
комментарии(0)