Как штурмовали дворец Амина

Дворец  председателя Революционного совета Афганистана Хафизуллы Амина. Фото из архива автора

Дворец Амина был взят штурмом 27 декабря 1979 года. Об этой операции, талантливо спланированной менее чем за трое суток и проведенной менее чем за час, написано немало, но, к сожалению, однобоко. О том, что дворец штурмовали «Альфа» и «Вымпел», имевшие тогда название «Гром» и «Зенит» соответственно, в настоящее время знают очень многие. Для мировой общественности долго оставалось тайной, что же произошло тогда в Кабуле. Высказывалось много различных суждений, витали самые невероятные слухи и домыслы.

В «Литературной газете» (02.08.95) посол РФ в Швеции Олег Гриневский опубликовал отрывок из мемуаров «Как мы брали Афганистан», где представил свою версию взятия дворца Тадж-Бек, которая, мягко говоря, вызывает большое сомнение. Он пишет: «Роковое решение было принято Политбюро 12 декабря 1979 года в строгой тайне – никаких протоколов не велось.

Пятнадцать дней спустя спецотряд КГБ численностью примерно в тысячу человек штурмом взял дворец президента Амина, а советские войска вошли в Афганистан. Накануне штурма личный врач Амина, майор медслужбы Советской армии, дал своему пациенту лошадиную дозу снотворного. Но тот почуял неладное – к тому времени он уже не доверял своему советскому окружению. Воду, к примеру, пил только из разных сосудов небольшими порциями, боялся, что отравят. Ночью спал в разных местах, порой даже в танке. Поэтому снотворное как следует не подействовало. Но все же Амин чувствовал какую-то слабость и недомогание…

Амина уложили в кровать, сделали промывание и поставили капельницу. Он задремал, но автомат положил рядом с собой.

В это время раздались первые выстрелы – это десантники начали штурм дворца и рвались наверх. С вертолета на крышу была выброшена вторая группа, которая пробивалась вниз. Охраняли Амина советские солдаты – узбеки, одетые в афганскую форму, которые не знали, кто штурмует дворец, и потому стойко защищали афганского президента. 

Стрельба приближалась, но Амин лежал спокойно и спал. Врач спрятался в шкафу здесь же в комнате, а посольский врач с медсестрой выбежали в коридор и укрылись в какой-то нише. Мимо них с топотом пробежали солдаты в камуфляже и ворвались в кабинет Амина. С ходу дали очередь из автоматов крест-накрест по шкафам, оттуда вывалилось прошитое пулями, окровавленное тело военврача.

Неожиданно Амин, который до того, казалось, спокойно спал, схватил автомат и стал стрелять. Хотя приказ был брать живым, десантники дали очередь по постели, и президент затих навсегда.

Эту грустную историю поведал нам в МИДе Василий Степанович Сафрончук – советник афганского президента по внешнеполитическим вопросам, тоже находившийся в день штурма во дворце».

Не знаю, где в это время находился Сафрончук, но точно знаю, что в его рассказе правды нет ни на йоту.

Далек от истины и военный историк Шишов. «25 декабря 1979 года на аэродромах в Кабуле и Баграме высадилась 105-я воздушно-десантная дивизия численностью в четыре тысячи человек. Вместе с ней прибыл отряд спецназа Главного разведывательного управления, которому была поставлена задача ликвидировать Амина, – пишет Шишов. – 27 декабря президент Амин дал большой обед в своем дворце Даруламан. К тому времени советские десантники уже фактически взяли под свой контроль афганскую столицу. Переодетые в форму военнослужащих афганской армии спецназовцы и десантники на бронетехнике начали штурм президентского дворца, но аминовская охрана приняла бой. В ходе 5-часового приступа Даруламан был взят, при этом погибли полковник Бояринов и руководивший спецоперацией генерал Папутин».

Во-первых, полковник Бояринов никогда не служил в спецназе ГРУ, во-вторых, операцией по взятию дворца Амина руководил полковник ГРУ Василий Колесник. Что касается генерала Папутина, то он никакого отношения к этой операции не имел и в списках погибших не значится.

Опыт таких операций да и всех войн свидетельствует, что даже их участники не всегда полно и точно знают обо всех обстоятельствах и фактах, которые оказывают влияние на ход и исход тех или иных событий. Полная их картина может быть раскрыта не по горячим следам, а после их окончания скрупулезной работы исследователей.

Многие думали, что в Кабуле находится лишь малочисленная горстка офицеров из спецподразделений КГБ СССР, которые фактически являются смертниками. Считали, что именно они самостоятельно выполнили главную задачу по захвату дворца Тадж-Бек и отстранению от власти Амина. Отдельные рядовые сотрудники спецназа КГБ СССР в начале 1990-х годов первыми появились на экранах телевизоров и рассказывали, что они штурмовали и захватывали дворец Тадж-Бек, забывая добавить, что они были там не одни. У широкой общественности сформировалось ложное убеждение, что дворец Амина захватила одна только группа «Альфа» (24 человека), внеся решающий вклад в исход всей операции в Кабуле.

Об участии группы «А» и группы «В» в операции, носившей кодовое название «Шторм-333», написаны книги. Что же касается Главного разведывательного управления Генерального штаба, то оно всегда отличалось незаурядной скромностью и суперсекретностью. Именно вследствие этого главные исполнители этого одноактного спектакля с продолжением в девять лет до недавнего времени оставались в тени. Не умаляя заслуг спецназа КГБ, участвовавших в штурме, было бы несправедливо не рассказать о тех, без кого этот штурм просто бы не состоялся.

Схема штурма дворца Амина.  Рисунок из архива автора

Отряд в спецназе соответствует батальону в сухопутных войсках. Отсюда название – «мусульманский батальон». Бойцов отбирали только двух призывов: прослуживших год и полгода. В каждой роте был переводчик, курсант Военного института иностранных языков, направленный для стажировки. Батальон возглавил майор Халбаев, исполняющий до этого в 15-й бригаде должность заместителя командира одного из отрядов спецназа по воздушно-десантной подготовке. Сформированный отряд в течение июня–августа занимался боевой подготовкой.

А в это время на личный состав батальона в Москве уже шили униформу афганской армии, а также готовили необходимые документы.

Решение о переброске спецбатальона в Афганистан принималось на самом высоком уровне. В протоколе № 156 заседания Политбюро ЦК КПСС «Об обстановке в Демократической Республике Афганистан и возможных мерах по ее улучшению» говорилось: «…В начале августа с.г., после завершения подготовки, направить в ДРА (аэродром Баграм спецотряд ГРУ Генерального штаба с целью использования в случае резкого обострения обстановки для охраны и обороны особо важных правительственных объектов».

Формально спецотряд ГРУ, о котором говорилось в документе Политбюро от 6 декабря 1979 года, посылали в ответ на просьбу Амина.

Совершенно секретно

Выписка из протокола № 176 заседания Политбюро ЦК КПСС

от 6 декабря 1979 г.

О направлении спецотряда в Афганистан.

Согласиться с предложениями по этому вопросу, изложенными в записке КГБ СССР и Минобороны от 4 декабря 1979 г. № 12/2/0073 (прилагается)

Секретарь ЦК Л. Брежнев

Председатель Революционного Совета, Генеральный секретарь ЦК НДПА и премьер-министр ДРА Х. Амин в последнее время настойчиво ставит вопрос о необходимости направить в Кабул советский мотострелковый батальон для охраны его резиденции.

С учетом сложившейся обстановки и просьбы Х. Амина считаем целесообразным направить в Афганистан подготовленный для этих целей отряд ГРУ Генерального штаба общей численностью около 500 человек в униформе, не раскрывающей его принадлежность к Вооруженным Силам СССР. Возможность направления этого отряда в ДРА была предусмотрена решением Политбюро ЦК КПСС от 29.6.1979 г. № П156/ИХ.

В связи с тем, что вопросы о направлении отряда в Кабул согласованы с афганской стороной, полагаем возможным перебросить его самолетами военно-транспортной авиации в первой половине декабря с.г. Тов. Устинов Д.Ф. согласен.

Ю. Андропов, Н. Огарков

№ 312/2/0073

4 декабря 1979 г.

Разумеется, «мусульманский батальон» направлялся в Афганистан не для охраны Амина, а ровно наоборот – для его свержения. В ноябре отряд был переброшен самолетами в Баграм. Согласно первоначальным планам руководства, отряд должен был выдвинуться из Баграма и с ходу захватить резиденцию Амина, которая первоначально находилась в Кабуле. Тадж-Бек был недавно отстроенной резиденцией Амина, которую он для себя создал после неудачного покушения на него в городе. Видимо, в связи с изменением места резиденции в планы внесли изменения.

В декабре отряду была поставлена задача совершить марш своим ходом и прибыть в Кабул для усиления охраны дворца главы государства. Такова была легальная задача отряда.

Непосредственно дворец охраняла рота личной охраны – она считалась первой линией охраны. Вторую линию должен быть составить «мусульманский батальон», а третьей была бригада охраны, которую возглавил майор Джандат – главный порученец Амина. В свое время он окончил иностранный факультет нашего воздушно-десантного училища в Рязани, а позже учился в Военной академии имени Фрунзе.

От ударов с воздуха дворец прикрывался зенитным полком. Орудия и пулеметные установки находились на позициях, которые позволяли вести огонь по наземному противнику в случае такой необходимости. Общая численность данных воинских частей составляла около 2 с половиной тысяч человек.

С нашей стороны в операции по захвату дворца Тадж-Бек участвовали объединенные силы МО и КГБ СССР: группа «Гром» – 24 человека (командир майор М.М. Романов), группа «Зенит» – 30 человек (командир майор Семенов), «мусульманский батальон» – 530 человек (командир майор Халбаев), 9-я парашютно-десантная рота 345-го ОПДП – 87 человек (командир старший лейтенант Востротин) и противотанковый взвод – 27 человек (командир взвода старший лейтенант Совостьянов).

Руководителем операции по захвату дворца Амина был назначен полковник спецназа ГРУ Колесник, его заместителем по руководству спецподразделениями КГБ СССР – начальник Управления нелегальной разведки КГБ генерал-майор Дроздов.

Бойцы «мусульманского» батальона, который формировался из жителей советской Средней  Азии. Фото из архива автора

Утром 27 декабря Дроздов и Колесник по старому русскому обычаю перед боем помылись в бане, сменили белье. Для остальных бойцов тоже развернули походную баню. Выдали свежее белье и тельняшки.

Время штурма дворца было перенесено на более ранний срок, так как возникли подозрения по поводу того, что афганцы догадываются о наших планах.

Полковник Колесник вспоминает: «В связи с этим в девятнадцать часов пятнадцать минут группа Сахатова, согласно замыслу, за пятнадцать минут до начала штурма выдвинулась к своему объекту. Но, проезжая через расположение третьего батальона, они увидели, что в батальоне объявлена тревога. В центре плаца стояли комбат и его заместители. Личный состав получал оружие и боеприпасы. Мгновенно оценив обстановку, Сахатов принял решение захватить командование третьего пехотного батальона. Двигаясь на полном ходу, автомобиль с нашими разведчиками внезапно остановился возле афганских офицеров, и через считаные секунды они лежали в кузове ГАЗ-66, который рванул вперед, оставляя за собой шлейф пыли. В первые минуты солдаты батальона даже не понимали, что произошло, но потом открыли огонь вслед удаляющейся машине, однако было поздно. Из-за пыли, которая скрывала машину, он оказался неэффективным. Сахатов же, проехав метров двести, остановил машину, спешил личный состав, который тут же залег и открыл огонь по атакующим солдатам охраны. Оставшись без управления, они наступали толпой и представляли собой прекрасную мишень. Два пулемета и восемь автоматов спецназовцев оставили на поле боя убитыми более двухсот человек. Снайперы тем временем сняли часовых у танков.

Услышав стрельбу в расположении третьего батальона, я дал команду на начало операции, запустив серию ракет. Две «Шилки» открыли огонь по дворцу, а еще две – по расположению танкового батальона для того, чтобы не допустить его личный состав к танкам. Расчеты АГС-17 открыли огонь по расположению второго батальона, не позволяя личному составу покинуть казармы. Вторая, третья и рота десантников выдвинулись для блокирования батальонов бригады охраны, а первая рота совместно устремилась ко дворцу».

Дворец стоял на холме, возвышаясь над окрестностями. К нему вели серпантинная дорога и пешеходная лестница шириной метра полтора. Под прикрытием огня «Шилок» рота Шарипова на БМП шла ко дворцу по серпантину. На основании документов и воспоминаний непосредственных участников той операции события развивались следующим образом.

Едва первый бронетранспортер миновал поворот и подъехал к лестнице, ведущей к торцу Тадж-Бека, из здания ударили крупнокалиберные пулеметы. Бронетранспортер, где находилась подгруппа Бориса Суворова, сразу же подбили, он загорелся. Личный состав срочно стал десантироваться, некоторые получили ранения. Самому командиру подгруппы пуля попала в пах, чуть ниже бронежилета. Его спасти не удалось. Десант, сидевший в ней, покинул машину и при помощи штурмовых лестниц начал взбираться на холм.

В это время подгруппы «Грома» тоже стали выдвигаться к Тадж-Беку. Первая боевая машина успешно преодолела шлагбаум, раздавив бросившегося его закрывать афганского солдата, а остальные, сбив внешние посты охраны, устремились по единственной дороге, что серпантином взбиралась в гору с выездом на площадку перед дворцом. Дорога усиленно охранялась, была хорошо пристреляна, а другие подступы к дворцу заминированы.

Через двадцать минут после начала штурма девять БМП первой роты оказались на площадке перед дворцом. Двери десантных отделений распахнулись, и бойцы спецназа КГБ и ГРУ ворвались во дворец. Завязался жестокий бой с личной охраной Амина, состоявшей в основном из его родственников.

Спецгруппы КГБ и ГРУ прикрывали основные силы роты Шарипова и взводы Турсункулова. Другие подразделения «мусульманского батальона» и рота десантников обеспечивали внешнее кольцо прикрытия, отражая атаки батальонов бригады охраны. Два взвода 1-й роты и группа 4-й роты «мусульманского батальона» под командованием капитана Кудратова при поддержке двух «Шилок» блокировали казармы 1-го пехотного и танкового батальонов, захватили танки. В орудиях танков и пулеметах не было затворов. Это постарались наши военные советники.

Из окон дворца велся ураганный огонь, он прижал спецназовцев к земле. Атака захлебнулась. Это был самый кульминационный момент боя, когда нужно было во что бы то ни стало поднять людей в атаку. В этот момент получила ранения основная часть бойцов. Командиры Бояринов, Козлов, Карпухин, Голов первыми пошли на штурм.

Бой в самом здании сразу принял ожесточенный характер, так как внутрь дворца удалось прорваться лишь небольшой группе. Спецназовцы действовали отчаянно и решительно. Если из помещений не выходили с поднятыми руками, то они выламывали двери, бросали гранаты.

Из тридцати «зенитовцев» и двадцати двух бойцов из «Грома» во дворец Амина удалось прорваться не более 25 людям, причем многие из них были ранены. Этих сил было мало, чтобы гарантированно устранить Амина. Ситуация была близкой к критической. Полковник Бояринов в нарушение собственного приказа выскочил в афганской форме из парадного подъезда и стал призывать бойцов «мусульманского батальона», чтобы они шли во дворец на помощь. В этот момент его настигла пулеметная очередь: одна из пуль, срикошетив от бронежилета, попала в шею полковника. По своему служебному положению и возрасту (57 лет) полковник Бояринов мог не участвовать в штурме лично, а осуществлять руководство, находясь в штабе. Однако это противоречило его жизненной позиции – на штурм шли его выпускники, его ребята, поэтому он должен был быть рядом с ними. Ему предстояло координировать действия групп «Гром» и «Зенит» и фактически действовать в качестве простого штурмовика. Лейтенант Турсункулов, услышав крик «Мужики, помогите!», поднял бойцов в атаку, проник вместе с ними в здание дворца и стал помогать в подавлении сопротивления охраны. Эта помощь была своевременной и эффективной, она позволила переломить ситуацию.

Во дворце офицеры и солдаты личной охраны Амина, его телохранители (около 100–150 человек) сопротивлялись стойко, не сдаваясь в плен. Их погубило то, что все они были вооружены в основном немецкими пистолет-пулеметами МП-5, а наш бронежилет они не пробивали.

Подразделение спецназа КГБ СССР.  Фото из архива автора

Постепенно стрельба прекратилась, и пороховой дым рассеялся, атакующие узнали в лежащем возле стойки бара человека Амина. Он был мертв. Возможно, его настигла пуля кого-то из спецназовцев, возможно – осколок гранаты. Некоторые высказывали версию, что Амина убили афганцы. Что на самом деле явилось причиной его гибели, сейчас выяснить довольно сложно. Да и кому это нужно.

Командир роты старший лейтенант Шарипов связался с начальником штаба «мусульманского батальона» Ашуровым и доложил, что Амин убит. Начальник штаба сообщил об этом командиру батальона майору Халбаеву и полковнику Колеснику. О захвате дворца и ликвидации Амина было доложено генерал-лейтенанту Гуськову, а он доложил начальнику Генерального штаба Маршалу Советского Союза Огорькову.

После захвата дворца Амина радиостанция Кабула передала сообщение, что по решению революционного трибунала предатель Хафизулла Амин приговорен к смертной казни и приговор приведен в исполнение. Затем в 2 часа ночи 28 декабря передали записанное на пленку обращение Бабрака Кармаля к народам Афганистана. В нем были такие слова: «Сегодня сломана машина пыток Амина и его приспешников, диких палачей, узурпаторов и убийц десятков тысяч наших соотечественников – отцов, матерей, сестер, братьев, сыновей и дочерей, детей и стариков».

Хотя значительная часть солдат бригады сдалась, бой после взятия дворца Амина не прекращался. Часть подразделений продолжала оказывать сопротивление. В частности, с остатками третьего батальона наши бойцы воевали еще сутки, после чего афганцы ушли в горы. Основная часть афганских солдат и офицеров сдалась в плен. Так, например, практически без боя сдался зенитный полк. Танковый батальон также не оказал сопротивления. Всего было пленено около 1700 человек.

Штурм и бой за дворец продолжались минут 30–40. Во время штурма погибли 11 человек, среди них полковник Бояринов, 4 десантника и 6 спецназовцев из «мусульманского батальона» майора Халбаева, 38 человек получили ранения различной тяжести.

В течение ночи спецназовцы КГБ и бойцы «мусульманского батальона» несли охрану дворца, поскольку опасались, что на его штурм пойдут дислоцировавшиеся в Кабуле дивизии и танковая бригада. Но этого не случилось. Советские военные советники, работавшие в частях афганской армии, и переброшенные в столицу части воздушно-десантных войск не позволили им этого сделать. К тому же спецслужбы заблаговременно парализовали управление афганскими силами.

Одновременно со штурмом дворца Тадж-Бек группами спецназа КГБ при поддержке десантников из состава батальона 345-го парашютно-десантного полка, находившегося до описываемых событий в Баграме, были захвачены Генеральный штаб, узел связи, здания ХАД и МВД. Важную роль в том, что части Кабульского гарнизона не были подняты по тревоге, сыграла диверсия, проведенная «зенитовцами» непосредственно перед штурмом. Они подрывом уничтожили узел коммуникаций города, находящийся в специальном бетонном колодце. Так минимальными силами с минимальными потерями был осуществлен государственный переворот в Афганистане. Члены семьи Амина находились под охраной батальона еще сутки. У нас же находились некоторые члены будущего афганского руководства. Операцию по прибытию в Афганистан Бабрака Кармаля осуществлял КГБ.

Руководитель оперативной группы ВДВ генерал-лейтенант Гуськов вспоминал: «Когда самолет заходил на посадку и был уже на первом приводе, на всем аэродроме в Баграме вдруг погас свет. Как правило, здесь садились военно-транспортные или боевые самолеты, а это был Ту-134. При полете самолета аэродром функционировал нормально, но, когда он уже начал снижаться, выпустил шасси и готов был коснуться взлетно-посадочной полосы, везде погас свет. Самолет садился в полной темноте. Правда, бортовые фары у него были включены. Командир экипажа вынужден был выбросить тормозной парашют, но самолет катился почти до самого края взлетно-посадочной полосы».

Как выяснилось позже, ярый сторонник Амина начальник авиабазы Хаким заподозрил неладное и при заходе на посадку необычного самолета выключил освещение, решив таким образом устроить авиакатастрофу. Однако высокое профессиональное мастерство летчиков позволило им выйти из этой непростой ситуации. После доклада причин происшествия руководству поступила команда – в час икс начальника авиабазы Хакима арестовать, чтобы не было больше недоразумений.

Из воспоминаний полковника Колесника: «Вечером следующего после штурма дня всех руководителей операции чуть не уложил пулеметной очередью советский солдат. Возвращаясь на аминовском «Мерседесе» с банкета, посвященного успешному завершению операции, мы были обстреляны недалеко от здания Генштаба, которое охраняли десантники. Первым заметил странные вспышки на асфальте и сообразил, что они означают, О.У. Швец. Он выскочил из машины и покрыл часового отборным матом. Это было лучше, чем пароль.

Вызвали начальника караула. Появившийся лейтенант для начала получил от Швеца в ухо, а лишь потом выслушал порядок применения оружия часовым на посту. Мы подошли к машине, в капоте которой зияло несколько пулевых отверстий. Немного выше, и ни меня, ни Эвальда Козлова в живых бы точно не было. Генерал Ю.И. Дроздов подошел к лейтенанту и негромко сказал: «Спасибо тебе, сынок, за то, что ты своего солдата стрелять не научил». После этого инцидента мы приехали в наше расположение и для того, чтобы снять нервное напряжение, выпили четыре или пять бутылок водки. Но стресс был настолько сильным, что водка нас не взяла. Несмотря на две бессонные ночи и бой, я так и не смог заснуть».

2 января 1980 года личный состав «мусульманского батальона» был переброшен двумя Ан-22 в Ташкент. Полковник Колесник попрощался с личным составом отряда и убыл в Москву. Прибыв в столицу, он сразу доложил о результатах и ходе операции генералу армии Ивашутину, который руководил тогда ГРУ. Он выслушал доклад, забрал у полковника подготовленные им документы, закрыл их в свой сейф и сказал, чтобы без его ведома Василий Васильевич никому ни о чем не рассказывал. Но на следующий день он снова вызвал Колесника, дал своего порученца, машину, вручил его план операции и сказал прибыть на доклад к министру обороны Устинову.

В приемной министра ожидали генерал-полковники, генералы армии. Трудно передать любопытство и изумление, появившееся на их лицах, когда они увидели, что полковника встречает порученец министра, который сам был генерал-лейтенантом, и помогает ему снять шинель. Порученец, повесив шинель Василия Васильевича, сказал: «Проходите, вас ждет министр».

Из воспоминаний полковника Колесника: «В кабинете Устинов меня обнял, расцеловал, после посадил за стол и, достав Marlboro, предложил закурить. Я извинился и сказал, что курю только «Беломор», но папиросы оставил в шинели. Устинов попросил порученца принести их, мы закурили, и я начал рассказывать. Когда я достал план для того, чтобы объяснить, как мы действовали, министр увидел, что он не утвержден, и надпись, которую я сделал в кабинете Магомедова. Покачав головой, он сказал: «Я понимаю, почему осторожный кавказец Магомедов не поставил свою подпись на твоем плане. Но почему Иванов не расписался, я понять не могу». Тактично промолчав, я продолжил рассказ. Министр слушал очень внимательно, его интересовало все, но особенно он интересовался техникой. Как она вела себя в бою, насколько эффективны оказались ЗСУ и АГС-17, инженерные боеприпасы. Тогда появились первые РПГ-18 «Муха», и он поинтересовался, как они себя показали в боевой обстановке».

По окончании беседы министр проводил полковника до дверей. Увидев это, маршал Соколов, бывший тогда первым заместителем министра, сказал: «Ну, полковник, еще никого из нас министр до дверей не провожал».

За мужество и храбрость, проявленные при взятии дворца Амина, полковник Василий Колесник был удостоен высокого звания Героя Советского Союза.