Путин защищает свободу слова на госТВ, оппозиция перебирает политические стратегии

Фото Kremlin.ru

На прошедшей неделе у российского президента состоялся большой визит в Петербург. Среди полутора десятка мероприятий оказалась и рабочая встреча с губернатором Александром Бегловым. Официальный сайт Кремля в этот раз решил не давать с нее ни одного фрагмента беседы, ограничившись скупым сообщением: «Обсуждались планы развития города, в целом положение дел в Санкт-Петербурге».

При этом проведенная также на минувшей неделе встреча Владимира Путина с главой Кабардино-Балкарии (КБР) Казбеком Коковым на кремлевском сайте изложена в традиционном виде: отчет регионального руководителя, несколько вопросов и пожеланий от президента и предложение обсудить проблемы более предметно уже в закрытой части. Таким образом, непонятно: то ли Беглову нечего было доложить Путину, то ли положение дел в Петербурге какое-то не очень хорошее.

В столице КБР Нальчике президент на прошлой неделе оказался потому, что там проводилось заседание Совета по межнациональным отношениям. Как правило, такого рода мероприятия либо удерживаются в парадно-официальных рамках, либо на них все-таки прорываются наверх какие-то реальные дискуссии. В этот раз сработал именно последний сценарий. Оказалось, что в этой сфере присутствует масса нерешенных проблем и даже провалов – например, с обучением специалистов по языкам коренных малочисленных национальностей из числа их представителей.

При этом на заседании совета Путину несколько раз пожаловались на государственные телеканалы, которые в своих передачах допускают ксенофобские высказывания, направленные против или каких-то российских народов, или народов, окружающих нашу страну. Смысл жалоб состоял в том, что это надо как-то прекратить, но президент на них отвечал одинаково: мол, это, конечно, не очень хорошо, но главное, что это не позиция официальных лиц. Таким образом, Путин вступился за свободу слова для госТВ именно в одной сфере. Понятно, что если совсем убрать с экранов всю межнациональную кухонно-историческую перебранку, то у людей еще больше снизится интерес к главному информационно-пропагандистскому инструменту власти. А такого допускать, конечно, нельзя.

Тем более что в преддверии предстоящих в скором времени федеральных избирательных баталий все оппозиционные партии и движения усиливают агитационное воздействие на электорат, значительная часть которого уже и так настроена негативно в отношении властей. Наиболее радикальную идею выдвинул на прошедшей неделе основатель «Открытой России» Михаил Ходорковский. Он считает, что оппозиции не стоит втягиваться в президентскую кампанию 2024 года, потому что уже сам этот факт будет означать ее проигрыш. Дескать, власть навяжет свою парадигму, так что и никакое «умное голосование» от Алексея Навального не поможет.

Экс-олигарх настаивает, что оппозиционеры должны добиваться перезагрузки всей госсистемы, то есть, по сути, некоего переучреждения страны. Однако проработанных предложений о том, как этого достичь, Ходорковский не предлагает. Между тем переформатирование государства обычно происходит либо после его краха, либо в результате более или менее насильственного переворота. Кстати, Навальный, которого так критикуют коллеги среди несогласных, по сути дела, и призывает добиваться краха системы через нанесение поражения на выборах «Единой России» – главному политическому агенту власти. В свою очередь, та ответила оппозиции через закон о гражданах-иноагентах, который на минувшей неделе был принят парламентом и уже отправлен на подпись президенту.

Между тем на прошлой неделе прошла проба сил низового протеста в рамках Гражданской коалиции (ГК), у истоков которой стоят ПАРНАС и «Гражданская инициатива» вместе с группой общественников либерального толка. По замыслу организаторов, процесс становления ГК должен идти именно снизу, в результате объединения интересов гражданских активистов на местах. Правда, выяснилось, что различные участники ГК предпринимают усилия по перехвату данного бренда под себя, однако и такая тактика, как оказалось, считается вполне допустимой – типа того, что «пусть расцветают сто цветов протеста».