Томас Грэхэм ПОСЛЕ распада Советского Союза и отстранения от власти Коммунистической партии много властных полномочий ушло из Москвы в регионы. Правительственная бюрократия в Центре стала менее сплоченной и дисциплинированной. Но более важный момент заключается в том, что целый ряд ключевых государственных предприятий продолжает оставаться частными владениями тех или иных специфических лиц, стремящихся в первую очередь добиться выгод для себя, а не принести пользу обществу.
Раздробление государства обострило проблему коррупции, которая появилась еще при советской власти. Коррупция стала широко распространенным и более хаотичным явлением, ибо те, кто причастен к государственной власти, ненасытны. У русских людей есть одно подходящее слово для объяснения сложившейся ситуации - беспредел, при котором нет ни ограничений, ни принуждений, ни правил поведения. Для населения же в целом иметь дело с коррумпированным советским государством в некотором смысле было не так плохо. Это государство могло транжирить свои ресурсы, расходуя слишком большие средства на военные нужды, однако оно заботилось о внутренних богатствах страны и постепенно повышало уровень жизни людей. Новое же российское государство столкнулось с падением производства - начиная с 1991 года валовой национальный продукт снизился наполовину - и переправило значительную часть богатств за рубеж. Между тем жизненный уровень большинства русских граждан значительно упал. Теперь за официальной чертой бедности находятся свыше 37 процентов населения; а пять лет назад эта цифра равнялась 20 процентам с небольшим.
Борьба с коррупцией потребует на протяжении многих лет политической воли, выдумки, здравомыслия, терпения и денег, и даже при наличии всего этого коррупция не будет ликвидирована. Она просто будет сокращена до определенных размеров. Борьба с коррупцией должна развиваться одновременно с усилиями по повышению эффективности управления со стороны правительства. Необходимо отделить общественный сектор от частного и превратить государство в автономный орган, который станет продвигать вперед сферу общественных интересов. По крайней мере мы можем - и должны - настаивать на том, чтобы российские правоохранительные органы сотрудничали с нами в вопросах расследования таких дел, как прохождение денег через Bank of New-York. Но даже здесь мы должны действовать осторожно. Любой русский человек может сказать вам, что сами правоохранительные органы его страны замешаны в коррупции и что они очень политизированы. Множество непроверенной информации в условиях, когда нарастает война компроматов и Россия вступает в предвыборную гонку, поступает из источников, связанных с этими правоохранительными органами. В результате, даже если мы будем сотрудничать, мы будем вынуждены неоднократно проверять получаемую информацию и выяснять мотивы поведения наших русских собеседников.
Итак, как нам вести себя в отношении России? Мы не должны оставаться в стороне. Мы не можем надежно изолировать себя или обходить проблемы, возникшие в результате правительственных перетрясок и развития коррупции в России.
Первое. Нам необходимо обеспечить интеграцию наших банковских и финансовых систем. Конгресс должен рекомендовать внести законопроект, который позволил бы усилить надзор за этими системами, чтобы они не были уязвимыми в ходе операций по отмыванию денег. В то же самое время мы должны продвигаться вперед с расследованием таких дел, как причастность Bank of New-York к отмыванию денег, беря на себя заботу не связывать те или иные утверждения с самими фактами и избегая попыток изобразить подобные случаи с российскими официальными лицами и бизнесменами как демонстрацию поведения целого класса. Есть тысячи честных и скромных русских людей, занимающихся бизнесом или пытающихся направить деятельность правительства на повышение благосостояния страны.
Второе. Мы должны продолжать наши усилия по присоединению России и русского бизнеса к мировой экономике. Чтобы это произошло в глобальном масштабе, российские бизнесмены должны будут привыкнуть к ценностям и принципам мировой экономики, где за коррупцию наказывают - или по крайней мере могут наказать - значительно сильнее, чем в самой России. Присоединение России влечет за собой продолжение предоставления соответствующим образом застрахованных кредитов МВФ российскому правительству (по крайней мере для погашения прошлых долгов МВФ ). Мы также рассматриваем вопрос о рассрочке с выплатой долга, но только при условии, что Россия в ответ на это будет проводить в жизнь подлинную программу макроэкономической реструктуризации.
Третье. Мы должны переориентироваться в том, что касается некоторых сторон нашей помощи в области технологий. Соединенные Штаты потратили довольно мало средств на программы, направленные на введение основанных на законе правил поведения и других демократических установок, сосредоточив вместо этого внимание на экономических реформах и практических делах в сфере бизнеса. Наша задача должна заключаться не в том, чтобы навязать нашу систему российскому обществу, а в том, чтобы помочь России собственными силами создать такую систему, которая отвечала бы ее собственным условиям и одновременно соответствовала бы мировым стандартам.
В то же самое время мы должны не забывать, что, подобно многим другим программам помощи, наше влияние не должно быть чрезмерным. Требование по созданию общества, живущего по правилам закона, должно появиться в самой России. В лучшем случае мы сможем помочь содействовать этому и поддерживать эту идею. В более широком смысле речь идет о создании демократического общества. Тем не менее необходимо помнить, что начало большому демократическому процессу открытия российского общества было положено во времена правления советского лидера Михаила Горбачева. Это произошло потому, что российская элита и общество расценивали в основном подобное развитие событий как критически важное для восстановления жизненной силы страны и превращения ее в "нормальную страну".
Четвертое. Мы должны приложить немало усилий, чтобы Америка и наши ценности были привлекательны для России. На протяжении последних восьми лет мы растратили большой запас доброй воли, которую русские люди питали к Соединенным Штатам, из-за нашей тесной связи со все более и более слабеющим Ельциным, из-за сильной поддержки глубоко непопулярных "радикальных реформаторов" и из-за непрекращавшейся поддержки экономической политики, которая, по мнению русских, превратила страну в руины. Выступать в защиту русских сейчас, когда гремят скандалы вокруг коррупции, отнюдь не означает, что мы восстановим этот запас доброй воли.
Тем не менее есть два пути, способные в некоторой степени привести к ее восстановлению. С одной стороны, это ориентация русских на американские ценности, но при этом американцам не следует относиться к ним свысока, а с другой стороны, это путь закладывания основ развития будущего общества, которое станет соблюдать все законодательные нормы.
Последнее. Высокорангированным официальным лицам этой и будущих администраций необходимо установить и сохранять определенную дистанцию от своих русских коллег. Проблема не в том, что администрация придавала слишком персонифицированный характер своим отношениям с Ельциным - хотя это имело место, а скорее всего в том, что относительно небольшая группа высокорангированных официальных лиц администрации вошла в "партнерство" с также небольшой группой высокорангированных официальных лиц России, чтобы продвинуть вперед вопрос, главным образом сводящийся к внутреннему переустройству России. Подобно всем партнерским отношениям эффективная работа требовала постоянных взаимных контактов и большой степени доверия. Результатом стало то, что высокорангированные официальные лица администрации пытались больше обращаться к их русским партнерам, чем к разведывательному сообществу и иностранным службам, чтобы выяснить, что происходит в России и как себя вести в том или ином случае. Кроме того, успех их партнеров стал критически важным для достижения успеха во всех делах, и постепенно политическое выживание таких людей, как, например, приватизационный царь Чубайс, стало символом успеха реформ в целом... В результате мы как правительство сформировали тенденцию рассматривать Россию через призму наших российских партнеров, которые отличаются корыстной заинтересованностью убеждать нас, что только они знают, как на самом деле обстоят дела в стране и как необходимо поступать в данной ситуации.
