Эстония надеется на Путина

	Если Путин приедет в Таллин, то его будут принимать в этом здании, где размещаются и правительство, и парламент. Фото Виктора Соколова

ПО СВИДЕТЕЛЬСТВУ очевидцев, в 1993 году первый заместитель мэра Санкт-Петербурга Владимир Путин в качестве главы представительной делегации мэрии посетил столицу Эстонии, чтобы провести деловые переговоры с эстонскими властями, в том числе представителями МВД, Минэкономики, банковскими и деловыми кругами.

Как подчеркнул тогда глава питерской делегации, переговоры имели практический характер. В частности, была достигнута договоренность о заключении многостороннего соглашения, которое касалось совместной деятельности компаний "Лентрансгаз" и "Ээсти газ", правительства Ленинградской области, российских сланцевиков и эстонских энергетиков. Все эти годы действовала разработанная тогда бартерная схема взаиморасчетов: Эстония получала российский сланец, взамен отправляла эквивалентное количество электроэнергии в энергосистему России.

Эстонская сторона заявила о своем намерении в дальнейшем отойти от бартерной схемы и проводить взаиморасчеты на валютной основе. Возможно, эстонский вариант и вписывается в требования рынка, однако вряд ли обеим сторонам имеет смысл сворачивать экономическое взаимодействие своих приграничных территорий. Сохранение хозяйственных связей между городом Сланцы Ленинградской области и эстонской Нарвой наряду с развитием более тесных связей между Ивангородом и Нарвой и другими регионами наших стран способны создать надежный плацдарм для расширения экономических контактов двух стран. Сотрудничество в области энергетики, старт которому был положен в 1993-м, самом, пожалуй, не простом году для отношений России и Эстонии, может стать, таким образом, еще одним важным фактором укрепления их стабильности.

В ходе того же визита в Таллин Владимиру Путину без подписания протокольных документов удалось договориться о практическом сотрудничестве между органами правопорядка Эстонии и Петербурга. Оно имеет место и сегодня.

Сейчас, когда Владимир Путин занимает две самые ответственные в стране должности и уже избран президентом РФ, повестка дня в области российско-эстонских отношений включает в себя и самые непростые вопросы. Среди них и снятие двойных таможенных пошлин, установленных Россией для эстонских товаров в качестве наказания за ограничение прав некоренного населения, и практические шаги по созданию совместных эстонско-российских производственных предприятий, и налаживание тесного взаимодействия между таможенными службами двух стран и т. п.

Решение многих проблем в наших отношениях тормозится невыполнением тех обязательств, которые эстонская сторона взяла на себя в 1991 году в рамках Договора об основах отношений. Прежде всего они касаются прав граждан бывшего СССР, которым Эстония отказывает в предоставлении своего гражданства со всеми вытекающими отсюда ущербными последствиями для реализации их гражданских и человеческих прав.

Сведение счетов с иноязычным, прежде всего русскоязычным, населением Эстонии за свое советское прошлое явно не вписывается в современное европейское гуманитарно-правовое поле, применимое там к национальным меньшинствам. Поэтому, учитывая перспективу вступления Эстонии в ЕС, можно было бы подождать лет семь, в течение которых Таллин будет вынужден прекратить практику массового безгражданства и ограничений по использованию родного языка среди некоренного населения. Однако для нового руководства России выжидательный и пассивный путь, скорее всего, неприемлем. Новые решения застаревших проблем в этой сфере российско-эстонских отношений предложит новый кабинет министров. По словам самого Путина, экспертизы всех подобных проектов должен осуществлять Миннац, а многие из них должны инициироваться этим министерством. В прошлом министерство имело целый ряд интересных наработок в этом направлении, и новое время должно привнести сюда известный динамизм, более четко сформировать позицию Москвы по русскому вопросу в Эстонии.

Как бывший глава ФСБ Владимир Путин, видимо, лучше других понимает болезненное, но исторически оправданное отношение Эстонии к происходящему в Чечне. После сталинского шока многих эстонцев трудно осуждать за это. Не исключено, что среди прощальных слов первого президента России эстонцы, как и их балтийские соседи, надеялись услышать "прости" и в свой адрес. На протяжении последних десяти лет там ждали официальных соболезнований Москвы за содеянное ее руководителями в 40-х годах. К слову сказать, не услышала слов раскаяния от Ельцина и русскоговорящая часть населения Эстонии, других стран Балтии, государств СНГ. Его "прости" было обращено лишь к россиянам, т.е. гражданам России. А в Эстонии, кстати, их больше, чем где бы то ни было из республик бывшего СССР, - свыше 100 тыс.

В то же время позиция Эстонии в отношении действий России в Чечне может измениться под влиянием более трезвой оценки происходящего со стороны наших западных коллег. Например, США, граждане и миссии которых являются постоянным объектом нападений боевиков бен Ладена, с большим пониманием относятся к тому факту, что в Чечне происходит не только жестокое подавление терроризма и бандитского экстремизма, которые вошли в вопиющее противоречие с Конституцией РФ и ее Уголовным кодексом, но и борьба с террористическим интернационалом.

В Парламентской ассамблее Совета Европы (ПАСЕ), как известно, не стали настаивать на приостановлении членства российской делегации в связи с действиями российских войск в Чечне. А в принятой в Стамбуле Хартии европейской безопасности были заложены базовые параметры общеевропейского взаимодействия на перспективу, в том числе по таким острейшим проблемам, как противодействие международному терроризму, вооруженному экстремизму, организованной преступности и наркоторговле, актуальность которых Россия ощутила на себе одной из первых в Европе.

Новая позиция Европы, результаты визитов в Москву генерального секретаря НАТО Джорджа Робертсона, американского госсекретаря Мадлен Олбрайт, их "положительный опыт работы с Путиным", а также наличие особых отношений США с Эстонией в рамках Балтийской хартии, подписанной в январе 1998 года, предоставляют известную возможность, в том числе и с помощью Запада, закрыть "чеченский" пункт повестки дня российско-эстонских отношений.

Что касается оценки сепаратизма, то здесь наши позиции во многом сходятся. Как известно, в июле 1993 года Москва не стала обострять отношения с Таллином и с пониманием отнеслась к его позиции в отношении факта проведения на северо-востоке Эстонии референдума об автономии и его результатам.

Наше внимание к этому региону уже по другому поводу было вновь привлечено год назад. Случай, когда Ивангород остался без питьевой воды, еще раз убедительно показал необходимость нашего приграничного сотрудничества. Возможно, мы могли бы его расширить и в более емких европейских рамках, которые предоставляет финская инициатива "северного измерения".

Не следует упускать из виду, что богатые эстонские банки могли бы проинвестировать многие наши совместные проекты при условии, что российской стороной для них будут созданы приемлемые условия. Причем эстонским банкирам следует не мешкать и поторапливаться. Весьма важным для себя экономическим партнером Россию считают их коллеги и в Латвии, и в Литве.

Экономическими пунктами новой повестки дня наших отношений наконец-то может заняться засидевшаяся российско-эстонская межправительственная комиссия. До сих пор ее глава с российской стороны никак не мог продержаться на своем посту длительное время, достаточное для активизации ее работы. Помнится, Олегу Сысуеву удалось в этой должности совершить лишь ознакомительную поездку в Таллин. А нынешний ее руководитель Валентина Матвиенко, как явствует из перечня вопросов, за которые она отвечает в правительстве РФ, будет сверхзагружена внутрироссийскими проблемами.

В год, когда отмечается еще одна годовщина, памятная для всей Европы, - 55-летие разгрома фашизма, появляется еще один пункт в повестке дня российско-эстонских отношений. Некоторые эстонские радикалы, как и их коллеги в соседних балтийских странах, окончательно запутали своих ветеранов, воевавших в годы Второй мировой войны по разные стороны линии фронта.

Не случайно фронтовики Эстонии требуют от своих парламентариев четкой оценки участия эстонских граждан в последней мировой войне и соответствующего ответа на вопрос о том, кто воевал за праведное дело, а кто - против. Подобный ответ, если он вообще возможен, был бы интересен не только для них.

Как известно, многие страны и международные организации, в частности еврейские, неоднократно обвиняли Эстонию в том, что ее власти уделяют непозволительно много внимания тем, кто во время Второй мировой войны добровольно воевал в германской армии, но при этом забывают о ветеранах, воевавших против фашизма, в том числе в рядах Советской армии.

Следует признать тот факт, что во время Второй мировой войны какую-то часть эстонцев, как и других балтийцев, насильно сделали врагами. Одни считали, что защищают свое отечество, а другие - что освобождают. Это еще одна горькая страница в нашей общей истории. Поэтому, возможно, и ответ фронтовикам мог бы быть совместным, учитывающим понимание особенностей непростой исторической ситуации того времени. В любом случае такой ответ не всегда может быть однозначным, как бы этого ни хотелось эстонским ветеранам. И подготовка такого ответа требует согласований и экспертных встреч, а также взаимной готовности к ним.

В одном балтийские ветераны могут быть уверены: позиция России всегда будет на стороне борцов антифашистского сопротивления. Она, как это было в случае с проживающим в Латвии и осужденным там местными властями бывшим партизаном Василием Кононовым, берет их под свою защиту. Россия не может допустить преследования борцов с фашизмом в странах Балтии. Как дал понять недавно Владимир Путин, Россия при строительстве своих отношений со странами Балтии рассматривает этот аспект как неотъемлемую часть всего комплекса гуманитарных проблем.

Прорыв в двустороннем сотрудничестве и атмосфера взаимного доверия позволят решить и самый трудный пункт повестки дня - стремление Эстонии и ее соседей в НАТО. Пока Западу удается сдерживать балтийский напор то Вашингтонской хартией, то перспективой вступления наших соседей в ЕС, то программой партнерства, то созданием военно-экспертных групп типа Копенгагенской.

В январе 2000 года правительство Эстонии получило от НАТО пятилетний план развития сотрудничества в рамках программы "Партнерство ради мира". Этот план является ответом НАТО на разработанную правительством Эстонии в конце прошлого года программу вступления в североатлантический альянс и объявленную Таллином готовность увеличивать свои военные расходы.

Конкретные требования брюссельского плана, касающиеся совершенствования до 2006 года систем управления, работы штабов, связи и тыловых подразделений в сухопутных войсках, развитие противоминной программы в военно-морских силах и структур противовоздушной обороны, в том числе реорганизации военных аэродромов, меньше всего похожи на очередную попытку сбить накал эстонского рвения быть принятыми в альянс. Таллин серьезно настроен попасть в НАТО сразу после его саммита 2002 года. В том же году военные расходы Эстонии должны возрасти до 2% ВВП.

Стремление Эстонии и других стран Балтии вступить в Североатлантический союз представляется в современной международной ситуации скорее вопросом престижа, нежели поиска защиты от "восточного соседа". Ведь признал же, выступая в эстонском парламенте 7 декабря 1999 года, министр обороны Юри Луйк, что Эстония не видит опасности для себя со стороны России. И в этой связи Запад вряд ли готов к шагам, способным обострить его отношения с Россией ради роста престижа стран Балтии, каждая из которых стремится попасть в альянс раньше своего соседа.

Реальное положение вещей на сегодняшний день таково, что Россия, а не Эстония или ее балтийские соседи слышит территориальные и иные претензии в свой адрес. К примеру, не стало исключением и недавнее празднование в Эстонии 80-летия Юрьевского (Тартуского) мирного договора от 2 февраля 1920 года. При этом в большей степени эстонские политики говорили не столько о том, что в договоре Россия впервые признала независимость Эстонии, сколько о том, где должна была бы пролегать граница между двумя государствами согласно договору и где она пролегает на самом деле. Попытка поставить вопрос о границе, надеемся, была последней со стороны эстонских радикалов в ряду других попыток удержать международные отношения в Европе после Косово и Чечни на точке замерзания.

Вместе с тем "размораживание" отношений между Россией и НАТО, произошедшее в феврале 2000 года в результате переговоров между Путиным и лордом Робертсоном, вновь поставило Таллин и его соседей перед необходимостью при проведении своей атлантической политики учитывать позицию России по вопросу расширения НАТО. Как бы ни хотелось этого балтийским столицам, их курс в Брюссель пролегает через Москву.

Недавно, припоминая эстонский эпизод из биографии Путина, относящийся к 1993 году, выходящая в Таллине на русском языке газета "Эстония" отмечала, что те вопросы, о которых Владимир Путин говорил тогда как о решаемых, оказались при его участии действительно решенными. И когда в России этот же человек избирается президентом, у многих в Эстонии появилась надежда, что в отношениях между нашими странами наконец-то произойдет перелом к лучшему.