Гэри Бэкер "Только де Голль мог освободить Алжир; только Никсон мог договориться с Китаем". За этими лозунгами скрывается один заслуживающий внимания принцип: личный интерес зачастую побуждает политические партии радикально отклоняться - и даже отказываться - от их традиционных идеологий. Это "знание" полезно при изучении действий европейских правительств (в особенности) и теперь уже многих правительств по всему миру, относящих себя к лагерю социалистов и принадлежащих к левому крылу.
В конце пятидесятых Франция находилась на грани гражданской войны из-за вопроса о статусе Алжира. Шарль де Голль, отстраненный от власти в 1946 году, был призван назад на Елисейские Поля для того, чтобы вывести Францию из этого тупика. Патриотизм де Голля сыграл решающую роль - он, казалось, был единственным, кто был в силах действительно освободить Алжир.
Установление дружественных связей в конце шестидесятых между Китаем, находящимся тогда под руководством Мао, и Америкой было возможно только потому, что Китай был вовлечен в политический и военный конфликт с Советским Союзом. Американские демократы знали об этом не хуже республиканцев, но президент Джонсон сторонился контактов с Китаем потому, что его партия была якобы лояльной к коммунизму. Только такой преданный антикоммунист как Никсон сумел обрести достаточно поддержки у правого крыла и получить добро на посещения Китая, чтобы инициировать сотрудничество между двумя странами против их общего врага в Кремле.
Экономика не имеет иммунитета к этой тенденции. Рональд Рейган и Маргарет Тэтчер преуспели в понижении налога на прибыль, приватизации государственных предприятий, оказании влияния на ослабление профсоюзов и предоставлении меньшей роли самому правительству. Популярность и успех их программ побудил либеральные, рабочие и социал-демократические правительства в разных странах развивать политику свободной торговли в пику своим традиционным идеологиям. В большинстве случаев только такие партии имеют достаточно политической поддержки "слева" - именно то, что им необходимо для удачного проведения насущных реформ на рынке труда и в других областях.
Рыночные преобразования, начатые левыми, впервые имели место в 1984 году в правительстве Новой Зеландии, которое приняло закон, позволивший трансформировать прежде изолированную нацию в одно из государств с наиболее либеральной экономикой. Новозеландские лейбористы приватизировали почтовую сеть и многие другие государственные предприятия, перестроили систему труда - высоко централизованная коллективно-договорная система была заменена такой, при которой работодатели получили дискретное право принимать, увольнять и платить зарплаты, определенные рынком.
Демократическая партия США в прошлом решительно поддерживала большой штат правительства, но при президенте Клинтоне демократы, взяв на заметку факт популярности республиканцев, начали выступать за ослабление патернализма и примкнули к сторонникам идеи сокращения правительства. Это был Клинтон - не Буш и не Рейган, кто провозгласил конец эры "больших" правительств, находясь во главе администрации, радикально изменившей традиционные позиции демократов в отношении таких вопросов, как всеобщее благосостояние, сбалансированные бюджеты, сокращение государственного долга и поощрение бизнеса.
Наглядный пример похожего развития можно найти, анализируя экономическую политику Мексики в 1980-х и 1990-х годах. Институционная революционная партия (PRI), пребывающая у власти на протяжении семи десятилетий (вплоть до недавнего ее проигрыша президентства Винценту Фоксу), твердо отстаивала позиции правительства в безраздельном контроле над тяжелой промышленностью, а также в эксклюзивном праве на импорт с целью защиты отечественных компаний и строгом управлении рынками труда и финансов. Однако, начиная с президента Мигуэля де ла Мадрида в начале 1980-х, PRI в ответ на критику низких экономических показателей со стороны приверженцев свободной экономики распродала большое количество принадлежащих правительству предприятий, частично приватизировала систему социального обеспечения и активно пропагандировала соглашение о свободной торговле со своим большим "врагом" на севере - США. Итак, президенту Фоксу необходимо только содействовать начатым преобразованиям, а не изобретать что-то новое.
Сенат Аргентины недавно отреагировал на высокий уровень безработицы, утвердив проект закона, который ограничивает власть профсоюзов и предоставляет больше свобод работодателям в регулировании процесса занятости. Данная реформа является "делом рук" нового левоцентристского правительства Фернандо де ла Руа - это после провала попыток реформировать рынок труда предыдущим консервативным правительством Карлоса Менема.
К примерам теорий "де Голль/Алжир" и "Никсон/Китай", представляющим наибольший интерес, можно, по всей видимости, отнести перемены, произошедшие за последнее время в политике как Германии, так и Франции. Обе нации едва справлялись с безработицей и испытывали медленный рост в 1990-х из-за жестких правил в управлении рынком труда и прочими рынками. Судя по результатам проведенных реформ, консервативным правительствам этих стран нечем гордиться, кроме разве что многословной риторики. Жоспену и Шредеру была предоставлена власть "в обмен" на обещания обуздать безработицу и повлиять на рост посредством более тесного вовлечения правительства в контроль за экономикой.
Каждый из этих режимов действительно начинал с предписания дополнительных функций правительству (здесь следует упомянуть закон о введении 35-часовой рабочей недели во Франции). Но оба правительства - довольно скоро и уверенно - поменяли курс.
Герхард Шредер в Германии существенно сократил корпоративные налоги, поддерживает компании-"новички" и обещает также разработать облегченную систему налогообложения, применяемую к частным пенсионным фондам. Французский премьер Жоспен тем временем либерализовал рынок труда, популяризовав частичную занятость, увеличил масштаб приватизации и развил финансовую систему с ограниченным контролем над ней правительства, поставив ее тем самым на конкурентный уровень по мировым стандартам.
Если Никсону удалось договориться с коммунистическим Китаем и де Голль сумел разрешить алжирский кризис, то для социалистов путь к свободному рынку и низким налогам не должен быть сопряжен со сравнительно большими трудностями. В политике, так же как в жизни, идеология обычно уступает личному интересу.
