Алексей Другов Cитуация, сложившаяся в Индонезии после террористических актов в Нью-Йорке и Вашингтоне, по-своему высветила многоплановость проблемы исламского терроризма. Средства массовой информации сообщают о многотысячных антиамериканских демонстрациях в индонезийских городах.
Исламский фундаментализм и экстремизм в той или иной форме всегда присутствовали в Индонезии после завоевания независимости в 1945 г. и даже раньше, но не они определяли настроения и мотивацию мусульманской общины, составляющей немногим менее 90% от почти 220-миллионного населения страны. Сторонники переустройства всего жизненного уклада на основах шариата и превращения Индонезии в исламское государство неизменно составляли меньшинство населения. Сосуществование мусульман со сторонниками других конфессий, хотя и не всегда безоблачное, здесь не сводится к бескомпромиссной дихотомии "правоверный-неверный". Религиозная нетерпимость в ее чистом виде индонезийцам не присуща. За религиозными конфликтами в Индонезии мы почти всегда находим причины политического, экономического или социального характера.
Экономическое развитие в Индонезии в течение последних десятилетий при несомненных достижениях углубило социальные различия, пропасть между богатыми и неимущими. Такого рода изменения нередко - и не только в Индонезии - ведут к обострению и радикализации религиозного чувства в наиболее обездоленных слоях общества, находящих созвучные своим чувствам мотивы равенства и справедливости в религиозных канонах. Еще более этому способствовал грубый авторитаризм военно-бюрократического режима генерала Сухарто, которому мусульмане подсознательно противопоставляли почерпнутое в исламе чувство духовного суверенитета, независимости человека от светской власти.
На этом фоне ныне развертываются в Индонезии события, прямо или косвенно связанные с террористическими актами в Соединенных Штатах и началом контртеррористической операции США и их союзников. Позиция президента республики Мегавати Сукарнопутри, в весьма взвешенных выражениях осудившей террор и выступившей за широкое международное сотрудничество в противодействии этой угрозе, определяется не только стремлением заручиться симпатиями и экономической помощью администрации США. Руководители Индонезии, включая тех из них, кто, как вице-президент Хамзах Хаз, принадлежат к мусульманским партиям, осознают опасность, исходящую от зарубежных центров исламского крайнего экстремизма для самой Индонезии.
Доказано, что местные экстремисты получают моральную и материальную поддержку из-за рубежа, в том числе и от Усамы бен Ладена. На Молуккских островах, по сообщению журнала "Фар истерн экономик ревью", находятся более 200 выходцев из Афганистана, Пакистана и Малайзии, прибывших для оказания помощи своим единоверцам. Двое террористов, прошедших обучение в Афганистане, взорвали бомбы в общественных местах в канун Рождества 2000 г. Примеры можно продолжить. Если вражда между сторонниками различных религий в стране, где этнические, социальные и территориальные границы нередко опасно совпадают с религиозными, будет нарастать, это может иметь непредсказуемые последствия, вплоть до распада государства.
Кроме того, индонезийская элита имеет свои причины не желать усиления влияния в Индонезии ортодоксального ислама. Интеллигенция, чиновничество, офицерство, в подавляющем большинстве своем верующие мусульмане, принадлежат к той части мусульманской общины, чья религиозность не сочетается со слишком жесткой приверженностью канонам шариата. Для них нет будущего в том обществе, которое является идеалом фанатичных исламских ортодоксов.
"Номинальные мусульмане", как их иногда называют, составляют примерно две трети мусульманской общины. Но эта арифметика годится только для обычных, "мирных" условий. В нынешней ситуации вступают в действие новые факторы, в том числе и религиозная солидарность с теми единоверцами в Афганистане, которые неизбежно и безвинно пострадают наряду с виновными в терроризме в ходе "операции возмездия". (Судьба Усамы бен Ладена большинство индонезийцев волнует гораздо меньше, если волнует вообще.) Но и здесь за религиозным чувством скрываются некоторые вполне земные эмоции, и это в первую очередь весьма существенные антиамериканские настроения, давно уже накапливающиеся в индонезийском обществе. Эти настроения в разных слоях формируются и ощущаются по-разному, но источники их в целом совпадают.
Начнем с того, что Индонезия уже давно, с 1991 г., как и многие другие страны Востока, с тревогой наблюдает то, в чем она видит тенденцию к формированию однополярного мира, где Америка играла бы роль единственного распорядителя судеб стран и народов ("операция возмездия" вполне укладывается в эту схему). Эта тенденция отождествляется здесь с процессом глобализации, означающей в этом случае, что одна система ценностей, одна система интересов предписывалась бы всему миру в качестве всеобщей.
У индонезийцев, далее, много претензий к деятельности Международного валютного фонда, политика которого так или иначе отождествляется с курсом Вашингтона. Здесь не без оснований полагают, что навязывание без достаточного учета местных условий некоторых ультрарыночных мер (включая отмену субсидий для сдерживания цен на энергоносители и другие предметы первой необходимости) стало причиной ряда серьезных экономических и политических потрясений.
Старшее и среднее поколения не забыли документально доказанное участие американской разведки в провоцировании беспрецедентной кампании террора в 1965-1967 гг., когда, по разным данным, погибло от 500 тыс. до 2 млн. членов левых организаций и был свергнут первый глава независимой Индонезии доктор Сукарно, отец ныне занимающей этот пост Мегавати Сукарнопутри.
Америке не могут простить двойных стандартов, когда национальные интересы США становятся единственным моральным критерием. Здесь свежи еще чувства унижения и горечи в связи с поражением попытки аннексировать Восточный Тимор. Эта аннексия была прямо инспирирована в 1975 г. президентом Дж. Фордом и государственным секретарем Г.Киссинджером, намекнувшими тогдашнему президенту Сухарто, что он рискует получить "новую Кубу" у своих границ. И именно американская администрация стала впоследствии застрельщиком критики в адрес Индонезии за нарушения прав человека на этой территории, превратив эту тему в орудие политического давления на индонезийское правительство.
Можно с полным основанием сказать, что все перечисленные факторы не имеют логической или причинной связи с трагедией 11 сентября в Нью-Йорке и Вашингтоне. Но массовая психология, реакция масс на события развиваются не по законам формальной логики. И не случайно, что вице-президент Хамзах Хаз, осудив террористические акты в США, выразил надежду, что через эти испытания Америка получит очищение от грехов. В Индонезии нет сколько-нибудь распространенного сочувствия к терроризму, в том числе и к мусульманскому. Скорее есть ощущение, что международный терроризм есть отвратительное и уродливое порождение деформаций существующего мирового порядка.
Индонезийскому руководству, в большинстве своем состоящем из мусульман, сейчас стоит немалых трудов найти позицию, которая не нанесла бы ущерба международному престижу и собственным государственным интересам республики и в то же время не вызвала бы конфронтационную реакцию мусульманской общины, сыграв на руку экстремистам внутри страны. Положение президента и без того не из легких, потому что не прошло еще трех месяцев, как она в июле с.г. сменила на этом посту видного мусульманского богослова и политического деятеля Абдуррахмана Вахида, и сейчас с большим трудом выводит страну из затяжного политического и экономического кризиса.
Появившиеся в последнее время сообщения о намерении администрации США распространить акцию возмездия на Индонезию и некоторые другие страны Юго-Восточной Азии предвещают непредсказуемые последствия. В отличие от Афганистана здесь нет даже формально повода для репрессий - индонезийское правительство не может быть обвинено в укрывательстве террористов. В этих условиях угрозы Вашингтона дискредитируют гибкую и осмотрительную политику президента и будут восприняты всеми слоями общественности Индонезии, независимо от их отношения к террористам, как национальное оскорбление. Таких вещей индонезийцы не прощают, и этот инцидент может стать долгосрочным фактором, омрачающим отношения двух стран, усугубляющим существующую здесь подозрительность в отношении политики Вашингтона.
Если отвлечься от частностей, то индонезийская ситуация дает пищу для некоторых обобщений, приложимых и к другим странам Востока, в особенности к тем, где имеется значительная или преобладающая мусульманская община.
