Павел Виноградов
Каирские протесты могут положить на лопатки туристическую индустрию Египта.
Фото Reuters
Ударная волна народного гнева докатилась до курортного Шарм-аш-Шейха и смела с берегов Красного моря толпы зарубежных туристов. Отель, где я доживаю последние дни моего тура, еще недавно был обителью сотен граждан России, Украины, Белоруссии, Армении и дальнего зарубежья. Сейчас постояльцев можно пересчитать по пальцам – они дожидаются своей очереди на отправку. Отель живет по принципу: всех выпускать, никого не впускать.
Ночной портье Мохаммед сокрушается: «Когда вы уедете, мы совсем закроемся. Работы не будет. Придется возвращаться домой – в Каир». О том, что Мохаммеду не хочется ехать в Каир, а нашим туристам – досрочно в Россию, я слышу постоянно. По туристическому бизнесу Египта нанесен сильный удар. По крайней мере, так считает главный менеджер отеля Омар Джалиль. В стенах его заведения непривычные тишина и безлюдье. Слышно только, как из соседней мечети мулла зовет свершить вечерний намаз.
Неподалеку, в монастыре Святой Екатерины, что у подножия горы Моисея, христианские монахи говорили мне что-то о грехе человека и «каре Божьей». Набожные бедуины, составляющие большую часть населения Шарм-аш-Шейха, тоже горюют. Они закрыли свои лавки, вынесли телевизоры на улицы и днями напролет сидят у ящика, наблюдая происходящее на площади Тахрир, откуда идет прямая трансляция.
Омар Джалиль жалуется, что не заслужил такой участи. Казалось бы, его любимый город может спать спокойно. Ни погромов, ни бузы. Приезжим остается только расслабиться и наслаждаться жизнью. Вроде все условия. Ан нет. Такого массового исхода, говорит Омар, не было со времен пророка Моисея. В районе Наама-бей – средоточии ночных клубов и казино, арабских банков и шикарных офисов – все закрыто.
Кое-где можно видеть наряды полиции, но армии и бронетехники нет и в помине. Или они где-то прячутся. Слухи о том, что в Шарм-аш-Шейх введены войска, не подтверждаются. А вот молва о том, что Хосни Мубарак отсиживался здесь в своей резиденции, оказалась явью. Но никто по этому поводу возмущаться не стал.
Еще одна примета смутного времени – установленные при входе в гостиницу рамки металлоискателя. Они позволяют охране на законных основаниях гонять туда-сюда русских красавиц. Меня не остановили ни разу, хотя при попадании тела в створ бдительный детектор начинал противно скулить.
Мое путешествие в Шарм-аш-Шейх началось 2 февраля, когда уже действовал запрет на продажу путевок. На борту Boeing со мной оказались 20 пассажиров вместо положенных 200. Видимо, это была последняя группа туристов из России в Египет. Чартеры работали уже только на вывоз. Объявленный дедлайн – 9 февраля – как раз закрывает срок моей путевки.
– Вполне возможно, вы станете пассажиром последнего рейса на Москву, – сказал мне представитель Ростуризма в городе Владимир Миронов. – Больше полетов не будет. За последние дни было сделано 30 рейсов, вывезли более 4 тысяч человек. Осталось около 12 тысяч. То же самое – по Хургаде. Там находится мой коллега Олег Мосеев.
– Ну а если кто не хочет уезжать досрочно?
– В этом случае, – отвечает Миронов, – пишут расписку, что не будут иметь претензий к Ростуризму и всю заботу об обеспечении собственной безопасности берут на себя.
Разницу за неиспользованные дни туроператоры обещают вернуть. Но как там будет на самом деле, сказать трудно. Жалобы уже посыпались. Тем, кто остался, придется выбираться из Шарм-аш-Шейха иностранными компаниями через Каир за свой счет, на свой страх и риск.
Шарм-аш-Шейх
