Надежда Арбатова
Фото Reuters
14 апреля Верховный представитель ЕС по иностранным делам и политике безопасности Федерика Могерини сообщила, что на заседании в Брюсселе главы МИД стран – членов ЕС единогласно приняли пять принципов отношений с Россией. Первоначально в российских СМИ прошла информация о том, что в ЕС разрабатывается стратегия в отношении России. Однако пять принципов, сформулированных на специальном заседании в Брюсселе, трудно назвать стратегией, поскольку в основе любой стратегии лежит конечная или главная цель. Представленные принципы оставляют за скобками этот главный вопрос, это скорее перечень правил, которыми Европейский союз будет руководствоваться в отношениях с Россией. По сути, в них нет ничего нового за исключением, пожалуй, некоторых нюансов, которые нуждаются в расшифровке.
Первый из этих руководящих принципов – полное выполнение Минских соглашений в качестве первоосновы любого существенного изменения отношений ЕС с Россией. Однако этот принцип неизменно повторяется руководством ЕС на разных международно-политических саммитах и форумах с момента возникновения самого Минского формата.
Второй принцип, как сказала Могерини, – «укрепление отношений со странами «Восточного партнерства» и другими странами-соседями, в частности в Центральной Азии, и мы обсудили, как продвинуться вперед в этой связи». Что касается «Восточного партнерства» (ВП), то и здесь нет ничего нового. Брюссель не может просто так свернуть этот проект. Другой вопрос, как ЕС собирается «продвинуться вперед в этой связи». И это самое интересное. Рижский саммит «Восточного партнерства», состоявшийся в мае прошлого года, трудно назвать поворотным, скорее он носил символический характер, в частности желание Брюсселя продемонстрировать странам-участницам, что он не утратил интереса к этому проекту и по-прежнему привержен идее сближения восточных партнеров с ЕС. Но он не принес никаких прорывных решений. Более того, рижский саммит обнажил те дефекты, которые были в ВП изначально, а именно: отсутствие конечной цели для стран, вставших на путь болезненных реформ. Многие эксперты говорили, что для того чтобы избежать тихого угасания, ВП нуждается в переосмыслении и переформатировании. Означает ли принятый в Брюсселе второй принцип то, что у ЕС есть такой проект, причем не только в отношении стран ВП, но и в отношении стран Центральной Азии?
Третий принцип – «укрепление внутренней устойчивости Европейского союза, в частности в том, что касается энергетической безопасности, гибридных угроз и стратегических коммуникаций, но не только». Курс на энергетическую независимость, в частности на диверсификацию энергоисточников, был взят Брюсселем не сегодня. В мае 2014 года Еврокомиссия обнародовала свою комплексную стратегию энергетической безопасности, а в феврале 2015-го утвердила стратегию создания Энергетического союза ЕС, фактически взяв под контроль все сделки по энергоресурсам стран ЕС. Гибридные угрозы, как и угрозы стратегическим коммуникациям, – новые вызовы безопасности отдельных государств и международных объединений, которые стоят в повестке дня не только ЕС. Поэтому новое в третьем принципе может заключаться лишь в оговорке «но не только», которая, вероятно, в дальнейшем получит разъяснение.
Четвертый принцип, согласованный главами МИД стран ЕС, состоит в необходимости «избирательного взаимодействия с Россией как по внешнеполитическим вопросам – это очевидно, когда речь идет об Иране, процессе ближневосточного мирного урегулирования, Сирии, а также КНДР, миграции, борьбе с терроризмом или изменении климата, – так и по другим вопросам, где есть явный интерес Европейского союза». Здесь также нет ничего нового. Отношения России с Евросоюзом, как и с Западом в целом, можно охарактеризовать как гибридные, когда, несмотря на серьезное похолодание международного климата, сохраняется и экономическое, и торговое сотрудничество, переговорные процессы по наиболее актуальным вопросам международной и региональной безопасности. И совершенно естественно, что международные акторы, будь то ЕС или Россия, руководствуются своими, а не чужими интересами.
Пятый принцип, обнародованный Могерини, – «готовность оказывать большую поддержку гражданскому обществу России и содействовать и поддерживать контакты между людьми и обмены, а также меры политики, относящиеся к этим сферам, с особым вниманием к молодежи в России и Европейском союзе, так как мы считаем, что будущее наших обществ требует наших инвестиций». Пожалуй, многие в российской политической элите воспримут этот принцип как попытку покуситься на устои суверенной демократии в России. Но в эпоху глобализации контакты между людьми и обмены так же естественны, как мобильность финансов и товаров. Оборвать этот процесс можно, лишь опустив железный занавес. Трудно представить, что Россия может пойти на такой шаг. Еще будучи премьером, в апреле 2012 года Владимир Путин писал, что необходимо участие гражданского общества в реформах, что надо широко внедрять лучшие жизнеспособные практики работы госинститутов стран-лидеров, а критерий заимствования – доказанная эффективность.
Отношения России и ЕС, несомненно, находятся сегодня в низшей точке. Пять принципов ЕС – попытка выработать правила игры с тем, чтобы сохранить каналы взаимодействия с Россией по важнейшим вопросам международной жизни. Из всех пяти принципов, сформулированных в Брюсселе, самый главный – первый. Если по вопросу о будущем Украины будет достигнут компромисс, устраивающий и Россию, и Запад, и Украину, то со временем нынешнее противостояние будет преодолено и возобладает фундаментальная общность интересов и взаимозависимость многополярного мира. По всей видимости, российский МИД отреагирует на позицию ЕС. Хотелось бы, чтобы Россия представила не просто «наш ответ Чемберлену», а собственную позитивную повестку дня в отношении Европейского союза.
