Турция и Иран берут аравийские державы в кольцо

Турция уверяет, что на острове Суакин занимается исключительно восстановлением древностей османской эпохи. Фото Reuters

Западное побережье Саудовской Аравии может оказаться в зоне досягаемости Турции. Такие опасения есть в столицах стран Персидского залива на фоне развития суданского кризиса. Несмотря на смену власти, ряд международных контрактов африканской страны продолжает действовать – в том числе договор с Анкарой от 2017 года о восстановлении старого города на острове Суакин (Красное море). У аравийских монархий есть подозрение, что там Турция хочет оборудовать военную базу. Лояльные им армейские силы Судана требуют от турок свернуть проекты на острове.

В ближайшие недели от Турции ждут действий в ответ на требование военного командования Судана покинуть остров Суакин, восстанавливать исторический порт которого турецкая сторона обязалась в 2017 году. Двусторонний договор был подписан президентом Турецкой Республики Реджепом Тайипом Эрдоганом и на тот момент еще занимавшим пост главы государства Омаром аль-Баширом в числе 12 соглашений о сотрудничестве в области туризма, безопасности и оборонно-промышленного комплекса. В Анкаре говорили, что хотят превратить Суакин в место для паломников. Восстановительные работы начались там в 2018 году. В этом деле к туркам даже присоединились их тактические союзники – катарцы. Теперь же глава военного совета Судана Абдель-Фаттах Бурхан говорит, что соглашение больше не работает.

Пока что Турция не предпринимает каких-либо действий и заявляет, что не видит оснований покидать остров. Пресс-секретарь МИД Турции Хами Аксой заявил, что двусторонние договоренности между суданской и турецкой сторонами действуют вопреки государственному перевороту, и Турецкое агентство по сотрудничеству и координации продолжает делать свою работу – реставрировать артефакты османской эпохи. Некогда Суакин был основным перевалочным пунктом для паломников-мусульман, которые отправлялись на хадж из африканских стран. Остров обладал развитой инфраструктурой: на его территории были построены резиденции, таможенные пункты, армейские объекты. Однако многие памятники той эпохи либо чересчур обветшали, либо уничтожены.

Требования к Анкаре связаны со сменой власти в Судане. У руля страны оказались люди, близкие к антикатарскому квартету (Саудовская Аравия, ОАЭ, Египет и Бахрейн). Лишней иллюстрацией тому служит недавнее решение саудовского Министерства финансов разместить 250 млн долл. в Центральном банке (ЦБ) страны. Этот взнос является частью обещанной помощи от Саудовской Аравии и ОАЭ на 3 млрд долл. Министр финансов королевства Мухаммед бин Абдалла аль-Джадаан заявил, что этот депозит послужит укреплению финансово-экономической обстановки в африканской стране. Также в Судан планируют поставить продукты, топливо и предметы первой необходимости на 2,5 млрд долл.

В связи с этим требование к Турции, региональной сопернице антикатарского квартета, свернуть экономические проекты на Суакине выглядит естественно. Однако за этим требованием кроется гораздо более глубокий страх. В аравийских столицах продолжает расти подозрение, что остров, который расположен в Красном море – прямо напротив саудовской Джидды, станет опорой для турецких военных. Вместе с военным присутствием республики в Сомали и Катаре возможные армейские объекты на Суакине замкнут турецкий стратегической треугольник в Красном море. Эта географическая фигура невыгодна аравийским монархиям. Мысль о том, что западное побережье Саудовской Аравии будет уязвимым для тактического союзника Ирана, бросает в дрожь представителей военной и политической элиты в странах Залива.

С учетом того, что расположенный у Красного моря Йемен считается зоной действия проиранских иррегулярных формирований (повстанцев-хуситов широко рассматривают в качестве подконтрольной Тегерану силы), ведущие страны Совета сотрудничества арабских государств Персидского залива фактически оказываются во враждебном окружении. Возможно, главное, о чем сейчас должны заботиться аравийские центры силы, – это не то, что к чему готовится Иран на фоне усиления американских экономических санкций и концентрации американского присутствия в районе Персидского залива. Что должно вызывать наибольшую тревогу, это то, что негласно делают тактические союзники Ирана вблизи саудовского побережья.

«Красное море уже несколько лет является ареной жесткого геополитического противостояния различных держав, – заявил «НГ» эксперт Российского совета по международным делам Антон Мардасов. – Турция – это страна, которая под руководством Эрдогана позиционирует себя защитницей мусульманского мира. Поэтому укрепляя влияние в регионе, в частности создавая базы в Катаре и в Сомали, а также претендуя на Суакин и тем самым приближаясь к священной Мекке, она не только демонстрирует амбиции региональной сверхдержавы, способной формировать свой механизм безопасности в районе Баб-эль-Мандебского пролива, через который осуществляется 14% (1,8 трлн долл.) мировой торговли нефтью, но и подтверждает в очередной раз свое особое положение в системе НАТО, поскольку подобная деятельность находится за скобками системы координат альянса».

Анкара, с точки зрения эксперта, подкрепляет своим потенциальным военным присутствием и экономическую экспансию. «Уровень турецких инвестиций в Африку оценивается в 6 млрд долл., – отмечает Мардасов. – Понятно, что такая деятельность вряд ли нравится не только Саудовской Аравии, ОАЭ, но и Египту, у которого с Суданом есть территориальный спор по «Треугольнику Халаиба», и Ирану. Поэтому не исключено, что внешние игроки попытаются не допустить турецкого укрепления в Судане через укрепление позиций внутренних игроков-противников присутствия Анкары в стране. ОАЭ, воспользовавшись йеменским кризисом и предлогом культурного развития, создают в регионе эшелонированную систему баз, в том числе в Сомали – не так далеко от турецкого объекта. А Саудовская Аравия путем увеличения присутствия в Красном море и участия в военном конфликте в Йемене также стремится расширить зону своего влияния от Баб-эль-Мандебского пролива до Суэцкого канала».