Иран не войдет в орбиту влияния России

Фото сайта kremlin.ru

Вопрос сотрудничества с Россией остается источником противоречий в иранской элите. К такому выводу склоняются эксперты американской аналитической корпорации RAND, которая выпустила доклад с анализом внутригосударственных дискуссий в Исламской Республике. Хотя Москва и Тегеран смотрят одинаково на ряд проблем, их партнерство в исследовании называют вынужденным.

В докладе, посвященном дискуссиям на государственном уровне в Иране, говорится, что ситуация в иранской экономике требует от республики сохранения связей с внешним миром. Шагом в сторону изоляции, как известно, стали экстерриториальные санкции США, введенные за «несоответствие» действий Ирана духу ядерной сделки – Совместному всеобъемлющему плану действий (СВПД). Как говорят исследователи, подобный демонтаж дипломатических и экономических каналов воспринимают в Иране по-разному.

«Сторонники жесткой линии давно призывают стремиться к более самостоятельной и ориентированной на внутренний рынок экономике, в то время как умеренные (круги. – «НГ») и реформисты считают, что реинтеграция в мировую экономику является ключом к решению проблем», – говорится в исследовании RAND.

Причем сами иранские лидеры практиковали разные подходы. «Ряд деятелей внутри режима – это группа, которая выходит за рамки традиционных блоков, – утверждает, что страна должна смотреть на восток, – отмечают в RAND. – Если взять XXI век, Хатами (пятый президент Ирана. – «НГ») стремился наладить более тесные связи с Западом, Ахмадинежад (шестой президент. – «НГ») в основном изолировал страну, но также выглядел «восточным». Умеренный Рухани (действующий глава государства. – «НГ») стремился примирить два подхода. Эти взгляды лидеров в значительной степени отражают позиции фракций, которые они представляют».

Эксперты признают, что Рухани рассчитывал на нормализацию отношений с Западом, но «был вынужден пойти навстречу России и Китаю после того, как западные страны не смогли соблюдать СВПД».

Аналитики RAND признают, что отношения с глобальными игроками на протяжении веков были источником напряженности в иранской элите. Так, за некоторое время до исламской революции некоторые иранцы выступали за более тесные связи с Россией, в то время как другие смотрели в сторону Франции, Германии, Великобритании и США. «Третьи же считали, что страна должна стремиться к большей самодостаточности и полностью отказаться от своей зависимости от иностранцев, – говорится в докладе RAND. – После своего создания Исламская Республика быстро приняла лозунг «ни Восток, ни Запад». На практике внешняя политика Ирана отразила этот лозунг, даже несмотря на то что различные фракции (в высших эшелонах иранских власти. – «НГ») толкали страну в ту или иную сторону». Иранцы не хотят оставаться уязвимыми для иностранного вмешательства, отмечают в RAND.

Сходство позиций России и Ирана по ряду вопросов нельзя отрицать. Они совпадают, например, в том, что касается «ядерной сделки» 2015 года, одним из гарантов которой выступает российской сторона. После выхода США из многостороннего соглашения и возвращения администрации американского президента к практике антииранских санкций Тегеран фактически оказался в том же положении «осажденного», в каком в свое время оказалась Москва. Однако, по широко распространенному мнению, у отношений двух стран есть серьезный потенциал конфликта – его скрывает в себе сирийское досье, в рамках которого Россия и Иран выступают ситуативными союзниками и являются гарантами «астанинского процесса» наряду с Турцией.

«В долгосрочной перспективе интересы Тегерана и Москвы (в Сирии. – «НГ») совпадают не полностью, потому что российская сторона заинтересована презентовать Сирию как историю своего успеха, который был достигнут благодаря российскому военному вмешательству, – заявила «НГ» научный сотрудник израильского аналитического центра «Форум регионального мышления» Елизавета Цуркова. – Иран, с другой стороны, хотел бы поддерживать нынешнее «ополченческое» состояние сирийских государственных учреждений, поскольку эти военизированные формирования дают возможность Ирану сохранять более значительное влияние в Сирии. Кроме того, две страны (РФ и Иран. – «НГ») конкурируют за некоторые финансовые выгоды, которые могут быть получены от сирийских природных ресурсов и проектов реконструкции».

Так, весной нынешнего года стало известно, что иранские представители ведут переговоры с сирийским правительством о возможности получения контроля над контейнерным портом в провинции Латакия. Подобные сообщения стали поводом говорить о развертывании иранской базы вблизи российских военных объектов в Сирии и обострении соперничества между Москвой и Тегераном в рамках сирийского конфликта.

Цуркова, в свою очередь, считает, что напряженность между Россией и Ираном может усилиться в будущем, но предостерегает от того, чтобы преувеличивать масштабы этой напряженности. Эксперт заявила, что два государства вряд ли когда-либо станут врагами. «Россия признает, что Иран является крупным региональным игроком, и не хочет слишком яростно противодействовать ему, а Иран, в свою очередь, признает, что Россия – набирающая силу на Ближнем Востоке иностранная держава, и видит интерес в том, чтобы поддерживать с Кремлем хорошие отношения», – заключает Цуркова.