Иранская политика переходит на военное положение

Фото Reuters

В 2021-м президентом Ирана может стать политик, связанный с военной элитой. Такой прогноз опубликован Королевским объединенным институтом оборонных исследований (RUSI) Британии. Исследователи отмечают интерес бывших и действующих представителей влиятельного Корпуса стражей исламской революции (КСИР) к предстоящей гонке и называют их шансы неплохими. Это ставит вопрос о том, как может измениться внешняя политика Ирана при новом президенте.

Активный интерес функционеров КСИР к запланированным на май-июнь выборам в Иране эксперты называют тенденцией к «милитаризации президентства». Идея о необходимости поставить во главе исполнительной власти военного, согласно этим оценкам, получает все большую поддержку как в консервативных, так и в реформистских кругах.

Начало избирательного процесса, которое предполагает подачу заявок и утверждение их Советом стражей Конституции Ирана, запланировано на февраль-март 2021 года. Действующий президент Хасан Рухани, которого относят к условно реформистскому лагерю, уже не сможет участвовать в очередной избирательной кампании, потому что находится на своей должности второй срок подряд.

В опубликованном RUSI анализе говорится, что у КСИР «есть несколько сильных кандидатов в президенты». Это действующий член Корпуса Парвиз Фаттах и глава связанной с КСИР строительной компании «Хатам аль-Анбия» Саид Мохаммад. Как отмечается, их затмевает фигура бывшего министра обороны Исламской Республики Хосейна Дехгана, который сейчас занимает пост военного советника при верховном лидере страны Али Хаменеи. Исследователи обращают внимание на то, что за последние месяцы Дехган существенно интенсифицировал свои контакты с ключевыми политическими фигурами, включая представителей военной элиты, «что выглядит как попытка заручиться их поддержкой на 2021 год».

В пользу Дехгана говорит безусловная преданность великому аятолле и стремление поддерживать хорошие отношения как с консервативным лагерем, так и с его оппонентами. «Я никогда не был, не являюсь и никогда не буду членом какой-либо из политических фракций», – говорил как-то бывший глава иранского оборонного ведомства. Эта позиция, утверждают исследователи, крайне важна для верховного лидера: равноудаленный от всех групп влияния глава исполнительной власти может нейтрализовать все внутриэлитные разногласия, которые неизбежно возникнут после того, как Хаменеи по естественным причинам покинет свой пост, и обеспечить единство внутри высшего руководства страны в переходный период.

Действующий президент неоднократно становился мишенью для «ястребов». В этом году Меджилис (парламент) даже ставил вопрос о доверии нынешнему правительству. 136-я статья Конституции Ирана гласит: если половина кабмина сменится после того, как его утвердили законодатели, то депутаты должны заново проголосовать за доверие ко всему правительству. Из 19 министров во время второго срока Рухани уже девять ушли с постов. Тем не менее в июле Хаменеи заявил, что «правительство должно работать до последнего дня своих полномочий». «В сложных условиях, сложившихся в последнее время, правительство и Меджилис должны взаимодействовать так, чтобы не повредить важным процессам в стране», – пояснил верховный лидер.

Как рассказал «НГ» проживающий в Иране эксперт Российского совета по международным делам Никита Смагин, бывшие и действующие представители КСИР регулярно участвуют в борьбе за президентский пост. «Яркий пример – это бывший командующий КСИР Мохсен Резаи, который участвовал в нескольких выборах, – напомнил аналитик. – Есть пример Махмуда Ахмадинежада, который был связан с ополчением «Басидж», являющимся элементом КСИР, и находился на посту президента даже два срока. Это не новая тенденция. В том, что связанные с КСИР кандидаты будут участвовать в следующих выборах, сомнений практически нет. Это вполне нормально: КСИР является одной из важных сил в политической системе Ирана».

Другой вопрос, насколько перспективны кандидаты и насколько есть шансы на то, чтобы они победили. «Как показывает практика предыдущих выборов, иранцы не готовы голосовать за людей в военной форме, – отметил Смагин. – Наличие формы не является фактором того, что человек привлечет больше голосов. Более того, практически все президентские выборы за последние десятилетия показывают, что население в Иране голосует за перемены, то есть за того кандидата, который для них в большей степени олицетворяет изменения в стране. Так было с Мохаммадом Хатами, точно так же было на первых порах с Ахмадинежадом, точно так же было и с Рухани. Это сложно, чтобы человек, явно аффилированный с КСИР, взял и стал символом перемен».

По словам эксперта, действующие представители КСИР имеют шансы на президентство, если до участия в гонке не допустят сильных альтернативных кандидатов с других сторон. «Так было на парламентских выборах: явка была минимальная, почти всех реформаторов не допустили к выборам, – и тогда консерваторы выиграли большую часть мест, – напомнил Смагин. – Если будет нечто подобное, тогда представители КСИР имеют право на какую-то победу. Показательным примером является Резаи, который, имея колоссальный аппаратный вес, так и не смог конвертировать его во что-то реальное на выборах». Аналитик заключает, что аппаратный вес и военное происхождение не дают никаких гарантий на выборах президента в Иране.