Геннадий Петров
На фото генеральный секретарь Nihon Hidankyo Теруми Танака. Фото Reuters
Впервые за много лет выбор лауреата Нобелевской премии мира не будет подвергаться критике. Норвежский нобелевский комитет решил наградить не политического активиста, политика или правозащитника, а ассоциацию Nihon Hidankyo. Она объединяет людей, переживших американские атомные бомбардировки Хиросимы и Нагасаки.
«Хибакуся» («выжившие после ядерного взрыва») – так называют в Японии немногих оставшихся в живых жителей двух японских городов, ставших жертвой заключительного аккорда Второй мировой войны. На Хиросиму бомба Little Boy («Малыш») была сброшена 6 августа 1945 года, на Нагасаки бомба «Fat man» («Толстяк») обрушилась три дня спустя. Общее количество погибших мгновенно, умерших от ран и радиации сразу и в последующие годы составляет порядка 200 тысяч человек. Подавляющее большинство из них мирные жители.
О том, как оценивать первое и единственное в истории применение ядерного оружия до сих пор спорят. Согласно традиционной точке зрения, господствующей в американской исторической науке, атомная бомбардировка была жестокой военной необходимостью – иначе Вторая мировая война затянулась бы на годы. На опыте боев за Окинаву американцы знали, что за собственно японские острова, японцы будут драться с еще большим ожесточением, чем в прежних сражениях, не считаясь с потерями среди своих соотечественников – как военных, так и гражданских. Советская историография десятилетия настаивала, что военного смысла в применении атомного оружия не было. Зато был политический: 9 августа СССР вступил в войну с Японией и американцы хотели экстренно добиться победы, чтобы Страну восходящего солнца не пришлось делить на сферы влияния также, как Германию – а заодно и стремились устрашить своего союзника, который впоследствии стал противником по холодной войне.
Есть и другие объяснения мотивов американского лидера Гарри Трумэна, отдавшего приказ о ядерной бомбардировке, вплоть до самого простого: на создание чудо-оружия было потрачено много сил, времени и, главное, денег из бюджета США, поэтому Белому дому требовалось отчитаться перед Конгрессом.
Как бы то ни было, о моральной оценке и долгосрочных последствиях для всех живущих на нашей планете того, что произошло задумались уже в 1945 году. Правда, не в СССР: вплоть до начала холодной войны атомные бомбардировки советские власти не осуждали. Но к пятидесятым годам, когда ядерная гонка сверхдержав стала реальностью, осознание того, что трагедией в Хиросиме и Нагасаки, человечеству показали его возможное ужасное будущее, стало всеобщим. Возникло движение борьбы за мир.
На этой волне в 1956 году появилась ассоциация Nihon Hidankyo. С первых дней ее создания она занималась не только утилитарными вопросами помощи (от медицинской до финансовой) хибакуся, но и просветительской деятельностью. Представители ассоциации на всех доступных им площадках пытались разъяснить, что атомная бомба – не обычное оружие, которое можно применять, чтобы воздействовать на врага.
Конечно, своеобразный советский государственный пацифизм, сохранявшийся все годы существования СССР, возник в первую очередь под влиянием жестокого опыта Великой отечественной: слишком многие в стране (и, что важно, в руководстве страны) лично, по своим собственным впечатлениям, знали, что такое война. Но есть и определенный вклад японских хибакуся в то, что в Советском Союзе со школьной парты знали: применение ядерного оружия недопустимо.
Решение Норвежского нобелевского комитета является жестом солидарности с этой простой, но, видимо, не всем понятной идеей.
Обычно за вручением Нобелевской премии мира следуют споры в прессе о том, тому ли она вручена. Памятно, скажем, награждение Барака Обамы в 2009 году, на заре его президентства, когда премия была вручена, считай, авансом: с этим лидером США связывались смутные и, как оказалось, завышенные ожидания судьбоносных перемен в мире. Не без споров обошлось прошлогоднее награждение иранки Наргиз Мохаммади с формулировкой «за борьбу против угнетения женщин в Иране и за борьбу за права человека и свободу для всех». В нем углядели следование политической конъюнктуре и феминистской повестке.
В этом году, какой бы повестке не следовал Норвежский нобелевский комитет, с ним вряд ли дерзнут спорить. Все-таки тех, кто хочет ядерной войны в мире подавляющее меньшинство.
