Архиерей-латыш оберегал "русский мир" в независимой Латвии

РПЦЗ канонизировала Иоанна (Поммера) еще при СССР, в 1981 году. РПЦ – в 2001 году, когда Латвия почти была в ЕС и НАТО. Фото 1910-1920-х годов

Малозамеченным в России оказался исторический семинар в Доме Москвы в Риге, посвященный судьбе священномученика архиепископа Рижского Иоанна (Поммера) – в 1920–1934 годах предстоятеля Латвийской православной церкви (ЛПЦ) Московского патриархата. Латыш по национальности, Поммер был духовным лидером русской общины Латвии, отстаивал права местных русских как православный архиерей и как депутат нескольких созывов Сейма вплоть до своей гибели в первый год диктатуры «народного вождя» Карлиса Ульманиса.

Наследник старой России

«Сегодня личность Иоанна (Поммера) находится в маргиналиях латвийского общественно-политического дискурса, – сказал «НГР» латвийский публицист Николай Кабанов, с 2002 по 2014 год – депутат Сейма Латвии. – Такое отношение к Поммеру огорчает, особенно в год 100-летия латвийской государственности, когда, казалось бы, стоит всячески поднимать в публичном пространстве эту великую фигуру. Но официозное забвение со стороны националистического мейнстрима не означает, что православные верующие Латвии забыли своего пастыря. Еще в 2015 году в Твери было издано двухтомное собрание писем Иоанна (Поммера), подготовленное профессором Латвийского университета Сергеем Сидяковым. В Риге выходит альманах Seminarium Hortus Humanitatis, где тема Православной церкви в Латвии отражается в публикации архивных документов».

Иоанна (Поммера) в Латвии называют «латышом с ярко выраженными чертами русской культуры». Прадед Поммера, крестьянин из Венденского уезда Лифляндской губернии, – один из первых латышей, принявших православие. В Латвии до 1940 года все русское связывалось с царской Россией и противопоставлялось большевистскому, советскому. «Думаю, Иоанн (Поммер) разделял мнение русского философа Ивана Ильина: «СССР – не Россия. Россия была оккупирована СССР». «Архиепископ не питал никаких симпатий к большевистскому государству, где в Пензе был расстрелян за веру его родной брат Петр», – говорит Николай Кабанов.

В Пензенской губернии Иоанн (Поммер) был правящим архиереем в 1918–1920 годах – в разгар Гражданской войны и гонений советского руководства на Православную церковь. В Пензе он пережил покушение на убийство, устроенное, как считают историки, сторонниками  «обновленческой церкви», сотрудничавшей с ВЧК. Когда в 1920 году патриарх Московский Тихон (Белавин) отозвал Поммера из Пензы на рижскую кафедру, архиерей находился под арестом в Пензе за совершение богослужений и обличительные проповеди в отношении политики советских властей.

ВЧК в итоге согласилась отпустить Поммера в Латвию, но чекисты сделали это крайне неохотно, по словам присутствовавшего на семинаре рижского журналиста Александра Малнача. «Под руководством архиепископа Иоанна Рижская епархия и вся Латвия стали духовным центром того, что сейчас называют «русский мир». Этот «русский мир», где кроме русских были латыши, немцы и представители других народов Латвии, в начале 1920-х годов поднимал церковную жизнь страны из мерзости запустения. Одна часть храмов и других церковных зданий была в разрушенном или полуразрушенном состоянии, другая была передана лютеранам или католикам или находилась под угрозой передачи. Латвийский режим был буржуазно-демократическим, но относился к Русской церкви как к нежелательному пережитку царской России. За Русской православной церковью не признавали юридических прав, аналогичных с более «желательными» для властей Латвии Евангелическо-лютеранской и Католической церквами. В первый год своего пребывания в Риге Поммер в знак протеста против такого отношения властей поселился в подвале кафедрального собора Рождества Христова. Немецкие войска в годы Первой мировой войны устроили в соборе конюшню, после чего он не действовал и в 1920 году должен был отойти католикам. Реставрация храмов и монастырей, появление православных своего издательства и периодических изданий, договоренность с посольством СССР о передаче Латвийской церкви ценностей, изъятых у церкви в СССР, наконец, денежные субсидии от правительства Латвии и представительство православных граждан страны во властных структурах – все это результат долгой борьбы Иоанна (Поммера) за права православных в независимой Латвии», – рассказал «НГР» Малнач.

Борьба за общину

Начиная с 1923 года Поммер избирался депутатом нескольких созывов Сейма Латвии. «200-тысячное русское население Латвии, возраставшее за счет антисоветски настроенной эмиграции, в Сейме имело всего 5–6 депутатов, – говорит Малнач. – Столько же имело в Сейме 60-тысячное немецкое меньшинство. При этом депутаты-немцы держались единой платформы, а русские, скажем прямо, постоянно грызлись между собой. Русские деятели наиболее часто оказывались в центре скандалов. В 1933 году настоятель кафедрального собора Риги протопресвитер Кирилл Зайц – впоследствии руководитель Псковской духовной миссии (на оккупированной нацистами территории. – «НГР»), был уличен в хищении из церковной казны 2000 латов. Это потрясло тогда всю Латвию. Отчасти эту ситуацию унаследовали русские в нынешней Латвии, которые, как и тогда, не имеют сильного и действенного представительства в Сейме. Это представительство могло защитить право русских – которых сейчас в Латвии более 200 тыс. – давать своим детям образование на родном языке. То, что в довоенные годы русские могли получать образование на русском языке, – во многом заслуга Поммера».

В помощь русским Поммер привлекал православных латышей, немцев, белорусов, а также старообрядцев. Старообрядцы старались держаться особняком от никониан и вообще от остальных этноконфессиональных групп Латвии. Среди старообрядцев было много представителей латгальского этноса. «Латгальцев уже при диктатуре Карлиса Ульманиса стали записывать латышами, отрывая их тем самым от близких с русскими национально-культурных корней. В нынешней Латвии латгальских активистов, кстати, принято считать сепаратистами. Поммер смог убедить старообрядцев, что печальные страницы взаимоотношений господствовавшей в России Православной церкви и старообрядчества навсегда отошли в прошлое. Ближе к 1934 году, году убийства Иоанна (Поммера), православные представители дважды избирались в Сейм по одному списку со старообрядцами от Латгалии и Земгалии», – говорит Малнач.

В кафедральный собор Риги русские несут свою главную надежду – остаться в Латвии. Фото Диего Дельсо

Симпатизировали Поммеру и некоторые евреи, еще один разделенный и оттого не имевший действенного представительства во власти этнос Латвии. Издаваемая состоятельным предпринимателем еврейского происхождения Яковом Брамсом популярная рижская газета «Сегодня» в 1927 году напечатала статью Поммера «Русский народный идеал». «Газета придерживалась либеральных взглядов. Поммер импонировал издателю своей активной жизненной позицией, считая, что русским, чтобы чего-то добиться в Латвии, надо не ныть, а работать», – рассказал Николай Кабанов.

«Многие русские в Латвии, как и значительная часть русской эмиграции в Европе, действительно впадали в уныло-апатичное настроение, – пояснил Александр Малнач. – А архиепископ Иоанн открывал при храмах общества трезвости, способствовал духовному и физическому оздоровлению русских Латвии. Благодаря ему многие ранее равнодушные к религии русские, оказавшись в эмиграции, обрели интерес к православию. В прессе владыку называли враждебным к Латвии русским монархистом, клеймили как черносотенца, намекая на его знакомство с Иоанном Кронштадтским. Это говорили и писали в том числе русские эмигрантские публицисты, близкие к революционным кругам или сочувствовавшие идеям свержения в России самодержавия и царского строя. Для Поммера все революционеры были марксистами, большевиками – богоборцами».

Тайна гибели архиепископа

Самый малоизвестный в России до сих пор эпизод в биографии Поммера – его убийство в ночь с 11 на 12 октября 1934 года на даче в поселке Озолмуйжа возле Риги, где 58-летний архиерей находился по предписанию врачей. Убийцы подвергли пожилого человека истязаниям, после чего застрелили в висок. Чтобы скрыть следы преступления, они подожгли дачу и скрылись.

Убийство до сих пор не раскрыто. Ходит версия, что за убийством мог стоять НКВД, занимавшийся тогда ликвидацией антисоветского центра в Риге во главе с Поммером. По этой версии, за передачу в этот «центр» информации о массовых репрессиях в СССР в октябре 1934 года был убит в Риге советский оперный певец Леонид Собинов. Собинов, человек дореволюционного склада, во время гастролей в Латвии действительно посещал главу Рижской епархии. Певца нашли мертвым в гостиничном номере два дня спустя после убийства Поммера. Советское посольство не допустило к расследованию смерти Собинова латвийскую полицию, спешно отвезя тело артиста в СССР, где объявили, что Собинов умер во время гастролей от паралича сердца.

Версию убийства Поммера как части карательной акции НКВД внутри Латвии сегодня никто в Латвии всерьез не высказывает, поведал Николай Кабанов: «Скорее обсуждается такой аспект: выгодополучателем убийства архиерея стал ультраправый режим Карлиса Ульманиса. Преемником убитого владыки стал лояльный Ульманису Августин (Петерсон), а потом ЛПЦ отошла к Константинопольскому патриархату – что было нужно Ульманису и чему сопротивлялся при жизни Поммер. Ульманис и Поммер были союзниками в борьбе с просоветским движением в Латвии. Но к 15 мая 1934 года – когда премьер Ульманис распустил парламент и отменил Конституцию, депутат распущенного Сейма Иоанн (Поммер) оказался в положении изгоя. Чисто технически убийство Поммера могли совершить левые радикалы из крайнего крыла запрещенной тогда Социал-демократической партии Латвии».

Данную версию высказывает, в частности, латвийский историк Сергей Мазур, исследовавший архивы Политического управления Латвии – «охранки» режима Ульманиса и выступавший на семинаре по Поммеру в Риге с докладом. Как сказал Мазур, в устранении Поммера были заинтересованы разные силы. Первая – церковная бюрократия ЛПЦ, в центре заговора внутри которой был упомянутый выше протопресвитер Кирилл Зайц. «Поммер был недоволен тем, что Зайц утаивал от своего архиепископа доходы с церковных сборов, которые сам Поммер предназначал для нужд Рижской духовной семинарии. В созданную для свержения владыки группу «Друзья церкви» заговорщики включили социал-демократов: адвокатов, журналистов и депутатов, которые, используя свои возможности, всячески очерняли архиепископа. Туда же вошли эмигранты из парижского «Российского студенческого христианского движения» (РСХД). Девушки из РСХД выдавали себя в латвийской печати за любовниц Поммера. Исполнители убийства – «Хозяйственный центр», отколовшаяся от социал-демократов террористическая организация, едва не устроившая 1 мая 1934 года теракт в ходе традиционной первомайской демонстрации в центре Риги. В архивах есть личности убийц и протоколы их признаний, но почему-то не проводились предусмотренные законами Латвии следственные эксперименты, без которых нельзя выявить, на самом ли деле ли человек убийца или он себя оговорил. Политическая полиция тем самым выводила реальных убийц из-под удара», – рассказал Мазур. Александр Малнач добавил: «Исполнители убийства смогли добраться до Поммера, потому что архиерей знал их и не ожидал никакого подвоха».

После вхождения Латвии в состав СССР и последовавшей потом нацистской оккупации властям республики стало не до обстоятельств смерти Поммера. При Хрущеве кафедральный собор Рождества Христова в Риге был вообще превращен в планетарий. Церковная жизнь в Латвии впала в малоподвижное состояние. Русских граждан власти Латвийской ССР игнорировали, поскольку в центре внимания была титульная нация – латыши. Интерес к личности Иоанна (Поммера) и православию начался в Латвийской ССР ближе к концу 1980-х годов – на волне «Атмоды». «Атмодой», по-латышски «Пробуждением», называют охватившее тогда Латвию стремление к национальной независимости.

Симпатизировал православию, говорит Александр Малнач, известный в перестройку тележурналист Юрис Подниекс. По словам Николая Кабанова, исповедовали православие, не афишируя этого, многие известные латышские деятели культуры: «В 1990 году, одновременно с провозглашением восстановления независимости Латвии, были поставлены кресты на кафедральном соборе Риги, превращенном министром культуры СССР Екатериной Фурцевой в планетарий. Но я не утверждаю, что православное возрождение в Латвии было прямо связано с «Атмодой». Разве что в том аспекте, что тоталитарный коммунизм был врагом как для церкви, так и для Латвийской Республики. Я еще в советской Латвии общался с «довоенными» русскими. Они и даже их дети – гораздо более воспитанные, порядочные люди, чем большинство «советских». Травматичный опыт Второй мировой войны и того, что с ней связано, нас во многом уравнял, но какой-то отсвет остается на всем, что связано с той когортой «старых русских». «И это не столько заслуга Латвийской Республики довоенного периода, сколько собственное духовное бытование той общины», – убежден наш собеседник.