Евгений Авраменко
Стареющая актриса возрождается к новой жизни. Кадр из фильма
В этом году вологодский кинофестиваль VOICES, прошедший седьмой раз, длился всего три дня, впервые за свою историю обойдясь без жюри. Лучшую из шести картин конкурсной программы выбирали путем зрительского голосования. Победила комедия «Тэли и Толи» (Россия, 2016) режиссера Александра Амирова, действие которой разворачивается в горах Северного Кавказа. Это история о том, как проведение государственной границы сказывается на доселе мирной жизни грузинской и осетинской соседних деревень. Комедия наполнена репризами, поросшими если не густой бородой, то очевидной «восточной» щетиной (жирно сыгранные шутки-прибаутки относительно национального характера). Зато есть – вай-вай-вай! – доброе человеческое послание, подкупающее широкую публику. Какие бы границы ни проводили «сверху», не порушить им вековых отношений друзей-народов. Показ состоялся в субботу к вечеру – в удобное время для трудящихся – при полном зале. На этом фоне незаслуженно незамеченной кажется «Новая Эва» (Чехия, Словакия, 2015), показанная в дневной будний сеанс, – лучшая картина конкурса.
Известная словацкая актриса Эмилия Вашариова играет экс-звезду театра и кино Эву Нову, даму постбальзаковского возраста. Она выходит из клиники, где лечилась от алкогольной зависимости, с решимостью начать жизнь с чистого листа. Название фильма («Eva Nova») с щемящей иронией отсылает и к диве итальянского кино 1940–1950-х, и к христианской концепции человека, возрожденного «из ветхого Адама», и просто – к «новой эре» жизни. Эва возвращается в свой дом, где сейчас живет сын, ею в детстве оставленный. И он выставляет мать, как вшивую собаку, не позволив и переночевать. Милан Ондрик убедительно играет мужчину с неизжитыми детскими комплексами: достаточно молодого, но уже не чувствующего перспектив, оплывшего физически и духовно.
Драма стареющей актрисы, оказавшейся «за бортом», поставлена без шокирующей натуралистичности, но и вне эстетизации неприкаянности (это ни в коей мере не перелицованная на нынешний лад «Тоска Вероники Фосс»). Стоическое сопротивление судьбе – а бывшая звезда, например, начинает зарабатывать мытьем полов и укладкой магазинного товара – режиссер показывает трезво, осознавая необходимость расплаты, но и с ранящим юмором. В этом фильме, который выгодно отличился от других фестивальных работ отсутствием эмоционального нажима, драматическое напряжение ощущается постоянно, оно словно накапливается за кадром.
Эта картина – дебют Марко Скопа в полнометражном игровом кино. До этого было два документальных фильма: «Другие миры» (2006) о жителях словацкого района Шарис и «Осадне» (2009) об одноименной словацкой деревне. В новой работе, казалось бы, внимание целиком сосредоточено на заглавной героине. Но, всматриваясь в ее поломанную жизнь, режиссер мыслит в широком контексте: история семьи – история страны. Зрительское воображение само рисует картины прошлого на основе «мимоходом» врывающихся слов. Чего стоит эпизод, когда отец семейства напоминает своим маленьким детям, как их бабушка – «большая актриса, а ныне кусок дерьма» – обмочилась пьяная на площади. Или тот факт, что жене сына (Анико Варга), интересной, но потерявшей привлекательность женщине, приходится «отсюда, где и мужчинам не найти работу», ездить в Европу – подрабатывать сиделкой. В пределах одного кадра смонтированы Эва нынешняя и Эва прежняя – висящий на стене постер с молодой красивой актрисой. Горький контраст. И понятно, что кризисное состояние, переживаемое Эвой Новой, в какой-то мере знакомо и ее стране, застрявшей между прошлым и неопределенным будущим.
Иногда кадр достигает почти театральной эффектности. Но порой с помощью оператора Жана Мелиса режиссер стремится к эффекту почти документального наблюдения. Сидит ли Эва на гостиничной кровати под шум дождя, неприкаянно ли катит по асфальту багажную сумку аки крестную ношу – от исполнительницы главной роли не оторвать глаз. Вашариова ведет роль Эвы Новы, доказывая, что бывших актеров не бывает: героиня часто играет в жизни (издержки профессии!). Но может и сбросить маску в порыве отчаяния. Как горек и смешон эпизод, когда разряженная Эва выступает в доме престарелых – читает письмо Татьяны Лариной. А кинозрители, имеющие отношение к театру, оценят кадр, где героиня трогательно жалуется пожилому коллеге: «Не понимаю я нынешних режиссеров. Говорят: меньше эмоций, меньше эмоций! Но как можно играть без эмоций?»
Вопрос, не напрасны ли усилия по реабилитации себя, трагически довлеет над Эвой Новой весь фильм. В финале мать и сын (от которого ушла жена с детьми) снова вместе – лежат в резиновом бассейне. Это как горький и ернический парафраз тех кинематографических финалов, где страдающий герой оказывается «у самого синего моря», знаменующего освобождение и возврат к истокам себя. Сын наконец-то прижимается к матери – как бывало в детстве. Миг запоздалого материнства – то малое, что обрела Эва в новой жизни. И способность это увидеть без иллюзий и быть благодарным может быть героической.
Вологда–Санкт-Петербург
