Елена Твердислова Мне нравится телепрограмма "Слушается дело". Поэтому я согласилась поучаствовать в ней в качестве присяжного. Бесстрастным наблюдателем тоже надо уметь быть, здесь не полагается высказывать свое мнение либо комментировать происходящее. Смотри, слушай и запоминай, чтобы потом сделать вывод. У дебатирующих сторон есть свои преимущества и неудобства: роль истца менее выгодная, поскольку он как бы нападает, тогда как ответчик - лицо обороняющееся, в какой-то степени оправдывающееся и ему легче выглядеть благородным. Этой тонкости, скажу сразу, никто из сторонников истца не учел. А напрасно. Картина получилась неприглядная, и радужные мои ожидания мигом развеялись.
Прежде всего не могу взять в толк, почему православные союзы и братства выступают от лица всех православных России и что же такое в самом деле православная Россия. Не думаю, чтобы все наши православные захотели разделить столь агрессивную и невразумительную по существу позицию. О чем вообще шла речь? О том, что происходит сегодня между католиками и православными или о событиях давно минувших лет? Истец почему-то все время пытался дать свою оценку догматам, из-за которых существуют расхождения между Православной и Католической Церквами. Мы же пришли не на богословский диспут!
Но самое удручающее другое: истец использовал исключительно военную лексику: оружие, нож в спину, нас покорили, нас хотят захватить, экспансия и т.п. Да и действовал адвокат истца достаточно демонстративно: прежде чем произнести свою пламенную речь, он широко перекрестился и ринулся в бой за родину! Видимо, он хотел дать нам понять, что патриотизм и православная вера - одно и то же. Какой уж тут спор, пусть даже и по вопросам тысячелетней давности, нет, перед нами предстал дуэлянт, вызывающий противника к барьеру не с помощью перчатки, брошенной к его ногам, а перчаткой, которой съездили по лицу! Прямо-таки приглашение на казнь!
Многое мне показалось, мягко говоря, в его аргументах несовременным. Россия - давно уже не православная страна, может быть, православие и доминирует в ней по сравнению с другими конфессиями, но это не дает права православным выступать от лица всей России, как и держаться с чувством собственного превосходства. (Это, впрочем, относится к любой другой стране, поляки, например, возмущаются, когда Польшу называют католической, и они правы.) Наше богатство в том, что мы многонациональны и в той же степени многоконфессиональны, поэтому в нашей стране есть иудеи, мусульмане протестанты, буддисты, наконец, католики. Если же мы будет считать Россию только православной страной, тогда логично, что другие религии станут нам чуждыми.
Вспомним, как началось наше религиозное возрождение, когда широко и открыто отмечалось Тысячелетие крещения Руси, когда люди вновь потянулись в церкви. Выходит, что нам можно, а когда католики обратились к своему переустройству, это вызвало недовольство и упреки в прозелитизме. Получается, что православным расширяться и укреплять свои позиции можно, а католикам нельзя. Ведь до этой реорганизации католики имели в России лишь свою администратуру, да и то временную! Теперь о том, как мы понимаем прозелитизм. Вот уже почти два года как я с готовой книгой сочинений Иоанна Павла II хожу по издательствам. Куда бы я ни пришла, один и тот же разговор: "Пусть нам даст деньги Ватикан". - "А как же прозелитизм?" - "Да будет вам! Они же богатые!" Может, все дело в том, что "они" богатые?
Коль скоро речь зашла о Папе Римском, то разве не странно, что мы едва ли не единственная страна, которую он до сих пор так и не посетил. А ведь Папа протягивает руку дружбы и помощи всем народам. Он знает русский язык, интересуется Россией и ее писателями, прекрасно знает русское богословие. Иоанн Павел II всегда испытывал тягу к русской культуре, например, поступив на факультет полонистики в Ягеллонский университет, он вторым славянским языком избрал именно русский. Неужели для нас ничего не значит, что нас любят, уважают, ценят? Или глава Католической Церкви уже тогда вынашивал планы завоевания?
Еще один пример. С другой книгой о Папе Римском я ходила по православным церквам, предлагала для продажи, в одних храмах брали, но были и такие, где отвечали: "Ересь не держим!" Хуже всего то, что у нас сами православные смотрят на православие как на слабое и тщедушное существо, которому не дают всякие недруги выпрямиться. Никак не пойму, почему надо без всякого стеснения все время бить себя в грудь и кричать, что мы слабые? Ведь это не так. Я сама в этом убедилась на суде, где в качестве свидетелей достойно выступили именно православные и, можно сказать, спасли честь русского православия (Яков Кротов и игумен Иннокентий (Павлов).
Да, православие у нас мало развито, никто спорить не станет, верующих (воцерковленных) раз, два и обчелся, в основном любят на Пасху со свечкой постоять. При том что есть единичные случаи перехода из православия в католицизм, православие для россиян - это особый дух, особая эмоциональная атмосфера, от всего этого никто отказываться не собирается. Зачем же насаждать то, чего нет? Пусть каждый выбирает, как верить по совести. Такова подлинная свобода. Но не говорите о Христе там, где бряцают оружием и обвиняют. Ведь спор возникает не для того, чтобы оправдать драку, а выработать общие точки соприкосновения. Любой иск предполагает поиск договоренности. Этого тут не было и в помине. Нельзя не видеть, что реорганизация Католической Церкви в России готовилась заранее и была рассчитана на понимание, которое православные союзы и братства и не собирались демонстрировать. Нет даже желания разобраться по существу дела. Проводя свои структурные мероприятия, католики, как видно, ориентировались на наше развитое религиозное сознание и ошиблись, что мы и подтвердили.
Похоже, мы не доросли до понимания того, что усиление других конфессий нам навредить не может. В конце концов вера - личное дело каждого, а ее превращают в политику и идеологию, вовлекая в движение людей, вообще не понимающих, чем отличается одна вера от другой. Мы хорошо знаем, чем завершаются кивки в сторону соседа и к каким последствиям приводят воспоминания о "поруганном" прошлом, как опасно ублажать себя терзаниями за "обиженную" родину, когда преследуется лишь одна цель - развязать драку (кулаки-то для чего даны?). В такой ситуации вокруг могут быть одни лишь враги.
Сегодня наш бич - винить другого вместо того, чтобы искать с ним союза, и предъявлять претензии к разного рода иноверцам, в том числе, например, к лицам кавказской и других национальностей. Вот в чем, как мне видится, нам надо настоятельно разбираться, если мы хотим, чтобы Россия была сильным государством и чтобы каждый в нем мог жить по своей вере, не боясь оскорбить или обидеть другого.
