Жажда науки

Где-то там обитают кремниевые люди… Фото Евгения Никитина

Цивилизация

Мой сосед Леха – человек безобидный. Мне он каждую неделю приносит фермерские яйца, один раз починил мне калитку, пару раз косил траву, иногда, правда, стреляет мое «Мальборо», но мне не жалко. На Леху иногда находит жажда науки. В прошлом году он купил телескоп и изучал звезду Бетельгейзе. Говорил, она взорвалась и летит на Землю, и ему надо срочно рассчитать нашу смерть. Однажды он принес инженерную линейку и измерял фермерские яйца. Сказал, что определенные яйца имеют два желтка, и это можно измерить. Сегодня у меня опять расшаталась калитка, Леха курил за забором, а я подкладывал под калитку каменюку.

– Ты знаешь, что он живой? – вдруг сказал Леха и показал пальцем на каменюку. Я перестал засовывать камень под расшатанную калитку и внимательно посмотрел на Леху.

– Ты знаешь, – продолжил Леха, – что первая цивилизация на земле была кремниевая?

Я опять внимательно посмотрел на Леху.

– Только углерод и кремний могут создавать цепочки.

– И чего?

– А того. Первая жизнь на Земле была кремниевая, а не углеродная.

– Чего?

– Это были кремниевые люди, они медленно ходили, очень медленно, и медленно соображали, очень медленно.

– Куда они делись?

– Они никуда не делись.

Я задумался.

– Понимаешь, – продолжил Леха, – они живут глубоко в горах.

– В горах?

– Ну да. Если раскопать наши Крымские горы, Чатыр-Даг, например, то ты их там и найдешь, только они медленные и думают медленно.

Я закурил и вздохнул: – А каменюка тут при чем? – спросил я и посмотрел на расшатанную калитку.

– Он может быть кремниевым человеком, – вдохновенно воскликнул Леха, – ты сейчас не камень дробишь, а человека ушедшей в горы цивилизации.

– Ты опять «РЕН-ТВ» смотрел? – спросил я.

На это Леха сплюнул и, обиженный, ушел домой. Ночью мне снились море, чайки, дельфины, Тихая бухта у подножия Кара-Дага. Кремниевые горы сияли в небесной вышине и улыбались как живые.

Каток

Утро. Я сижу на лавке у работы и пью кофе. Ветер поднимает пыль. У работы сняли плитку, засыпали площадь гравием и песком. Будут класть новую. На площади стоит строительная техника. Подходит невысокий южный прожженный человечек, тыкает пальцем в каток и спрашивает: – Твой каток?

На мне офисный прикид. Белая рубашка, синие брюки, надоевший черный галстук. Я представляю, как я в белой рубашке и галстуке еду на катке по свежему асфальту. Мне хорошо, я пою песню «Степь да степь кругом», я с детства мечтал покататься на катке, но за 50 лет жизни это ни разу не удалось.

– Мой, – говорю.

– О, ты мне и нужен, – радостно говорит мужичок.

– Зачем?

– Дачу мне утрамбуешь?

– Зачем?

– Да газон на даче забодал, стригу и стригу.

– То есть ты хочешь свежую зелененькую пахучую травку закатать в бетон? А розы жене?

Мужичок начинает смотреть на меня очень подозрительно: – Розы оставим, обойдем и оставим.

– Там земля?

– Земля.

– Застрянет.

– Я уже гравий завез.

– А-а-а-а, гравий, – тяну, – сколько дашь?

Мужик веселеет: – Не обижу.

В это время к катку подходит татарин в оранжевой спецовке с надписью «Горасфальт» на спине, садится на каток, заводит каток и медленно едет куда-то вдаль. Мужик смотрит на меня, смотрит на татарина на катке, плюет на землю и бежит за татарином.

Отец

Искупался в море. Сижу на лавке на набережной Алушты и курю. Подходит опустившийся молодой человек, говорит: «Отец». Ну, думаю, либо на выпивку, либо сигарету стрельнуть. «Отец, – повторяет, прости меня». «За что?» – спрашиваю: в принципе я не священник. «Я у тебя вчера водку стрелял, когда ты у воды сидел, нагрубил». В принципе я люблю сидеть вечером у воды и пить вино, наблюдать за морем, за чайками, за дельфинами, смотреть на только появляющиеся звезды, любоваться алым закатом и слушать бестолковый шум набережной. Мне нравится ночная дискотека, я ничего не имею против запаха шашлыка и дыма сигарет с ментолом. Мог я сидеть, конечно, но вроде не сидел и уж тем более водку не пил. «Груб я с тобой, отец, вчера был – ты уж извини, не хотел я тебя обидеть, все это водка проклятая». Смотрю на него, ничего не понимаю, вроде он не пьян. «Ладно, – говорю, – прощаю, вот тебе сигарета». Молодой человек заулыбался, взял сигарету, лицо его засветились, было видно, как груз спал с его души. Взял он сигарету и пошел дальше по набережной. И даже если это был такой изощренный подкат, чтобы стрельнуть сигарету, мне все равно стало хорошо на душе.

Симферополь