Вячеслав Харченко
|
|
Главное – уметь хранить секреты. Владимир Маковский. Секрет. 1884. ГТГ |
В санатории у меня сухой закон. Сухой закон на целых 22 дня, но в санаторский магазинчик завезли копченую кету. Я не ел ее 25 лет, с момента моего последнего прилета на Камчатку. В Южном городе продают соленую форель и семгу, а вот копченой кеты я никогда не видел.
Я встал возле витрины и долго рассматривал кету.
– Это же кета? – восторженно спросил я продавщицу.
– Да, лосось, – ответила не понимающая торжественности момента продавщица.
– Нет-нет, это кета.
Продавщица пожала плечами.
Кету надо есть с холодным жигулевским пивом, не надо портить вкус кеты немецким или бельгийским пивом. Только свежее заводское русское жигулевское пиво тонко и чувственно оттеняет вкус камчатской копченой кеты. В крайнем случае можно есть копченую кету с бутылочным тверским пивом «Венское». Бутылочное тверское «Венское» как раз стояло в холодильнике санаторского магазинчика.
– А «Венское» у вас почем? – спросил я.
– 100 рублей.
– Что-то очень дорого.
– Сезон.
В итоге я совершил дурной поступок. Купил кеты и казахской кока-колы. Не делайте, не делайте так, ребятки. Это очень-очень дурной поступок.
Секреты
Самое главное в санатории – это хранить секреты. Например, я знаю, что Лидия Петровна приходит на работу в 7.55, за час до официального приема. Если хорошо относиться к Лидии Петровне, то магнитотерапию можно пройти в 8.00, а не в 12.45. Еще я знаю, что сухие ванны принимают в любое время, поэтому их можно пройти в 9.00, а не в 16.30, как написано в расписании приема процедур. Ну а самое сакральное знание – это курилка. Курилка одна и находится за территорией санатория. Туда идти замучаешься, но я знаю скамейку в рощице, где нет видеокамер, и знаю расписание обхода территории охраной. Но все это надо хранить в тайне. Ибо. Потому что.
Сегодня пришел в рощу тайно курить, а там старушка сидит и дымит. Сел рядом.
Старушка подымила и спрашивает:
– Откуда знаете?
– Я пятый раз в санатории, – отвечаю.
– А я одиннадцатый, – понимающе кивнула старушка.
День рождения
В день рождения я получил от санатория приглашение на концерт. Идти не хотелось, но мне пообещали подарок, поэтому я и пошел. Толп я не люблю, а там была толпа. Все первые, вторые и десятые ряды открытой площадки были заняты, но я нашел под кустом лежак и лег на него. Сцены не было видно, но было слышно. Тем более далеко от толпы. Артисты пели, танцоры танцевали, музыканты играли. В конце концов ведущий остановил концерт и сказал:
– А теперь поздравим наших именинников.
Зал захлопал.
– Громче, – сказал ведущий.
Зал громко захлопал.
– А теперь мы будем вызывать наших именинников.
Именинников стали вызывать на сцену, давать подарки и хлопать.
Вызвали и меня. Я не хотел идти на сцену (боюсь сцены), но за подарком вышел, встал с лежака и из кустов вышел на сцену.
Мне дали пакет и спросили:
– Кем работаете, Вячеслав Анатольевич?
– Тружусь, – ответил я.
– Хорошо трудитесь?
– Отлично тружусь, – ответил я.
– Любите наш санаторий?
– А то, – произнес я.
– Похлопаем Вячеславу Анатольевичу.
Все похлопали.
– Спасибо, – сказал я и пошел обратно в кусты на свой лежак, но лежак в кустах был занят каким-то старичком с палочкой.
Я посмотрел в пакет. Там была открытка.
Я снова посмотрел в пакет. Там опять же лежала та же открытка. Потом я посмотрел на лежак со старичком и подумал: «Не верь, Слава, в дни рождения. Подарят открытку, а лишат лежака».
– Хорошо поют, – вдруг произнес старичок.
– Артисты, – сказал я, достал открытку и прочитал ее.
Мне желали счастья. Что может быть лучше счастья.
Скамейка
В санатории сломалась скамейка-качалка на цепях. Отлетела спинка. Два дня валялась, а потом подошел мужичок-отдыхающий и без молотка починил.
Идет администратор, что ли, и спрашивает мужичка:
– Ты откуда?
– С Норильска.
– И что там делаешь?
– На заводе работаю.
– Надолго к нам?
– На две недели.
– А навсегда хочешь? Комнату дам, еда бесплатная, зарплата приличная.
И вот видно, как на лице мужика происходит невидимая борьба. Он, может, это море первый и единственный раз в жизни видит, по заводской путевке приехал, у него в Норильске снег лежит девять месяцев в году и мороз –40, он, может, инжир впервые в жизни попробовал день назад.
– А жену и детей можно? – спрашивает мужичок.
– Да можно, – чешет затылок администратор.
Мужичок оборачивается и смотрит на море. Колеблющаяся полоска воды сливается с небом. Тетки сидят в шезлонгах. Бегают два щенка. На пирсе спасатели таскают луфаря. И вот мужичок стоит, смотрит и вдруг оборачивается к администратору и говорит:
– Этого не может быть.
– Что не может быть? – спрашивает ошалевший администратор.
– Этого, – и обводит рукой пространство. Потом немного думает и добавляет:
– Нет, я к братанам на завод.
Симферополь
комментарии(0)